Седьмой прыжок с кульбитом - Владимир Сербский

более длинно, но так же понятно: «Россия совершает злонамеренные действия, направленные на дестабилизацию во всём мире, и многие эти действия совершаются в Европе. Россия дестабилизирует ситуацию во всём мире и представляет угрозу для США и их союзников в Европе».

И треснул мир напополам, дымит разлом…

Вооруженные силы НАТО постоянно щупают на зуб системы обороны России, и не только в Крыму. Вражеские самолеты, корабли и подлодки кружат по всему периметру. Ничего нового не происходит — так называемое «containment», что в переводе означает «сдерживание», в отношении России применялось еще до времен Советского Союза. А с начала холодной войны это слово обозначает целый комплекс враждебных мер.

Недавно эскадренный миноносец «Джон Маккейн» совершил провокационный заплыв в районе Владивостока. Знаменитый, даже печально известный «Джон» покинул территориальные воды лишь после угрозы тарана. Еще один любитель чёса, эсминец «Росс», нарушил границу в Балтийском море, у берегов Калининграда. Ошибся, с кем не бывает. Как и польский пассажирский самолет, который заблудился в небе над Москвой, причем в запрещенной для полетов зоне. Случайность? Может быть, хотя давно известно, что спички детям не игрушка…

И, наконец, оцените две старые цитаты, остающиеся актуальными вот уже двести лет:

«Как тяжело жить на свете, когда с Россией никто не воюет!».

«У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. У Англии есть только постоянные интересы».

Автор обоих афоризмом — Генри Джон Темпл, лорд Палмерстон.

Сегодня безликие Макдональдсы блестят вывесками повсюду, словно знамя общечеловеческих ценностей. Прочих бургерных тоже полно — как и пабов, баров, а также барбершопов. Американизмы засорили нашу речь хуже осота, сделав ее сленгом. И особенно наглядно это выглядит в сетевом пространстве, где из русского языка остались одни лишь буквы. И все чаще буквы заменяются смайликами, эмодзиками и лайками. Ничего не поделаешь, дауншифтинг не всегда идет лайфхаком фрилансеру, текущий тренд диктует фэшн, а флешбэк в этом мейнстриме зафиксен ремейком.

Новая культура прет напролом. Так повелось, что англосаксы несут «тяжкое бремя белого человека». Точнее говоря, бремя белого лорда. Такова их доля — стонут, но несут. И если Россия будет с кем-то воевать, то только благодаря козням лайми. Вот уж воистину, хуже войны с англосаксами может быть только дружба с ними.

Тридцать лет назад об этом говорил Фидель Кастро: «Следующая война в Европе будет между Россией и фашизмом, только фашизм будет называться демократией».

Глава 1

Глава первая, в которой с нами память сидит у стола, а в руке её пламя свечи

В темноте всё выглядит иначе. Там наступает зябкая растерянность, а из углов подсознания лезут смутные страхи. Однако лишь мрак способен вызвать настоящий ужас, который глушит разум, а слова замораживает в горле.

Темень и мрак понятия простые, но не тождественные. Они так же далеки от сравнения, как Луна далека от Солнца. И разница величайшая: темнота пуста и безжизненна, мрак же клубится и постоянно перемещается. С другой стороны, ничего удивительного в сопоставлении нет. Мертвое небесное тело Луна всего лишь отражает солнечный свет, что излучает яростно клокочущее светило.

И если сравнение Солнца с мраком посчитать допустимым, то темнота всего лишь мертвая пустыня, а мрак — живой ужас ночи. Мерцая всеми оттенками черного, липкие щупальца мрака проникают всюду. Будто большой и темный лес, мрак полон страхов и недомолвок. Объятья мрака вторгаются в сознание, легко проскальзывая сквозь стены души. И мрак всегда разрушителен. Подобно измене, он пронизан духом предательства.

Вряд ли мрак может быть разумным в полном понимании этого слова, хотя оная нематериальная субстанция способна угадывать мои желания. Не только на себе катает, когда надо, но и верную «Осу» присылает. О бронежилете помнит. И мобильник тоже не сам по себе летает, хотя без всякого на то желания с моей стороны. Когда поэт писал строки «Умер вечер, ночь чернеет, ропщет море, мрак растет», он четко представлял эти образы живыми.

Бредовая теория, конечно. Но дополненная еще одной компонентой, черным одеялом, хуже от этого она не делается. Доставщик безмолвен и безлик — перемещая меня из точки «А» в точку «Б», он не требует платы и не задает вопросов. И черное одеяло, мягко обволакивающее меня, всегда состоит из мрака. Слава богам, переход совершается мгновенно, до ужасных сумерек сознания дело не доходит.

Все эти мысли текли плавно и неспешно, временами срываясь в бег. Резко менять направление могут не только аквариумные рыбки, это отдельная особенность сновидений. Явление сна многослойно, в котором можно наблюдать многое. Именно об этом хотел рассказать Чернышевский, когда сочинял роман о четырех снах Веры Павловны. Символизм пронизывает нашу жизнь, а сны искажают реальность, вплетая в картину настоящего сцены из прошлого. В причудливой мозаике попадаются фрагменты из будущего, только не всегда это удается понять.

Сейчас мне показывали сон, где происходила перестрелка с гасконцами в мушкетерских нарядах, и одновременно с этим — пикантную сцену смертного боя карлика, вышедшего против валькирии. И как часто это бывает, сновидения прервались на самом интересном месте. Не удалось открыть последнюю страницу — виной тому стал ливень, ударивший по оконному стеклу. Резко, будто барабанными палочками. Странные звуки на арене, когда дождь и ветер стучат в окно. Хм…

Открыв глаза, я узрел тумбочку и гладкую стену. Белый потолок, белая простыня. Именно так должно выглядеть место, где сбываются все мечты. Дом, милый дом. Вслед за этим пришло понимание, что это не мой дом. А чей? Непонятно. Может быть, райские кущи, в конце концов? Тоже сомнительно. Ни лодки тебе, ни реки, ни кисельных берегов.

Небеса сэкономили даже на творческой группе из сорока гурий, предоставив крайне бюджетный вариант — пустую больничную кровать. Без шатра, кстати, и без парчовой постели. Себя на этом ложе я не считал элементом роскоши. Так, голь перекатная, без царя в голове. Голый и безоружный карлик. Интересно, а где моя шпага?

Голова не поворачивалась, руки не слушались. Пришлось напрягаться и косить взгляд. После чего я увидел медсестру, невероятно фигуристую. Упакованная в короткий белый халатик, она сидела напротив и выглядела божественно. Хм… Может быть, здесь снимают немецкое кино для взрослых, и меня пригласили на главную мужскую роль?

Тогда по законам жанра «карательная эротика в воспитательных целях» она должна скакать на мне, как амазонка на диком жеребце, и сжимать круп коленями. Классные коленки, кстати говоря, круглые. Лично у меня колени острые и мосластые, даже смотреть противно. И очень хорошо, что они скрыты простыней.

Продолжив обзор,