Я садовником родился - Наталья Андреева

Ничего примечательно в ней не было. Мебель старая, старушечья, на стенах репродукции, вырезанные еще из журнала «Крестьянка» доперестроечных времен, в вазе на столе композиция из травы, каких-то палочек и засохших камышей. Алексей внимательно поглядел на нее, прикинул углы наклона трех главных веток. Пожал плечами, огляделся.

Яркая трикотажная кофточка, валявшаяся на стуле, пахла как-то очень знакомо. Алексей осторожно взял ее в руки. И почему-то напел:

- «У тебя СПИД, и, значит, мы умрем. У тебя СПИД, и, значит, мы умрем…» А не хотелось бы так скоропостижно. Серега!

- Ну, чего?

Алексей сунул ему кофточку прямо в нос. Барышев чихнул:

- Фу!

- Не «фу», а очень знакомый запах. Так пахло в подъезде, когда там Виктория Воробьева мертвая лежала. Резедой, что ли. Так и не узнал, что за духи?

- Как же я узнаю?

- А вот как, - Леонидов взял с трюмо коробку и прочитал: - «Турбуленс».

- Скажи еще, что он не только баб с одинаковыми пакетами убивает. Еще и с одинаковым запахом. Нюхает их перед тем, как придушить. И в экстаз от этого впадает.

- Может быть. Все может быть. Когда речь идет о маньяке. Кстати, ее-то я не видел. Последнюю жертву. Как она выглядит, эта Маргарита?

- На вид лет двадцать пять, - заунывно начал Барышев.

- По этим словесным портретам можно только роботов искать,  - прервал его Алексей. – А я спрашиваю про человека. Про женщину. Ты мне как мужчина расскажи. Какое впечатление она на тебя произвела, эта женщина?

- Издеваешься? Во-первых, у меня жена красавица. Во-вторых, я не некрофил. Она же была уже мертвая! Высокая такая деваха, без головного убора, волосы до плеч, кажется, блондинка.

- Эффектная?

- Ну, - замялся Барышев. – Если бы я был холостым мужчиной, не имеющим жилищных и материальных проблем, и нуждался бы в развлечениях…

- Словом, на проститутку похожа, да?

- Что-то вульгарное в ней присутствовало. Определенно.

- Если не была наркоманкой, значит, могла подцепить СПИД, только занимаясь древнейшей профессией.

- А, может, несчастный случай? Перелили в больнице зараженную кровь, или укол не стерильным шприцем сделали?

- Может. Но это частный случай, а не только несчастный. Вот занятие проституцией – это куда более распространено. Интересно, а этот «Турбуленс» у женщин очень популярен?

- Ты скажи лучше, где ее паспорт искать?

- А ты разбираешься в женской логике? Чужая квартира, нет гарантии, что не придут хозяева, и не будут шарить по шкафам. А девушке есть, что скрывать. Никто бы не сдал ей квартиру, если бы узнал ее маленькую тайну. Повезло, что подруга дала рекомендацию. С собой она документ не носила. Почему-то.

- Красивых женщин, тем более блондинок, милиция без причины не задерживает, - буркнул Барышев. – Зачем ей с собой паспорт носить?

- Ага! Значит, все-таки, красивая! Лицемер!

Леонидов открыл дверцу древнего трюмо и вытащил оттуда коробку из-под конфет. Тряхнул, затем осторожно снял крышку.

- Ну и что? – спросил Барышев. – Стекляшки какие-то.

- Бижутерия. Вытряхиваем аккуратненько, поднимаем картонку, и, вот вам, пожалуйста! Паспорт и прочее. Держи, сыщик!

- Так. Документы на имя Маргариты Семеновой. А это еще что?

Барышев задумчиво повертел в руках яркую бумажку:

- Реклама какая-то. Чепуха. Случайно попала. Так. – Он открыл паспорт. - Не Кабанов, значит, и не Баранов, а Барановск. Семьдесят третьего года рождения. Прописана: улица Строителей. Как и положено. Интересно, в каком-нибудь городе нет улицы Строителей? Дом, квартира. Все, поехали.

- Куда?! Побойся если не свою жену, так хоть мою!

- Ладно, у меня идея.

- Не надо, Серега, очень тебя прошу!

- В воскресенье я жену сюда привезу. Они с Александрой посидят вместе, чайку попьют, с детьми погуляют. А мы с тобой на несколько часиков отлучимся. В Барановск. Надо по карте посмотреть, где это такое. Но, раз Московская область, то километров сто до него. Или чуть больше. Да на твоем «Пассате» мы мигом туда слетаем!

- Почему один не хочешь поехать? Завтра?

- Не хочу. Скучно. Да и Анашкину надо созреть.

- Врешь.

- Ладно, признаюсь. Не получается у меня пока. Опыту маловато. Ну, приеду я к ее родителям, и что скажу? Вот ты, Леша – ты обаятельный. Ты знаешь, кого спрашивать, о чем спрашивать. Пуделей по голове гладишь. И не кусают они тебя почему-то. А я даже не знаю, как человека к себе расположить.

- Ну, положим, что ты подлизываешься. Но насчет опыта это правда. А дело, как назло, непростое. Хорошо, уговорил. Раз у меня должок за Клишинскую дачу, куда мы вместе лезли.

- Да брось ты об этом. Забыли давно… Здесь все? Пошли?

- Думаешь, ничего больше интересного нет? – задумчиво сказал Леонидов.

- Если и есть, всегда можно вернуться!

В прихожей Алексей задержался, посмотрел на осенние женские сапожки. Черные, блестящие, с высоким голенищем из искусственной кожи на трикотажной основе, чтобы плотно охватывать женскую ножку. Один сапожок он взял в руки и, глянув на подошву, задумчиво сказал:

- И, все-таки, тридцать девятый размер, Серега. Съездил бы ты в морг, примерил Золушке туфельку.

- Ну да. Интересный я получаюсь принц. По моргам с хрустальным башмачком. Прямо Дракула какой-то, - буркнул Барышев. 

- Ага. «Граждане – санитары, помогите найти невесту вампира!» - хмыкнул Алексей. 

Серега подбросил в руке ключи от квартиры и подтолкнул друга к двери:

- Шагай. Хватит на сегодня. Выспись, как следует. Гибискус…

… все цветы мне надоели

Вот именно. Надо потихоньку отсюда выбираться. Хорошо, конечно, что хоть эту работу нашла, и хозяин не скупердяй какой-нибудь. Хотя, еще бы он был скупердяем! Только не со мной. Почему? Да потому что я – красавица.

Каждое утро смотрю в зеркало, и говорю себе: «Я – красавица!». Самое настоящее совершенство. Если бы у меня был еще хоть какой-нибудь диплом, устроилась бы в чистенький офис, болтала бы по телефонам целыми днями, и принимала шоколадки от благодарных клиентов. Хотя, что это я? Конечно, не проблема подцепить в этом чистеньком офисе богатенького Буратино и навсегда запереть себя в четырех стенах. Быть женой, матерью, снохой. Фу, какая мерзость! Особенно последнее. Никогда не забуду. Как мне повезло, что этого не случилось! Потому что я сама по себе. Не кошка, а женщина, которая очень на себя рассчитывает. И не только на собственную внешность. Хотя… Да, я красавица! И это тоже должно мне помочь.

У меня есть мечта. Что ж, у всякой женщины есть мечта. Но сколько я не слушала своих подружек, все их мечты какие-то мелкие. Например, накопить денег и поехать отдыхать за границу. Ну и что? А я хочу, чтобы это было в моей жизни делом обыденным. Как захотела, так и поехала. Или: купить себе серьги с бриллиантами. Подумаешь! Тоже мне, мечта! Вещь – это вообще не предмет для мечтаний. И замуж за богача я не хочу. Хотя хочу и круизов, и серьги с бриллиантами, и норковую шубку, и автомобиль.

Но я не хочу за это никому быть должна! Потому что я сама по себе. Не кошка, но женщина, которая очень на себя рассчитывает. И у меня появился шанс. Я обязательно буду знаменитой. Прославлюсь, и попаду на первые полосы газет. А там и до мечты недалеко. Потому что я могу рассказать такое! Историю, в которой будут и любовь, и ревность, и месть, и коварные планы, и неожиданный финал. Я оставлю ее для себя, эту историю. Для собственной славы.

А начну я ее так:

«Она родилась в маленьком городе Барановске. Всего чуть больше сотни километров от Москвы, но какая разница между ним и столицей! Крошечный старый город оброс с трех сторон микрорайонами, словно остов затонувшего корабля, который многочисленными ракушками облепили новые дома. И в одном из этих домов, с самой обычной семье, не пьяниц, не наркоманов, не преступников каких-нибудь, родилась девочка, которую назвали именем цветка. Маргаритка»

Правда, красиво? Говорю же, что у меня талант! А дальше будет еще лучше. Потому что уже, когда девочка заканчивала школу, и началось это самое интересное…

4

- Барановск - налево, - сказал Барышев, внимательно следивший за указателями. – Слушай, а мы не рано? Половина десятого, выходной. Не спалось тебе!

- Я все равно привык в семь часов просыпаться. Как по звонку… Александра, конечно, вчера промолчала, но она недовольна.

- Разве у Ксюши опять температура?

- Нет, слава богу. Но выходные я должен отдать семье. Как муж, отец и порядочный человек. Словом, обещал к обеду вернуться.

- Ну, так и вернемся. На твоем «Пассате» и с моим удостоверением можно сто пятьдесят спокойно переть. Или даже сто восемьдесят. Едем на задание. Точка. Эй, Леонидов, сбрось газ! Убийца!

- Ты только что сказал сто восемьдесят.

- Я сказал?! Да мне еще род продолжать! Я не самый худший человеческий экземпляр на этой планете! Я жить хочу! Дорога скользкая, побойся бога! Тормози!