Приз варвара (ЛП) - Диксон Руби

— Видно, что один из нас безумно рад быть здесь, — выдыхает она шепотом. Мне кажется, что она пытается шутить, однако слова вылетают из ее рта бездыханным и дрожащим голосом.

— Я буду контролировать себя, — заявляю я ей. — Не волнуйся.

— Я и не сомневаюсь. — Но она выглядит так, будто сама в это не верит. Ее руки трепещут над моим жилетом, и она все еще не смотрит мне в глаза. — Я… э… начну.

Я тихонечко жду. Я едва осмеливаюсь дышать, потому что боюсь, что если я сделаю резкое движение, она, придя в полный ужас, тут же исчезнет.

Она делает несколько глубоких вдохов. Ее взгляд скользит по моему лицу, а затем она обхватывает мое лицо руками и тянет к себе. Ее губы прижимаются к моим. Совершенно ошеломленный, я не двигаюсь и чувствую, как ее язычок скользит по моим напряженным губам.

И я погиб.

Часть 6

САЛУХ

Я открываю рот, дав ее языку скользнуть внутрь, и тот легким взмахом касается моего. Он гладкий и шелковистый, точно такой же, как и ее кожа, и я испускаю стон. Ощущения совсем не такие, какими я их себе представлял. Придя в удивление от всех этих чудесных чувств у меня закрываются глаза. Давление веса ее тела на моем члене, да еще в сочетании с ощущением ее языка, скользящего мне в рот? Я буду ласкать свой член, вспоминая этот миг своей жизни, до конца своих дней.

Ее губы двигаются поверх моих, а язык ласкает глубины моего рта. Ее тело прижимается к моему, и я не могу устоять, чтобы не прикоснуться к ней. Взяв ее за руки, я обнимаю ее, чтобы я мог спариваться с ней ртами. Это именно то, о чем я мечтал. Теперь я взываю к своему кхаю. «Резонируй прямо сейчас. Утверди ее нашей».

Она застывает в моих объятиях, после чего резко отскакивает.

— Нет! — неистово царапая мою кожу, она отчаянно пытается освободиться.

Я отпускаю ее, потрясенный ее яростной реакцией. Я совсем не этого хотел. М… мне показалось, что она наслаждается так же, как и я.

Ти-фа-ни отбрасывает от себя мои руки и, обняв себя за плечи, съеживается и дрожит.

Я хочу прикоснуться к ней и успокоить, но не смею.

— Прости, я не хотел…

— Проблема не в тебе, — говорит она, и я слышу, как ее голос дрожит от слез, хотя ее лица не вижу. Оно скрыто ее чудесными волосами. — Все из-за меня. Только из-за меня. Я сломлена.

— Ты само совершенство, — говорю я ей охрипшим от разочарования и переживаний за нее голосом. Моя пара страдает, и я не знаю, как это исправить. Никогда раньше я не чувствовал себя таким беспомощным, таким отчаявшимся. Подумать только, всего несколько минут назад я умолял своего кхая заявить на нее права. Но сейчас я испытываю облегчение оттого, что он молчит. Подчинение его призыву сейчас немногим бы отличалось от того, как ею воспользовались те, другие.

Я ни за что не возьму Ти-фа-ни, пока она сама не захочет отдаться мне.

— Даже после всего этого ты по-прежнему считаешь меня совершенством? — она смотрит на меня, и слезы текут по ее милым щекам. Мне хочется смахнуть их, но продолжаю держать руки по бокам.

Я киваю головой. Разве я могу в ней разочароваться? Как она могла так подумать?

— Ничто никогда не изменит моего отношения. У тебя хватило сил для того, чтобы хотя бы попытаться. Ты совершенна такая, какая ты есть.

Ее лицо морщится, и она снова бросается мне на колени, обвив руками мою шею. Уткнувшись мне в шею, она горько рыдает, прижавшись ко мне.

А я ей позволяю.

Все пошло ужасно плохо. Я так жаждал этого, а теперь я не чувствую ничего, кроме сожаления. Моя бедная Ти-фа-ни. Она боялась, что разочаровала меня, а все, что чувствую я, — это ярость на тех, кто, прикоснувшись к ней без ее согласия, нанес ей эти душевные раны, в исцелении которых я не решаюсь втягивать целительницу. Она плачет, и я позволяю ей цепляться за меня, как детенышу мэтлаков. Я стараюсь не прикасаться к ней, потому что не хочу, чтобы она снова сорвалась. От ее плача у меня болит сердце. Мне хочется, чтоб ради нее в моих силах было это изменить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ее руки впиваются мне в волосы, и она обливает мою шею своими слезами. Ее сапоги впиваются мне в ноги, но я не двигаюсь, потому что не хочу ее пугать. Она могла бы вытащить нож и воткнуть его мне в живот, продемонстрируй я силу. В этот момент я сам был бы для нее насильником.

Я принадлежу ей целиком и полностью.

Рыдания Ти-фа-ни стихают до легкой икоты, а она все еще прижимается ко мне. Я чувствую, как ее хрупкое тело дрожит возле моего, а у меня руки аж дрожат от желания обнять ее и утешить.

— Можно я тебя обниму? — спрашиваю я низким и хриплым голосом. — Просто, чтобы утешить тебя?

Я чувствую, как она кивает мне в плечо.

Я осторожно провожу рукой по середине ее спины. Она напрягается, но когда я дальше ничего не делаю, она постепенно расслабляется. Ее тело снова прижимается к моему, и я легонько обнимаю ее. Даже вот так просто прикасаться к ней, ощущая ее тепло своим телом, — одно удовольствие. До этого момента я не осознавал, как сильно по ней изголодался. Не быть рядом с ней — для моей души это сродни голодной смерти.

Когда ее дрожь утихает, я провожу рукой вверх и вниз по ее спине, поглаживая ее, как я гладил бы комплект. Я так обнимал свою маленькую сестренку Фарли, когда она была еще крошечным вопящим комплектом. Я умею ласково утешать, хотя для Ти-фа-ни я бы сделал гораздо больше, если б она мне позволила. Моя рука, осторожно потирая, скользит вверх и вниз по ее спине. «Ты в безопасности, — я говорю ей без слов. — Никто и никогда больше тебя не обидит».

Через некоторое время ее слезы перестают мочить мое плечо. Она испускает легкий вздох, и я чувствую, как ее щека прижимается к моей коже.

— Извини меня, Салух.

— Тебе не за что извиняться, милая. — Я медленно поглаживаю ее по спине, мои движения недвусмысленные и легкие, чтобы она не запаниковала. На данный момент для меня в радость уже то, что она позволяет мне прикасаться к ней. — Твои страхи со временем исчезнут. Я самец терпеливый и готов подождать.

Она испускает нечто среднее между смешком и икотой.

— Большинство парней никогда такого бы не сказали.

— Да это большинство просто дурни. — Я счастлив от того, где нахожусь. Она перестала душераздирающе рыдать, ее тело согревается от моего, и, если я наклоню голову, то смогу вдохнуть запах ее волос. По правде говоря, я чувствую себя самым везучим на свете парнем из-за того, что вообще получил этот шанс.

Ти-фа-ни снова испускает вздох, но каких либо движений, чтобы встать, не делает. Я доволен, что обнимаю ее, и когда ее дыхание выравнивается, я понимаю, что она, совсем обессиленная, заснула у меня на груди. Переживания и рыдания окончательно вымотали ее.

И, несмотря на то, что сегодня у меня все обернулось не так, как мне хотелось, я счастлив, что моя будущая пара чувствует себя в моем обществе настолько спокойно, чтобы без опаски заснуть. Это уже что-то. Это не много, но все же хоть что-то…

ТИФФАНИ

Меня окружает тепло. Покрывало, на котором я лежу, под моей щекой чувствуется мягким, но под ним оно кажется комковатым и твердым. Мне не хочется двигаться, потому что впервые с момента приземления на этой планете чувствую себя в безопасности. Кажется странным, что это большое теплое покрывало способно на такое. Я держу свои глаза закрытыми даже тогда, когда ворочаюсь, будучи решительно настроенной погрузиться обратно в восхитительный сон.

Вот только я чувствую что-то твердое между моих раздвинутых ног.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тогда я вспоминаю, где я. Я вовсе не в своем гнездышке шкур в пещере, которую я делю с Джоси. Я нахожусь в крошечной безымянной пещере вдали от других, а сама я, широко расставив ноги, сижу верхом на Салухе.

Поправочка: я села верхом на Салухе после того, как прямо-таки облила его слезами, когда он прикоснулся ко мне.

О… боже, я повела себя как самая настоящая сволочь.