Зов западных рек - Луис Ламур

Конюх качал головой.

— Парень, такого в жизни больше не увидишь. Я Перди не любил. Хулиган, дрался, зверствовал над людьми. Как он рядом — никто себя безопасно не чувствовал. Но как оно происходило! Виноват Перди сам, ты уж мне поверь! Влез в бутылку и смотрел, чего бы натворить. Наверно, принял разок-другой по стаканчику, тут и показалось, что чужой больно чистенький… и вообще нос задирает. Так что начал он сам, но… дело в том, как Маклем это сделал. Ликвидировал его. Буквально, сэр. Именно ликвидировал. Спокойно, обдуманно, эффективно. Бед усилий почти что. Не напрягся, дыхания не потерял, не изругался ни разу. Просто превращал Перди в крошево. Ударил с дюжину раз и каждый раз ломал ему кость. Когда кулаком, когда лишь ребром ладони. И все равно оставил от него мокрое место. Перди был не трус. Тот сломал ему плечо, вмял скулу, и Перди все пытался одолеть. Тогда Маклем сломал ему шею. Говорить они могут, что хотят… большинство твердит, случайность, мол. А я скажу — я не одну драку видел, сэр, и я скажу, он это специально сделал. Все рассчитал, примерился и сделал. Знал, что сломает ему шею и убьет. Так и вышло. Сломал Перди шею, тому и конец пришел, а у Маклема хоть бы волосок из прически выбился. Заправил рубашку поглубже в штаны и прокомментировал насчет самообороны. Через минуту-две его в городе не было.

Жобдобва слушал и слегка хмурился. Когда мы отошли от разговорчивого конюха подальше, сказал:

— Говорил тебе, это сам нечистый в человеческом облике. Нам надо не попадаться ему на глаза. Загонит нас в гроб обоих, как пить дать, а ты… очень уж в себе уверен, вот что.

Уел меня. Не по мне, чтобы так вот ни во что не ставили. А все-таки повествование конюха меня встряхнуло. Убить в пылу драки — одно, а когда это делают с намерением, без колебаний и не сожалея после — совсем другое.

Когда занялся следующий день, мы вступили в страну, в которой поселения начали появляться только недавно. Хотя жилища фермеров уже становились гуще, в некоторых местах царствовал до сих пор сплошной вечнозеленый лес, деля трон с громадными валунами и скалами. Через реку был переброшен мост, заслуженно считавшийся достопримечательностью. Я слышал о нем, как слышали многие, занимающиеся тяжелыми деревянными конструкциями.

Мост Пискатаква выглядел великолепно. Две тысячи шестьсот футов в длину самое меньшее, он делился на три секции: две горизонтальные, одна выгнута дугой. Их несли двадцать шесть опор, некоторые по берегам, остальные — поднимающиеся из воды. Говорили, на одну арку пошло семьдесят тонн обработанного леса. Вполне вероятно. Я не пожалел времени, чтобы сделать остановку, залезть под мост и осмотреть работу. Подгонка и сборка оказались — красота!

Ночь мы провели в Эксетере, и между мной и мисс Мейджорибанкс не прозвучало ни словечка. Правда, Макейр держался приветливо, и наконец-то я обменялся парой фраз с младшим спутником юной леди.

Он обладал вполне даже неплохой внешностью, но проглядывало в его поведении что-то такое. Настораживало меня. Звали его Эдвин Хейл.

— Я вроде понял, вы собирались в Бостон? — заметил он.

— Мелькнула такая мысль, но я строитель, и самое место для меня — это западный водный бассейн.

— Водный бассейн? Или, может, мисс Мейджорибанкс вас тянет?

— Я с ней почти и не говорил.

Он пожал плечами, глянул на меня с кривоватой ехидной улыбкой.

— Хотите сказать, она с вами почти не говорила.

— Если вам так больше нравится.

Похоже, вот-вот начнет нарываться на ссору. От греха подальше я ушел.

Гостиницы, какие мы находили в пути, отличались удивительной чистотой, следили за их состоянием превосходно. Владельцы их обычно играли заметную роль в общественных делах своей округи. Еда по большей части подавалась замечательная.

Каждый рассвет заставал нас уже верхом и в пути. Мисс Мейджорибанкс ехала первой, мы с Жобдобва отставали дальше всех. Хороших дорог не попадалось. Почти все насчитывали немного лет, но дожди успели оставить в них глубокие промоины. Впрочем, мы держались травянистых обочин и показывали неплохую скорость.

Лошади, которых я выиграл на спор с Кимблом, проявили себя хорошо. Надежные животные, невзрачные, но выносливые. Казалось, в конце дня у них столько же сил, сколько было в начале.

Ровно в полдень мы остановились поесть в деревне под названием Кингстон, проехав в этот день уже восемнадцать миль. Деревенька размерами не вышла: несколько далеко раскиданных жилых домов, церковь, сколько-то магазинов.

На выезде Макейр отстал и поехал бок о бок с нами. Ехал несколько минут, потом проговорил:

— Джон Даниэль, у вас что, много денег с собой? — Увидев удивление на моем лице, добавил: — Это, конечно, не мое дело, только в Кингстоне я вышел на улицу перед вами и наткнулся на одного типа. Не из тех, на кого приятно смотреть, и тот так поторопился отвернуться, что я решил: не хочет, чтобы его видели. Сдается мне, он идет по нашему следу.

— Нет, денег у меня совсем мало, — ответил я и подумал о недавнем, о человеке из лесов северного Мэна с глазами змеи. Остановившемся в гостинице тем вечером, когда я нашел умирающего Фулшема. О Маклеме я тоже подумал. — Но знать о таких вещах не мешает.

Той ночью кто-то стоял над моим ложем в лесном домишке. Кто-то собирался убить меня… возможно, все еще собирается.

Мы спокойно продолжали путь, однако теперь я внимательнее приглядывался к дороге позади нас и к зарослям по обочинам. Мы говорили о многих вещах, потому что Макейр оказался человеком того сорта, которые всегда держатся в курсе событий, и судил обо всем умно и тонко. А поговорить было о чем. Один человек только что ввез в Соединенные Штаты секреты оловянной консервной банки и развернул производство консервов. Какие-то личности по фамилии Дагет и Кенсет вели толки, что собираются открыть фабрику рыбных консервов в Нью-Йорке. Кто-то вознамерился предложить конгрессу закон, который бы дал католикам право голоса в Массачусетсе. Джеймс Монро выставил свою кандидатуру в президенты на второй срок.

Следующая гостиница выглядела уютно, окруженная гигантскими старыми деревьями. Мы остановили лошадей в их тени. На скамье перед фасадом сидели несколько мужчин.

Я подъехал первым. Вскоре рядом натянула поводья мисс Мейджорибанкс.

— Не примете у меня лошадь? — спросила.

Я взял ее коня под уздцы.

— Пожалуйста, хорошенько разотрите его. И немного поводите перед тем, как поставить в стойло.

Это было приказание.

— Я не работаю на вас, мисс Мейджорибанкс.

— Что-что? На кого же вы работаете? Я думала, вас Макейр нанял.

Она отлично знала, что это не так, все же я попросту ответил: