Дело коптящей лампы - Эрл Гарднер

— А что было потом? — спросил Дюриэа.

— Через несколько минут — не могу сказать вам точно, сколько прошло времени, — я решил, что неплохо было бы посоветоваться с Сондерсом. Я не знал, что делать дальше. Может быть, я немного струсил. Я обошел дом и увидел Сондерса, который по-прежнему колотил в дверь. Мы вдвоем попробовали открыть ее, но она была заперта. Сондерс спросил меня, уверен ли я в том, что заперта и задняя дверь, и я сказал, что не уверен в этом, поскольку я только стучал в нее. Сондерс предложил мне пойти и проверить это, но у меня не хватило мужества. Я очень хорошо слышал эти крадущиеся шаги и дыхание человека за дверью.

— Вы не могли бы сказать, как далеко он стоял от двери? — спросил шериф.

— Я бы сказал, не дальше шести-семи футов. Можно было слышать его шаги в направлении двери — как будто бы он сомневался, открывать ли ему или не открывать, или раздумывал, не пристрелить ли ему нас. Я говорю вам правду, шериф, я был страшно испуган. Это все было чертовски реально.

Шериф обвел взглядом небольшую группу молчавших, но любопытных зрителей и выделил человека с бронзовым от загара лицом и холодными голубыми глазами.

— Ведь вы Сондерс, не правда ли?

— Вы угадали, шериф.

— Просто я вас узнал. Вы как-то были на суде.

— Точно.

— А вы знаете Прессмана в лицо?

— Никогда его не видел. Он для меня просто имя. Мне никак не удавалось увидеться с ним и так и не удалось, хотя я и пытался неоднократно попасть к нему. Но все было напрасно.

— А этого человека, Ридли, вы встречали когда-нибудь?

— Нет, никогда.

— Как вы узнали, что Ридли на самом деле Прессман?

Губы Сондерса плотно сомкнулись, он отрицательно покачал головой.

— Ну же, — сказал шериф. — Мы должны это знать, Сондерс.

— Прошу прощения, — извиняющимся тоном промолвил Сондерс. — Но этого я не могу вам сказать.

— Почему же?

Сондерс было открыл рот, но снова покачал головой.

— Даже этого я не имею права сказать вам.

— Но мы должны установить истину!

— Согласен с вами, шериф.

— Вы подошли к дому вместе с Тру?

— Да.

— Затем вы отошли к главному входу, а Тру — к задней двери?

— Именно так.

— А вы уверены в том, что кто-то в это время был в доме?

— Абсолютно уверен. Во-первых, я увидел, как опустились шторы на окнах, едва мы подъехали. Последняя штора упала, как раз когда Тру пытался припарковать машину на стоянке под деревьями. Я подошел к главному входу, а Тру — к задней двери. Мы стучали в дверь и подняли страшный шум. Можно было слышать, как этот человек метался от двери к двери как загнанный зверь… Я готов дать голову на отсечение, что у человека был пистолет и он раздумывал, не пустить ли его в ход.

— Ну почему вы решили, что он собирался стрелять? — спросил шериф. — Предположите, что это действительно был Прессман и, следовательно, вы пытались поговорить именно с ним. Он понял, что игра кончилась, что его инкогнито разоблачено и что его блестящий план его только скомпрометирует… Но тем не менее даже в этом случае у него не было оснований стрелять.

— Не знаю, что вам сказать, — задумчиво произнес Сондерс. — У меня просто было такое чувство, вот и все. Все, что я могу вам сказать, это то, что, как этот человек ходил внутри дома, как он подкрадывался к двери, так чтобы можно было дотронутся до нее, но тем не менее очень близко. Черт возьми, я просто уверен в том, что он стоял там с пистолетом, направленным на дверь, и пытался собраться с духом, чтобы спустить курок. Все это я чувствовал.

— И я чувствовал то же самое, — подтвердил Тру. — Было что-то зловещее в том, как вел себя этот человек. Я ожидал, что он будет бушевать, скандалить, но ничего подобного я и представить себе не мог.

— А что вы обо всем этом думаете? — спросил шериф Сондерса.

— Я всегда знал, что Прессман — плут и обманщик, легальный грабитель, и мораль у него, вероятно, была соответствующей. Этот человек мог решиться на рискованную авантюру с этими нефтяными разработками, поскольку был уверен, что никто ничего не узнает — и вдруг он увидел, как мы с двух сторон окружаем его домик. Ответ мог быть только один — мы проникли в его тайну. Нервы у него могли не выдержать.

— А где эта статья? — спросил шериф. Тру хмыкнул:

— Боюсь, шериф, что мы сегодня потеряли голову и…

— Да нет же, Тру, — перебил его Сондерс. — Я нашел ее сегодня утром во внутреннем кармане пальто. Хотя готов поклясться, что никогда не клал ее туда. Возможно, я просто слишком переволновался — решил, что мы ее потеряли. А там, в газете, ведь была статья Тру… Да, впрочем, смотрите сами.

Шериф взял у него из рук сложенный в несколько раз мятый газетный листок.

— А она была у вас в руках вчера, когда вы подходили к домику? Я хочу сказать, не мог ли он из окна увидеть, что у вас в руках газета?

— Да, так оно и было. Я держал ее, как сейчас помню, в правой руке. У меня был план сразу протянуть ему газету и дать возможность Тру сделать снимок — мы хотели сразу ошеломить его… А что касается разговора с ним, так я даже не предполагал, сколько времени это может продлиться.

Шериф взглянул на газету.

— Если вы не возражаете, — тронул его за локоть Тру, — я бы предпочел забрать ее. Теперь нам придется внести в нее некоторые изменения… хотя, конечно, я не буду теперь использовать передовицу в том виде, в котором она сейчас. Так что можете оставить газету у себя.

— Что-нибудь указывает на время, в которое был произведен роковой выстрел? — Шериф обернулся к Джентри.

— Стреляли, наверное, сразу после наступления темноты, — откликнулся Джентри. — В комнате горела масляная лампа, на ней был абажур — так все осталось и сейчас. Я ни к чему не притрагивался.

— И в какое время вы попали сюда? — спросил Дюриэа.

— Когда мы подъехали к дому, было, наверное, около семи.

— И что вы обнаружили?

— Все осталось в том же виде, как мы нашли. Мы ни до чего не дотрагивались, если не считать того, что мне пришлось использовать отмычку, чтобы попасть в дом, — что, кстати, было не так уж трудно. Дверной замок был самый простенький.

— Вы уже поняли, что что-то произошло, когда открывали дверь?

— Ну конечно. В окно ведь можно было заглянуть снаружи — вон в то, справа от двери. Через него можно увидеть почти всю комнату.

Джентри сунул руку в карман.

— Я вам покажу сейчас, что я нашел на крыльце. Правда, не знаю, значит ли это что-нибудь. — И он подал шерифу компактную пудру.

Дюриэа и шериф вдвоем рассматривали ее.

— Полноценное серебро, — удивленно заметил Дюриэа. — И выгравированы инициалы “Е.Р.”… Где вы ее нашли, Джентри?

— Да прямо перед входной дверью. И выглядела она так, как если бы она выпала откуда-то: пудра вывалилась кусками, стекло разбилось… Как она пахла, эта пудра!

Шериф положил пудру в карман:

— В ближайшие семь лет у той девицы, которая потеряла пудру, будет довольно много проблем. — И мрачно пошутил: — Не будь я шериф.

Дюриэа повернулся к Тру.

— А что вы с Сондерсом делали после того, как никто не открыл на ваш стук? Вы уехали или попытались все-таки как-то разузнать, кто там в домике находился?

— Да нет, не то чтобы мы слонялись вокруг… Ну конечно, шериф, этот человек мог вполне и сам застрелиться. На это многое указывает.

Пит Лассен бросил искоса взгляд на Дюриэа:

— Ну, что скажете, Френк? По-моему, нам пора посмотреть, что там внутри.

Дюриэа кивнул. Тру задержал их:

— Мы с Сондерсом сразу же, как уехали отсюда, направились в Лос-Анджелес. Там нам удалось выяснить, что Прессмана не было в конторе весь день.

— И когда вы вернулись?

— Ну-у, по-моему, было около полуночи, когда мы подъехали к дому, а ты как считаешь, Хью?

— Да, по-моему, так.

— Решили сочинить новую статью?

— Да, мне удалось расспросить кое-кого в Лос-Анджелесе, и я был совершенно уверен, что на основе таких фактов статья у меня получится будь здоров… Конечно, я собирался написать ее в виде интервью с Хью, дать ему возможность высказать все свои претензии и обвинения. Я собирался написать статью так, как если бы газета занимала нейтральную позицию, отдавая должное каждой из сторон. Но я планировал дать ей такие заголовки, которые сразу бы привлекли внимание читателей. И все это прямо на первой полосе… Да, это самый большой шанс, который у меня был в жизни.

— А вы действительно взяли у Сондерса интервью или просто все это написали от себя?

— Нет, он брал у меня интервью, — вмешался Сондерс. — И поверьте мне, это было самое настоящее интервью: он задавал мне разные вопросы, печатал мои ответы на машинке, потом мы читали их вместе, а затем, наконец, я все это подписывал.

— Я был уверен, что эта статья вызовет настоящий скандал, и предпринял кое-что, чтобы обезопасить себя, — объяснил Тру. — Естественно, я не собирался втягивать газету в какие-то неприятности, если этого можно было избежать. А уж если бы так произошло и он подал на меня в суд, то я постарался бы доказать, что действовал из самых лучших побуждений.