Девушка из бара - Карпентер Тереза

— Ну, ты просто молодец, Эмили. — Джейк, нахмурившись, укоризненно взглянул на жену. — Расстроила Джесси.

— О нет, черт возьми. — Эмили нахохлилась, как наседка, защищающая своего цыпленка. — Только не говорите мне, что сильные мужчины пытаются оградить слабых женщин от суровых жизненных перипетий. Увольте, пожалуйста. — Она вскочила, обводя глазами комнату. — Правда никогда не расстраивает нас. Расстраивает неизвестность. Расстраивает ложь. И когда делают вид, что все в порядке, а на самом деле это не так.

— Эмили, все нормально. — Джесси попыталась успокоить подругу, чтобы не испортить их визит. Она поговорит с Броком позже.

— Нет, не нормально. — Эмили возмущенно замахала руками. — Мы знаем, чем вы занимаетесь, в том числе об опасности, которой себя подвергаете. И миримся с этим потому, что должны, потому что мы вас любим, потому что мы — жены военных моряков и мы сильные. Так что не смейте относиться к нам как к каким-то пустоголовым девчонкам. Мы — женщины. И в состоянии справиться с правдой.

Мертвая тишина наступила после ее пламенной речи.

И Брок и Джейк выглядели ошеломленными.

— Иии, — пролепетала Элли, ломая напряженность, захлопала ручонками и улыбнулась Эмили.

— Да будет так! — воскликнула Джесси, тоже поборница честности. — Правда и только правда.

— Да, милая, — улыбнулась Эмили и так же быстро, как разозлилась, успокоилась. — Тебе не кажется, что малышке пора встретиться со своим папочкой?

Джесси растерялась. Как Брок отнесется к тому, что его назвали папочкой? Правда, он всегда проявлял интерес к Элли, спрашивал о ней, посылал ей подарки из дальних портов, просил Джесси присылать ее фотографии, даже разговаривал с ней по телефону.

Но это было совсем другое. Это значило признать ее своей дочкой перед самыми близкими друзьями. Вдруг он решит сейчас сказать им всю правду?

Ни она, ни Брок не поднимали вопрос об их дальнейших отношениях. В этом не было необходимости потому, что он должен был возвратиться только через пару месяцев.

— Давно пора. — Брок немедленно протянул руки к Элли вопреки опасениям Джесси. — Я как раз собирался встать и подойти к ней.

— Хотела бы я на это посмотреть, — засмеялась Эмили и протянула девочку Броку.

Он взял малышку на руки и расправил ее нарядное розовое платьице.

— Ну разве ты не хорошенькая, как куколка? Это ты для меня так нарядилась?

Что ж, начало хорошее. Теперь посмотрим, как эти двое поладят.

Брок разговаривал с Элли ласково, но без сюсюканья. Малышка сосала свои два пальца и внимательно всматривалась в него.

— Ты заботилась о своей маме, как мы договаривались? — Он не торопил ее, а ждал, пока она сама потянется к нему. — И помни, никаких мальчиков лет до тридцати!

Элли смотрела и слушала. Она напряглась всем своим крохотным тельцем, не понимая еще, нравится ли ей эта ситуация. Нравится ли ей он.

Но тут Брок улыбнулся. Как обычно, его обаятельная улыбка тронула Джесси до глубины души. И Элли доказала, что она достойная дочь своей мамы. Она улыбнулась во весь свой рот с одним единственным зубом, прижалась к его груди и положила головку ему на плечо.

Слезы выступили на глазах у Джесси. Брок выглядел таким огромным и сильным с крошечной, хрупкой малышкой на руках. И оба они были безмерно ей дороги! Видя их вместе, она растрогалась так, как и вообразить не могла.

— Я принесу всем что-нибудь попить. — Чтобы побыть хоть минутку наедине с собой, она вскочила и скрылась в кухне, где и скрыться-то по-настоящему было невозможно, так как кухня была объединена с огромной гостиной. Джесси схватила несколько бумажных салфеток и включила холодную воду. Сев в угол, она положила холодный компресс на глаза и дала волю слезам.

Чья-то рука обняла ее за плечи. Она почувствовала аромат знакомых духов.

— Не стесняйся, поплачь. Твой муж дома. Немного сломлен, но это поправимо. Он цел, а это главное. И у вас красивая дочка. Если это не стоит нескольких слезинок, что же тогда стоит?

— Я просто хочу, чтобы они понравились друг другу, — всхлипнула Джесси и промокнула глаза.

— Подруга, это была любовь с первого взгляда у них обоих.

— Я знаю. — Джесси прерывисто вздохнула, пытаясь успокоиться. — Потому и плачу.

— Нет, можешь забыть об этом. Возможно, завтра вечером.

— А я хочу сегодня. Ты собираешься мне помогать или нет?

— Нет. — Джесси стояла, подбоченясь, перед Броком и не давала ему войти в ванную. — У тебя небольшая температура, и ты еле держишься на ногах. Ни за что не позволю тебе принять душ. Ты свалишься.

— Свалюсь, но хотя бы чистый. Отойди. — Брок, пытаясь протиснуться, вынудил Джесси закрыть спиной дверь. Его глаза блестели от температуры, тени под глазами стали еще темнее. — Я не смогу уснуть, если не помоюсь.

— Доктор сказал, что нельзя мочить гипс.

— Поэтому мы и обернули его пленкой.

— Никакого душа, пока не спадет температура, и пока ты не сможешь твердо стоять на ногах!

Он нахмурился.

— Я и сейчас могу.

Не отступая ни на шаг, она сказала:

— Знаешь что? Если ты сможешь дойти, опираясь только на один костыль, отсюда до двери спальни и вернуться, не потеряв равновесия при этом… — а это по ее прикидкам было не меньше шести метров, — я разрешу тебе принять душ.

Брок повернул голову, чтобы оценить расстояние, еще больше нахмурился и снова взглянул на нее.

— Тоже мне командир. Я могу принять душ, если хочу.

— Сколько тебе лет, пять? — На этот раз она не сдерживала улыбку. — Оставь эту мысль. Лучше бы ты лег, а я бы тебя обтерла.

Озабоченное выражение его лица сменилось свирепым.

— Я не желаю, чтобы ты меня обтирала. Я хочу принять душ.

Бедный Брок. Джесси вздохнула и отказалась от воинствующего тона.

— Ну ладно. — Она потянулась к верхней пуговице своей полосатой рубашки. — Я не позволю тебе быть в душе одному, так что если ты настаиваешь на своем, я пойду с тобой.

— Что-о? — У него был вид оленя, попавшего в свет автомобильных фар. Он захлопал глазами, на его щеках выступили красные пятна. — Ты собираешься идти в душ вместе со мной?

— Я бы предпочла, чтобы ты лег, а я тебя обтерла, но если уложить тебя в постель без того, чтобы ты не принял душ, невозможно, тогда идем вместе. Потому что, если ты свалишься, поднять я тебя не смогу.

Джесси стала расстегивать свою рубашку. Брок затаил дыхание. Вид ее кремово-белой кожи распалил его чувства. Кровь отлила от головы. Он не мог думать, а тем более думать здраво.

В какой именно момент он потерял контроль над ситуацией? Из-за проклятой инфекции у него целый день скакала температура. От него неприятно пахло, кожа зудела, а сейчас он еще к тому же покрылся потом. Ему хотелось всего-навсего принять душ, а не развязать третью мировую войну.

Он начал окончательно терять контроль над собой, когда она расстегнула очередную пуговицу и рубашка распахнулась, обнажив верхнюю часть груди.

Ее намерение пойти вместе с ним в душ выбило Брока из колеи. Помимо того, что обтирание в постели не шло ни в какое сравнение с купанием в душе, он не хотел этого потому, что не мог перенести даже мысль о том, что она прикасается к его телу, пусть и самым невинным образом. Голый, мокрый и весь в мыльной пене! Он видел перед собой мысленно эту картину. И в довершение с гипсом на ноге.

Ни за что.

Когда она протянула руку к следующей пуговице, он сдался.

— Ладно, ты победила. Я согласен обтереться в постели, но сделаю это сам. Ты можешь принести мне воду, мыло и полотенце?

— Сейчас. — Она решила не злорадствовать. — Иди ложись. Я вернусь через минуту.

Брок подошел к кровати и со вздохом сел. Он и впрямь почувствовал облегчение, сделав это. Снова вздохнув, он поставил костыли возле кровати, прислонив их к стене.

Слабость расстраивала его.

Мысль об окончании карьеры расстраивала еще больше. Ему надо было вставать на ноги, а не жалеть себя и не испытывать вожделения к своей жене.