Доказательство Бога - Фрэнсис Коллинз

Атеист мог бы на это возразить, что для Бога здесь и нет никакой игры в кости, даже если с нашей точки зрения она и происходит. «Конечно, — замечает Хокинг, — мы можем себе представлять, что существует некий набор законов, полностью определяющий события для какого-то сверхъестественного существа, которое способно наблюдать современное состоя­ние Вселенной, никак не возмущая ее. Однако такие модели Вселенной не представляют интереса для нас — простых смертных».

Космология и гипотеза Бога

Попробуем теперь в свете кратко изложенных выше современных представлений о природе пересмотреть взгляды на допустимость гипотезы Бога в более общем виде. Вспоминается Псалом 19, где Давид говорит: «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь». Очевидно, научное мировоззрение не в состоянии представить удовлетворительные решения всех интересных проблем происхождения Вселенной, и нет внутреннего противоречия между тем, что открыла нам наука, и идеей Бога-творца. В действительности гипотеза Бога позволяет ответить на глубоко тревожащие вопросы о том, что было до Большого взрыва и почему Вселенная выглядит настроенной на наше пребывание в ней.

Для теиста, которому Нравственный закон (см. гл. 1) повелевает искать Бога, не только приведшего в движение Вселенную, но и интересующегося людьми, синтез возможен на основе примерно следующего рассуждения:

Если Бог существует, то является сверхъестественным. Если Он является сверхъестественным, то не ограничен законами природы.

Если Он не ограничен законами природы, нет причин считать, что Он как-либо ограничен временем. Если Он не ограничен временем, то присутствует и в прошлом, и в настоящем, и в будущем.

Отсюда, среди прочего, следует, что:

Возможно существование Бога как до Большого взрыва, так и после исчезновения Вселенной, если таковое когда-либо произойдет.

Бог мог точно знать результат формирования Вселенной даже до того, как оно началось.

Он мог предвидеть, что на некой планете вблизи внешнего рукава одной из многочисленных спиральных галактик возникнут условия, пригодные для жизни.

Он мог предвидеть, что на этой планете в ходе эволюции, управляемой естественным отбором, разовьются существа, обладающие сознанием.

Он мог предвидеть даже мысли и поступки этих существ, хотя сами они обладают свободной волей.

В последующих главах будет немало сказано о последующих шагах по достижению гармоничного синтеза между наукой и верой, но главные положения мы в общих чертах уже обрисовали.

Предлагая этот синтез, я не ставил себе задачу решить все спорные и сложные вопросы. Приверженцы конкретных религий неизбежно должны столкнуться со специфическими трудностями при попытке осмыслить в рамках своей веры некоторые детали реконструированного наукой процесса возникновения Вселенной.

Деисты, которые, подобно Эйнштейну, считают, что Бог сотворил мир, но не участвовал в последующих процессах, обычно принимают положения современной физики и космологии, за исключением, быть может, принципа неопределенности. Что касается степени приемлемости этих положений для главных теистических религий, то она очень различна. Идея определенного начала не вполне согласуется с буддизмом — в отличие от концепции пульсирующей Вселенной, совместимой с ним в значительно большей степени. А вот теистические направления индуизма не противоречат теории Большого взрыва; то же относится и к большинству толкований исламской традиции (хотя есть и исключения).

Для иудео-христианской традиции первые слова книги Бытия («В начале сотворил Бог небо и землю) полностью совместимы с Большим взрывом. Характерно, что глава римско-католической церкви папа Пий XII активно поддерживал теорию Большого взрыва еще до того, как она получила достаточное научное обоснование.

Правда, среди христиан есть и немало противников данной точки зрения, которые понимают книгу Бытия совершенно буквально и делают вывод, что Земле всего шесть тысяч лет, отвергая большинство изложенных выше выводов. Их позицию можно понять как своего рода приверженность истине: верующие вполне справедливо возражают против вольных интерпретаций священных текстов, на которых покоится их религия. Чтобы аллегорически интерпретировать тексты, описывающие, как представляется, действительные события, необходимы серьезные основания.

Но относится ли к таким текстам библейский рассказ о сотворении мира? Язык книги Бытия, безусловно, поэтический. Присутствует ли в нем поэтическая вольность? (В одной из следующих глав мы поговорим об этом подробнее.) Этот вопрос принадлежит не только современной эпохе; спор между буквалистами и небуквалистами имеет долгую историю. Блаженный Августин — может быть, величайший из всех когда-либо живших религиозных мыслителей — обращал особое внимание на опасность, связанную с восприятием библейских текстов как научных трактатов; в его труде «О книге Бытия буквально» читаем: «Но при этом, в области предметов таинственных и весьма удаленных от нашего взора, — если бы мы прочитали что-нибудь написанное относительно таких предметов даже и Божественное, могущее в силу одушевляющей нас спасительной веры порождать новые и новые мнения, — мы не должны набрасываться ни на одно из них с такою твердостью, чтобы могли повалиться, если более тщательное исследование истины ниспровергнет его».

Следующие главы посвящены более подробному рассмотрению соответствующих аспектов науки о жизни. Многие комментаторы полагают, что конфликты между наукой и верой будут возникать и в дальнейшем. Однако я попробую доказать, что если мы будем достаточно мудры, чтобы последовать совету Августина, данному за тысячу лет до того, как появились причины защищать Дарвина, то сможем добиться полной и глубокой гармонии между двумя мировоззрениями.

Глава 4: Жизнь на ЗемлеОт микроба до человека

Прогресс наукив современную эпоху происходил за счет отказа от некоторых традиционных обоснований веры в Бога. Не зная ничего о том, как возникла Вселенная, проще было считать, что она появилась в результате действия (или ряда действий) Бога. Аналогичным образом, пока Кеплер, Коперник и Галилей не перевернули привычные представления об устройстве мира, нахождение Земли в центре Вселенной, в окружении величественного звездного неба, казалось мощным доводом в пользу существования Бога: коль скоро Он поместил нас в середину мира, то и весь мир, очевидно, сотворил ради нас. Гелиоцентрическая система, вынудившая людей отказаться от этого взгляда, для многих стала потрясением основ веры.

Однако по-прежнему сохранял свой вес третий аргумент — сложность земной жизни служила явным свидетельством разумного замысла для любого, кто был способен рассуждать логически. Как мы увидим, к настоящему моменту наука сокрушила и эту идею. Но я постараюсь показать, что здесь — точно так же, как в случае физики и астрономии, — верующий должен не отрицать науку, а принять ее выводы как основание для веры. Изящная простота, стоящая за сложностью и многообразием жизни, поистине достойна восхищения и благоговения, безусловно, она тоже способна служить источником веры, хотя и не в той примитивной форме, которая казалась привлекательной до появления дарвиновской теории.

«Аргумент от порядка мира», или телеологическое доказательство бытия. Бога, встречающееся уже у Цицерона, было особенно удачно использовано Уильямом Пейли в книге «Естественная теология, или Доказательства существования и свойств божественной сущности по явлениям природы». Пейли, философ-моралист и англиканский священник, выдвинул знаменитую аналогию с часовщиком:

Пусть, например, бродя по пустоши, я задел ногой камень, и меня спрашивают, как он здесь оказался. Возможно, я ответил бы, что, насколько мне известно, этот камень всегда здесь лежал, и, думаю, было бы весьма затруднительно доказать абсурдность такого ответа. Но предположим, я нашел на земле часы, и меня спрашивают, каким образом они оказались в этом месте. Вряд ли мне пришел бы в голову ответ, аналогичный предыдущему: мол, насколько мне известно, часы, наверное, лежали здесь всегда... у часов должен быть создатель — некий мастер или мастера, когда-то и где-то изготовившие их с целью, которой они, как мы видим, соответствуют, причем эти мастера понимали, как устроены часы, и предназначали их для определенного использования... Все те признаки замысла, все те проявления плана, что мы находим в часах, есть и в творениях природы, с тем лишь отличием, что природа неизмеримо величественнее и могущественнее.

На протяжении большей части истории человечества существование в природе разумного плана представлялось людям очевидным. Сам Дарвин до путешествия на «Бигле» восхищался трудами Пейли и разделял его взгляды. Однако Пейли допустил логическую ошибку. Попробуем кратко повторить ход его рассуждений: