Прорыв реальности - Сергей Недоруб

– Мне надо на станцию «Красный проспект», – покачал головой Бзюкин и снова горько заплакал.

– Так в чем же дело? Это задача нам по силам! – ответствовал Иван Максимович и лихо сдвинул фуражку набок. – Если есть дрезина, можно хоть на станцию «Ламарк-Коленкур»!

– А где это? – робко спросил Бзюкин, перебираясь на дрезину.

– Это, брат, в Париже! – мечтательно сказал Иван Максимович. – Вот после Нью-Йорка непременно туда отправлюсь. Хочешь, отправимся вместе?

– Мне на «Красный проспект» нужно, – робко настаивал Бзюкин, – у меня собеседование…

Иван Максимович посмотрел на Бзюкина с жалостливым сожалением и тронул дрезину.

– Э-ге-гей! – кричал Иван Максимович в тоннель, и тоннель отвечал ему радостным эхом.

– Э-ге-гей, – шепотом повторял Бзюкин, чувствуя, что что-то он в этой жизни теряет. Главное, чтобы это был не портфель, думал Бзюкин и прижимал портфель к себе обеими руками.

Дрезина выскочила к пустой платформе с красными гранитными стенами.

– Извольте. Ваша станция, – сказал Иван Максимович.

Бзюкин перебрался на платформу и робко сказал:

– Спасибо. А вы теперь куда?

– В Амстердам! Там совсем другая жизнь! – радостно гикнул Иван Максимович и рванул с места в карьер.

Бзюкин уважительно проводил его взглядом, и когда дрезина скрылась в тоннеле, услышал гул. Платформа наполнилась людьми – бурлящими, гомонящими, спешащими и ждущими. Часы показывали, что до собеседования осталось десять минут.

Бзюкин торопливо продирался сквозь толпу, прижимая к груди портфель, и мучительно пытался вспомнить: Амстердам – это где?

* * *

Квазиморда с интересом посмотрел на слушателей.

– Какой, на хрен, Амстердам? – спросил Зануда. – Бздюкин этот… Хрень какая-то. Сам небось сочинил?

– Ну не Александр же Исаевич Солженицын, – с достоинством отвечал Квазиморда.

– А мне понравилось, – признался Снифф.

– Понравилось? Ну так вот, дружище, что я тебе скажу, раз понравилось. Здесь в метро не ходи!

– Что? – переспросил капитан.

– В метро не ходи, говорю. Сгинешь.

– Да я и не собирался…

Они помолчали.

– Все, мне пора. – Сталкер поднялся. – А вы что делать будете?

– Кстати, так, может, мы тут и заночуем? – предложил Снифф. – Если хозяин уходит… Как раз два матраса, удобно, никого не стесним.

– Да хоть живите, – радушно сказал Квазиморда. – Я и пулемет оставлю, все равно толку никакого.

С этими словами он быстро запихал в свой рюкзак какие-то тряпки и несколько книг, подхватил спрятанный в углу еще один такой же рюкзак, навьючился, вскинул на плечо ружье и, помахав рукой, вылез из кунга в сгущающуюся тьму.

– Не, ну ты совсем долбанутый, питерский! – злобно прошипел Зануда после того, как перестал прислушиваться к удалявшимся шаркающим шагам Квазиморды.

– А что такое?

– Да то, что он знает теперь, где мы ночуем! Ночью придет сюда, и…

– И что? Сначала он нас элементарно мог в аномалии оставить, куда ты нас завел со своим сломанным детектором, – жестко сказал Снифф.

– Да я… – вскинулся было сталкер, но капитан перебил:

– И пока мы тут сидели, суп ели, он тоже мог с нами много всякого сотворить. А он нам все свое хозяйство оставил и свалил. Где логика?

– Какая у Квазиморды логика?! Ты его рыло видел?

– По мне, так весьма интересный человек, – пожал плечами Снифф, снял с одного из матрасов полиэтилен и улегся, пристроив рядом «Абакан». – А он кем был раньше?

– Хрен его знает, – сказал Зануда. – Бомж какой-нибудь. Говорят, их под Чернобылем много жило по брошенным домам, на халяву-то. Кто-то помер, некоторые остались до сих пор, он вот сюда перебрался.

– Интересный человек… – задумчиво повторил капитан.

– Да фигня. Урод перекрученный, чего интересного? Еще и чокнутый на всю башку. Ты зря жрал его баланду, кстати. От этой картохи, что он туда бросал, засветишься. Да и за консервы я не уверен…. Короче, если вдруг преставишься, я не виноват. И вообще мне надо того… отлить…

– Подстраховать? – осведомился Снифф.

– Не надо. Сам справлюсь.

– Смотри. Брат говорил, что в Зоне лучше ничего одному не делать, если есть кому подстраховать.

– Ну и где он сейчас, твой брат? – ехидно спросил Зануда. – А, питерский? То-то же…

Снифф слышал, как сталкер вылезает наружу, спотыкается обо что-то, ругаясь сквозь зубы. Зажурчала струя, потом Зануда снова выругался, чем-то загремел. Со скрипом закрылась дверь кунга, зашуршал сминаемый полиэтилен.

А ведь первый день в Зоне, считай, прошел, подумал капитан и моментально уснул.

9

Продюсер наконец убрался в свою гостиницу, и сталкеры расселись повольнее. Впрочем, только с виду могло показаться, что честная компания отдыхает. Честная компания напряженно ждала, что решит вождь. Упырь молчал и мрачно смотрел в стол. Зануда, ныне Сантехник, не выдержал первым:

– Упырь, это же просто подарок!

– Я что, блин, школьный экскурсовод?! – тут же взвился Упырь, и обстановка мгновенно разрядилась. Все загалдели одновременно, стараясь толкнуть публике свою важную мысль по поводу.

– Не за свои же в Зону тащиться, Упырь! Пусть киношник нам поход спонсирует. А сгинет там – так расейский синематограф нам только спасибо скажет!

– Все на мели, а тут такой куш! Большой куш!

– И крысолову помочь надо. А то подставили мужика. Неизвестно, цел ли…

Упырь хлопнул по столу ладонью.

– Заткнитесь все. Аспирин, налей.

Аспирин послушно разлил.

– Ладно, – кивнул Упырь и поднял стакан, – пусть будет так. Потому что смотрю я на вас, и сердце кровью обливается. Какие сталкеры собрались. Сидим, бухаем или сунем нос на краешек, схватим, что побезобиднее, и деру…

– Ты что, в Протон поверил?! – удивился Соболь.

– В Монолит сначала тоже не верили. А тут у человека – Компас.

– Ну, допустим, Компаса я пока никакого еще не видел, чува-ак, – покачал усатой головою Аспирин. – А то, что здесь этот продюсёр языком полоскал, меня не очень убедило. Пусть и квасит он красиво. Хотя… Прославимся, конечно.

– Или возьмут нас за задницу, потому что такое путешествие, да еще на камеру снятое, – это готовая статья со всеми доказательствами, – уныло сказал Сантехник, ковыряя ногтем отклеившийся с краю стола пластик.

– А вот это как раз нет, – покачал головой Упырь и поставил полный стакан на место. – Если этот Михайловский раскрутит фильм и получит все причитающиеся ему премии – а он это сделает, я его знаю, – черта с два нас кто хотя бы пальцем тронет. Потому что это уже будет из разряда «журналист получил задание». Документально-игровой кинопроект, раскрывающий тайны, срывающий покровы и так далее по списку.

– Ты же, кажись, в универе как раз кино изучал? – с подозрением прищурился Аспирин.

– Изучал. Это еще один довод, но не решающий.

– Не, чува-ак, это я к тому, что в вопросе фишку сечешь и в этом Михайловском уверен.

– Не стопроцентно, – предостерег Упырь. – Продюсер есть продюсер, всегда есть шанс, что кинет. У них это в крови.

– Да я его тогда сам кину, чува-ак… – зловеще улыбаясь и шевеля усами, пообещал Аспирин. – Я его знаешь откуда кину? Лично на Останкинскую башню отведу и оттуда кину. Еще и ускорение придам. Вот и повод будет, кстати, – в старые времена я все собирался на эту башню, собирался, да так и не собрался… А там ресторанчик вроде есть, «Седьмое небо»… Эх…

Аспирин отчего-то расстроился и ушел в туалет. Упырь помолчал, глядя ему вслед, и тихо спросил:

– Вам самим-то не надоело? Ну, нет там никакого Протона – значит узнаем мы, что его там нет. Одной мечтой меньше – другую придумают, это Зона, здесь без таких вещей никак нельзя… А если не мечта?

– Мне главным образом не нравится история с Компасом. Пришел сталкер, предложил Компас… – сказал рассудительный Соболь. – Сталкер по кличке Сталкер…

– А что тут такого? И не так братва завязывала, сами небось видели. Понял человек, что ПОРА ему. А зачем тогда Компас? Разве что продать и на нормальную жизнь себе добавить.

– А почему он своим не предложил?

– Кино, видать, любит, – белоснежно осклабился Упырь. – Ну прямо как я.

И немедленно выпил.

* * *

Когда Аспирин вернулся из туалета, они уже вовсю обсуждали предполагаемый состав экспедиции и ее бюджет, причем решили обтрясти продюсера по полной программе, словно грушу. Соболь справедливо заметил, что лишние люди в группе им не нужны. Упырь согласился, ибо, слава богу, не двадцатый век на дворе, и съемки вместе со звукозаписью могут компактно осуществлять человека три. Ну, четыре. Девочка с хлопушкой, разносчики кофе на площадке и прочие осветители явно не требовались, а спецэффектов в Зоне хватало и без постановщиков.