Бородин - Елена Дулова

Александр Порфирьевич тотчас вспомнил наше первое знакомство в госпитале и этим тронул меня необыкновенно. Я, по правде сказать, наружно был тогда довольно пошлым мальчишкой. Но он каким-то чутьем понял во мне совершенно искреннюю, хотя и излишнюю восторженность, и непреодолимое желание всезнания, и утрированную внутреннюю критику, и жажду олицетворенной мечты. Хотелось бы мне знать, помнит ли он так же хорошо наше второе знакомство. Года три спустя. Я ведь уже был, по сути, другим человеком. Прошел душевную ломку, покорил идею болезненного мистицизма, совсем было овладевшую мною от безвыходности армейского положения моего. И, что важнее всего, перестал сомневаться в своем даровании. Надлежало расстаться с российской леностью и всеми силами служить музыке. Музыке и правде. Соединить военную службу с искусством мудрено. Отставка моя была делом решенным. Я, помнится, разглагольствовал о симфониях Шумана, играл с Бородиным в четыре руки и сразу взял тон знатока. А сам-то ведь еще только глядел в рот Балакиреву, ждал его приговора о себе. Да, как-то наш воспитатель возьмется за Бородина? Ведь Бородин не ребенок, которого надо водить, чтобы не упал. Впрочем, Балакирев воистину обладает магнетической силой. А нам всем, главное, надо работать, работать…

ОТ АВТОРА

«Надо работать!» Как часто звучит в 60-е годы это горячее восклицание в устах молодых разночинцев, людей разного, но не большого чина и звания. Работать, чтобы жить своим трудом, приносить пользу народу и Отечеству. Такие мечтания не просто осуществить в России этих лет. В феврале 1861 года крестьянам объявлена воля. А что за воля без земли? И по всей России катится волна крестьянских волнений, бунтуют тридцать две губернии. Со своей стороны студенчество призывает молодое поколение к активным действиям: «Довольно дрожать, довольно заниматься пустыми разговорами, довольно бранить правительство втихомолку… наступила пора действовать». Сходки выливаются в демонстрации, начинаются аресты студентов. Шеф жандармов докладывает Александру II: «…возрастает с каждым днем смелость революционных происков, в особенности в сфере литераторов, ученых и учащейся молодежи». Обращается внимание государя на «вредный дух, проявляющийся в военных академиях». Вольнодумство распространяется «через выпускаемых офицеров в войска». Правительству отлично известно, что огромную роль в «смущении умов» играет некий отставной титулярный советник. В III отделение косяком идут доносы, в которых то и дело мелькает его имя: «…Правительство запрещает всякий вздор печатать, а не видит, какие идеи проводит Чернышевский; это коновод юношей… это хитрый социалист… скорее отнимите у него возможность действовать…» — и тому подобные «патриотические призывы».

6 июля 1862 года Николай Гаврилович Чернышевский арестован и заключен в Александровский равелин Петропавловской крепости, в «покой» под номером одиннадцать. 14 декабря того же года здесь, в крепости, он начал писать роман «Что делать?» и кончил его 4 апреля 1863 года. Невероятно, необъяснимо, но факт — еще в феврале получено разрешение на публикацию. Журнал «Современник» начинает печатать роман. Надо ли говорить, какой восторг вызывают идеи, высказанные в романе, у всех, кто задает себе тот же вопрос: что делать? как жить? Молодая интеллигенция организует коммуны, подобные тем, о которых пишет Чернышевский. В одной из таких коммун, объединившей шестерых умных и образованных молодых людей, проживет три года Мусоргский. Но все-таки главное средоточие его дум и надежд, конечно, балакиревский кружок, милыг «музикусы». А их полку прибыло — теперь уже немыслимо даже представить, что когда-то в кружке не было добрейшего и талантливейшего «химикуса» Бородина.

К ЕКАТЕРИНЕ СЕРГЕЕВНЕ ПРОТОПОПОВОЙ

«Петербург. Воскресенье, которое-то число марта 1863.

…Несмотря на всю пакость, совершающуюся на дворе: слякоть, дождь, ветер, я все-таки с удовольствием слежу за тем, как снегу становится все меньше и меньше, грязи все больше и больше, ухабы глубже и чаще, Нева синее, студенты на лекциях малочисленнее — время, значит, приспичило к экзаменам готовиться. На следующей неделе оканчиваю курс свой: в субботу последняя лекция… При всем том — странная штука — меня несколько тревожит: что бы ты думала? — вся процедура свадебная. Ужасно хочется, чтобы именно этот период прошел как можно скорее, как ни говори, а во всем этом есть что-то пошленькое, что-то натянутое. И вообще быть женихом как-то глупо, неловко, особенно перед свадьбою. Мне нисколько не кажется, например, странным, что ты будешь моею женою, что мы будем жить совсем вдвоем; все это как-то очень естественно… В ожидании тебя я начал одну химическую работишку — что выйдет, еще не знаю. Газовое освещение, которое у нас пробовали в среду, — великолепно. Особенно — коридоры, где мы жить будем…»

ОТ АВТОРА

17 апреля 1863 года в Петербурге, в домовой церкви земледельческого училища на Удельной, обвенчались адъюнкт-профессор Военно-медицинской академии Александр Порфирьевич Бородин и дочь московского штаб-лекаря Екатерина Сергеевна Протопопова.

Лето молодым пришлось провести в городе. Бородин был занят приемкой заграничных посылок: шло оборудование для лаборатории, о котором он хлопотал всю зиму.

13 октября 1863 года на Выборгской стороне у Литейного моста было торжественно открыто новое здание естественноисторического отделения Медико-хирургической академии. Бородины перебрались на казенную квартиру — в первом этаже, по обе стороны длинного коридора. Вход с набережной, первый подъезд с Невы. В этом же коридоре помещаются: большая химическая лаборатория, большая фармацевтическая лаборатория, две малые лаборатории для работ по химии, фармации, сравнительной анатомии. Среди всех этих учебных кабинетов три профессорские квартиры, конечно, не могут быть устроены достаточно удобно и уютно. Но сейчас главная радость для всех — «соответствие потребностям учащихся». О замечательных новшествах в оборудовании естественноисторического корпуса пишут газеты.

«Санкт-Петербургские ведомости», 22 октября 1863 года.

«…В здании проложена система труб для провода и стока воды; паровая машина, помещенная в подвальном этаже, под главной лестницей, поднимает воду из Невы под крышу здания, в два водоема, из которых вода идет в различные помещения, смотря по надобностям, к кранам в стенах, к рабочим столам, к паровым и перегонным снарядам; из раковин, устроенных под кранами у стен и в рабочих столах, вода стекает по свинцовым трубам в общую водосточную трубу. Удобство, доставляемое устроенным водопроводом, имеет немаловажное значение, при большом числе занимающихся… Проведен во все этажи нового здания светильный газ. Железные газопроводные трубы спускаются с потолков и оканчиваются или люстрами, или горелками… Газ находится везде, где только может случиться в нем надобность…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});