Брак под короной - Светлана Бестужева-Лада

Кстати, я была права: когда наша группа собралась в условленном месте и появилась переводчица, то перекличка была произведена. Хорошо, что я оказалась готова к этому мероприятию и сумела откликнуться, как ни в чем не бывало.

Пока мы ждали автобуса, который и должен был отвезти нас в вожделенный рай, несколько человек, уже изнывшихся по никотину, устроились чуть поодаль от остальных рядом с большой хромированной пепельницей, точнее, вазой на тонкой ножке, которая и выполняла вышеуказанную функцию. Естественно, я присоединилась к ним. Менее естественно было только то, что я была тут единственной женщиной, поэтому остальные дамы посмотрели на меня, мягко говоря, без особой приязни. Я даже уловила довольно громкий шепот одной из них:

– Не дай бог такую соседку по номеру!

Вопроса о том, хочу ли я видеть ее или кого-нибудь еще в качестве соседки, у нее даже не возникло. Впрочем, в молодости я тоже считала курящих женщин падшими созданиями. Но времена все-таки меняются, пора бы и нравам стать более широкими и терпимыми.

– Вы первый раз в Париже? – спросил меня один из коллег-курильщиков.

Я кивнула.

– Ну, тогда вам будет интересно, – великодушно сообщил он мне. – А меня супруга второй раз сюда притащила, хотя лично я предпочел бы Вену или хотя бы Прагу. Пиво в Париже отвратительное.

На какую-то секунду я даже остолбенела. Меньше всего в любом городе мира меня бы волновало качество местного пива. Правда, я вообще равнодушна к этому напитку. Но оценивать Париж с такой точки зрения мне показалось просто святотатством.

– А что они там в компьютере высматривают, не знаете? – перевела я разговор на менее скользкую для меня тему. – Вы-то наверняка знаете, если много путешествуете.

– Конечно, знаю, – не скрывая удовлетворения, отозвался мой собеседник. – Смотрят, не находитесь ли вы в международном розыске. Некоторые особо умные считают, что в составе туристической группы легче проскочить, нас же почти не досматривают.

В этот момент переводчица позвала нас к автобусу, и мелькнувшая у меня в голове довольно занятная мысль куда-то подевалась. То-есть, в голове-то она, конечно, осталась и когда-нибудь вынырнет на поверхность, но в данный конкретный момент я ее безнадежно упустила. Жаль, мне показалось, что мысль на сей раз была довольно оригинальной, более того, отвечала на многие особенно острые вопросы, которые возникли у меня в связи со странным заграничным паспортом.

Мы уселись в чистенький, комфортабельный автобус и под ласковым майским солнышком отправились в путь – в гостиницу под названием «Монтерей», расположенной, как я потом выяснила, возле одноименной станции метро. Между прочим, конечной на этой линии, так что жить нам предстояло, судя по всему, на окраине. Хотя парижские окраины… С их расстояниями – это наша Москва в пределах третьего транспортного колечка.

Действительно, эта самая «окраина» меньше всего походила на наши «спальные районы». Современное многоэтажное здание гостиницы, все в тонированных стеклах, фасадом выходило на очень уютную небольшую площадь, которую с трех сторон обрамляли пятиэтажные дома классического для Парижа стиля, хотя и новые.

Тут меня подозвали за ключом от номера. Мои коллеги по путешествию уже их получили и даже успели обсудить, где и что выгоднее всего покупать. Мысленно я дала себе страшную клятву не выдавать своего знания языка, иначе меня тут же запрягли бы в качестве гида-общественника по магазинам. А такая программа «наслаждения жизнью» меня категорически не устраивала.

Ася позаботилась обо всем: даже переплатила за отдельный номер в гостинице. Никакой роскоши: небольшая комната с широкой удобной кроватью, пара кресел, журнальный столик, шкаф для одежды. Естественно, отдельный санузел в розовом кафеле и зеркалом во всю стену над ванной.

Чистые, пушистые полотенца, блеск никеля, ослепительно белый фаянс. И – запах уюта и элегантности, который, когда я уже позже познакомилась в Москве с появившимися всевозможными освежителями воздуха, всегда вызывал у меня в памяти Париж, отель «Монтерей» и вид с седьмого этажа на город моей мечты. Была видна Эйфелева башня, рафинадно-белый, точно игрушечный собор Сакре-Кер на Монмартре и какая-то совершенно прямоугольная стеклянная башня, мне пока не понятная. То есть в книгах я о ней не читала и в кино не видела.

В этом отдельном номере я обнаружила также два пакетика растворимого кофе, два пакетика чайной заварки, маленькую упаковку сахара, пару печений и мини-электрочайник. Так что действительно не было никакой необходимости тащить с собой банку с кофе, сахар и кипятильник с кружкой.

Равно как и мыло с шампунем – все это уже было в ванной комнате и, как я потом обнаружила, возобновлялось по мере необходимости. В моем случае, каюсь, ежедневно. Благо никто не мог поймать меня за этим малопривлекательным занятием: коллекционированием пакетиков и флакончиков.

И уж тем более никто не мог помешать мне в осуществлении моей благородной и нелегкой миссии: кое-что передать, кое-что получить. Вот только как я буду объясняться с этим типом, пусть хоть и по телефону? Как только я вошла в отель, мои знания языка испарились начисто. Собственно говоря, они это сделали еще в момент приземления самолета. От радости осуществленной мечты у меня, по-видимому, случился легкий приступ амнезии.

К тому же я хотела пить, и не кофе или чай, а просто попить воды. Как утолить эту жажду было непонятно: воду из-под крана я, дитя России, не могла решиться пить даже в одной из самых блестящих европейских столиц. Самым разумным мне показалось разыскать горничную и знаками объяснить ей ситуацию.

Согласно сложившимся у меня по французским фильмам представлениям о гостиницах, горничные там в невероятных количествах суетились на каждом этаже. Увы, в этих фильмах демонстрировались явно не двухзвездочные отели для туристов: на этаже было пусто.

В поисках горничной я шагнула за дверь номера и она с легким щелчком электронного замка захлопнулась за мной. Ключ же, естественно, остался внутри. Вот тут я сразу вспомнила все, чему меня учили в школе и в институте, и вполне связно изложила примчавшейся на мои вопли горничной свои проблемы…

Напившись воды и успокоившись, я подняла телефонную трубку, набрала номер и произнесла намертво заученную за последние два дня фразу:

– Могу я поговорить с месье Анри Берри, пожалуйста?

Как ни странно, меня поняли. И, если я в свою очередь правильно поняла своего собеседника, то мне надлежало через два дня в составе нашей туристической группы посетить музей парфюмерии. Там наша встреча и состоится, причем для пущей верности я должна была держать в руках французскую газету. Любую. В общем, наверное, правильно: российские граждане шастают по Парижу с сумками, а не с газетой на чуждом им языке.

Два дня, таким образом, оказались полностью в моем распоряжении, и я могла наслаждаться жизнью, как мне и было обещано. Но утром я обнаружила, что любимые босоножки, взятые с собой специально для долгой и беспроблемной ходьбы, уже создали мне проблему. Они не выдержали даже первого дня соприкосновения с парижской мостовой и просто развалились. Это уже смахивало на трагедию: кроме них у меня была только пара кроссовок, в которых я прилетела. Но целый день в них по той жаркой погоде, которая была в Париже… И думать нечего!

В совершенно растрепанных чувствах я выглянула в окно и увидела нечто неожиданное для Парижа, но прекрасно знакомое по Москве: барахолку под окнами отеля. Как выяснилось, мне просто повезло, поскольку функционирует это явление один раз в неделю, по понедельникам. Но это все я узнала потом, а тут мухой слетела на первый этаж и понеслась через дорогу к первому же обувному развалу. На нем мне в глаза бросились так называемые «сабо» темно-соломенного цвета, оказавшиеся как раз впору. А лучшее, как говорится, враг хорошего.

– Сколько с меня? – спросила я хозяина.

– Десять франков, мадам, – с обязательной для них всех улыбкой ответил он.

– Вы шутите? – заподозрила я.

Заподозрила не случайно: я уже знала, что именно столько стоит чашка кофе. Но чтобы практически новая обувь…

– Вовсе нет, – уже серьезно отозвался он, – а вот эту пару, например, могу уступить за пять франков. Тут все цены такие.

И я купила сабо. А поскольку время до утреннего сбора группы у меня еще оставалось, я немного побродила по толкучке, приобрела очень пикантную белую и почти прозрачную ночную сорочку (за те же десять франков!) и широкополую соломенную черную шляпу. В общем, мотала деньги с наслаждением, но самое интересное заключалось в другом: все три мои покупки до сих пор мне исправно служат. Париж есть Париж!

Когда все собрались в холле гостиницы, одна из дам обнаружила мою обновку (сабо, разумеется, а не ночную рубашку) и страшно взволновалась: