Битва за Европу - Олег Рыбаченко

Стража с копьями у входа расступилась. Было видно, что мушкеты еще не столь модны. Сам дворец производил благоприятное впечатление, широкие окна придавали ему веселый вид. На стенах развешано много картин, оружия, щитов с различными гербами. Олег шагал вслед за Варнавой и слегка морщился, жали новенькие лакейские туфли немилосердно.

А вот сам губернатор, легок на помине. Довольно толстый, но старается держаться прямо. Очень мягким голосом повелитель окрестных мест произнес:

— Я рад приветствовать столь знатного гостя.

Варнава церемонно ответил на вежливость:

— Я тоже благодарю судьбу, что послала мне встречу со столь гостеприимным домом.

Губернатор, стараясь сделать тон еще более льстивым, произнес:

— В прошлый раз о высоко чтимый дон Папирус вы отказались посетить мой дворец, ссылаясь на неотложные дела. Теперь вы оказали нам честь.

Тут Варнава понял, что чуть не влип, что было бы, если бы губернатор видел раньше этого адмирала. Его ждала бы в лучшем случае виселица или что-то более жестокое, например столб, когда прибивают гвоздями за руки и ноги.

Ответ впрочем, холодный:

— Да оказался занят, дела службы. — И неожиданная пылкая фраза. — Но сколько можно пренебрегать гостеприимством!

Губернатор тихо спросил:

— Как прошла ваша экспедиция к берегам державы язычников Арфы?

Варнава искренне ответил:

— Блистательно! Удалось разграбить один весьма богатый арфийский городок, причем без больших потерь.

Глаза губернатора округлились:

— Надеюсь, ваше имя не было засвечено, ведь пока мы формально, не воюем с Арфой.

Варнава опять не по кривя душой ответил:

— Все прошло чисто, я даже сам удивился.

— Добыча богатая? — В голосе губернатора чувствовалась зависть.

— Не бедная, нам помогал сам Бог. — Тут главарю пришлось себя немного пересилить. — В знак нашей глубокой признательности и доверия мы дарим вам сундук с золотом. — Варнава даже развел руки, демонстрируя щедрость.

Губернатор был охвачен алчностью. Потеряв солидность, он бросился к сундуку и открыл крышку:

— Ба да тут целое состояние. Недаром эти бездельники волокли его с таким трудом. О Папирус дон Хапуга. — Вельможа поклонился. — Я ваш должник требуйте от меня что угодно.

Главарь пиратов без обидняков ответил:

— Я думаю, лучшей наградой будет преданное служение короне. Я слышал, что этой ночью вы потеряли линкор «Испепеляющий» прозванный в честь адского племянника нашего величайшего монарха. Я полагаю, что это слишком чувствительный удар, в тот момент, когда столица нуждается в финансах.

Губернатор промямлил:

— Вы совершенно правы.

Варнава гордо произнес:

— Поэтому я предлагаю, что передать командование и сопровождение столь ценного груза надо мне. У меня в свою очередь хватит пушек, чтобы отбить его от любого пиратского нападения.

Губернатор был рад выполнить любую просьбу адмирала:

— Конечно, я вам предоставлю все необходимые полномочия. Я думаю, с таким бравым воином наши грузы будут, словно в господней деснице.

Варнава хрустнул пальцами:

— Тогда немедленно отплываем.

Губернатор опять пролебезничал:

— Хотя бы позавтракайте адмирал. Окажите нам честь, кроме того, кораблям тоже нужно время, чтобы собраться.

Главарь флибустьеров снисходительно обронил:

— Ну ладно, немного подкрепиться не помешает.

Варнаве не хотелось возбуждать подозрение излишней поспешностью, да и скорее всего праздничный стол у губернатора будет отменный.

Смазливого Олег, как прислугу оставили за дверью, а лжеадмирала угощали, словно самого короля. Такие яства подносили, причем даже хлеба и торты, выпеченные в виде парусников, и королевских дворцов. Красиво, причудливым орнаментом выложенные куски нарезанной рыбы, мыса, овощей, фруктов и множества приправ. А вина и вовсе сказочные, ублажающие повелителя разбойников. Да тут оказалось достаточно соблазнов, чтобы остаться еще на некоторое время.

Варнава справлял трапезу грубо, словно последний мужлан не знакомый с этикетом. На него стали обращать внимание, но сам губернатор делал вид, что все идет как надо.

После нескольких бутылок дорого вина, Варнава не потерял голову, его тело по-прежнему было богатырским, но зато язык стал чрезмерно подвижным и требовал работы.

Недолго думая пират запел, его глубокий бас звучал приятно, некоторые присутствующие Офицеры стали подпевать;

Вы готовы пойти за мной,Не остаться в лохмотьях с сумой!Чтобы добыча как мед текла,Чтобы златом пролилась река!

Для того нужно делать так,Чтоб не в грош оказался пятак!Чтобы каждый из нас умел,Устилать путь ковром из тел!

Ох пираты вы дети мои,Не какие-то крестик — нули!Каждый с вас это богатырь,Поскорее ковригу стырь!

Абордаж это для мужчин,Не искать в пораженье причин!Лучше просто пуститься в пляс,Верю я, что ваш дух не угас!

Поведу вас в атаку друзья,Мы пираты — родная семья!Будем драться вроде чертей,И других больше нет идей!Шуму создавала эта песня много.

Граф Санта-Клаус дон Парадный вошел в помещение он опоздал на приглашение губернатора и поэтому оказался страшно злой. Увидев здоровенного детину поющего малопристойные песенки он с волнением спросил:

— А это еще что за шут?

Губернатор ответил:

— Ты видишь самого великого адмирала Папирус дон Хапуга!

— Да какой это дон Хапуга? — Рассвирепел, топая сапожицами по мрамору граф. — Это просто шут бобовый.

— Не может быть, у него эполеты. — Пробормотал опустив голову и густо покраснев губернатор.

Граф истошно проорал:

— Так этот толстый гаденыш самозванец, я несколько раз встречался с адмиралом, он совершенно не похож на ряженую гориллу.

— Арестуйте его! — Прокричал стараясь скрыть смущение губернатор.

Уже не раз тертый Олег понял, что дело плохо чиркнул спичкой и поджег заранее подготовленный фитиль. Сундук только сверху был покрыт тонким слоем золотых монет, а внизу и посередине был порох. Юноша на всякий случай предусмотрел пути отхода. Плюс, конечно же, и экономия драгоценного металла, когда совмещаешь приятное с полезным. А точнее выполняешь, причем успешно две функции. Взрыв должен стать сигнал для общей атаки пиратов. Целый отряда стражников уже подбегал к двери, и Олег швырнул сундук в них. В бросок он вложил все свое отчаяние и ярость, поэтому довольно увесистый предмет полетел довольно далеко. Взрыв был страшен, обвалилась пара колон, было убито больше тридцати человек, а взрывная волна отбросила Олега к стене, едва не расплющив юношу.

Крепкие кости хрустнули, однако это лишь разозлило Олега, размахивая мечом, он ринулся добивать уцелевших врагов. Варнава также не терял даром времени, швырнув стол и придавив губернатора, он выхватил саблю и налетел на графа.

Между ними вспыхнул жаркий поединок.

Санта-Клаус кричал, хрипя словно сломанный граммофон:

— Горилла облезлая, я тебя проткну насквозь шпагой.

Варнава в ответ орал:

— Петух я срублю тебе голову.

Превосходство капитана пиратов в росте и весе сказалось мощным ударом массивной сабли, он перерубил шпагу, а затем почти рассек своего соперника пополам.

Правда, умирая граф обрубком шпаги, слегка поцарапал ему живот, проступила кровь.

Впрочем, Варнаву это не могло остановить, он продолжал махаться направо и налево. На него бросались стражники, и, получив добрый удар, оседали. От взрыва выбило двери и, видя яростно сражающегося мальчишку, капитан прибавил ходу к нему. Олег громко прокричал:

— Атаман, бегите отсюда, я задержу их.

Варнава, зарубив очередного, противника пробурчал:

— Скоро подойдут наши друзья, а мы и так продержимся.

Применив прием, двойной винт Олег срубил сразу троих и стал рядом с капитаном. Мальчишка шепнул:

— Главное чтобы не применили мушкеты.

Снаружи было слышно как корабль залп, потом, развернувшись, пальнул другой раз.

Олег же рывком скинул ненавистные туфли. Запустил каблуком прямо в глаз одному из пытавшихся прорваться офицеров. Благо каблук серебряный и лупит сильно, вылетело око, зависнув на нервном стебле.

Как и полагали пираты, внезапность позволила им частично захватить и частично уничтожить вражеские пушки. Гарнизон крепости попал под жернова, многие солдаты были убиты сразу, они пали, даже не осознав опасности. Почти триста закаленных в боях морских разбойников ворвались в город. Контрабасовцы гибли сотнями, лишь отдельные из них отстреливались или пытались рубиться.