«Бор-Бос» поднимает паруса - Николай Наволочкин

— Держи его за морду, — приказал Никита.

Пока Петя Азбукин держал Терешку, Никита прижимал к его носу карася и приговаривал:

— На, на, хорошенько нюхай… Отпускай! — наконец крикнул он.

Почувствовав свободу, пес кинулся от своих дрессировщиков в лагерь.

— Вот видишь, — обрадовался Никита, — наверное, Павлик уже в лагере. Бежим!

Но Терешка подвел: он забился в свою будку и не хотел вылезать, пока Никита и Петя не ушли.

— Времени в обрез, — жаловался Никита, — а то бы мы его вышколили.

К самому подъему вернулся Семен Петрович. Он доложил, что уже много людей вышло на поиски Кости и Павлика и даже вылетел вертолет. А Никите физкультурник привез потерянный мундштук от горна, — оказывается, он валялся в лодке.

После завтрака выступил на поиски первый отряд во главе с Идой Сергеевной и Семеном Петровичем. Для Кости и Павлика захватили целую сумку еды, а Май Петрович взял полный саквояж медикаментов.

Опять полилась над дорогой, что бежит вдоль Утиной протоки, отрядная песня:

Выходите, запевалы,В первый ряд.Песню дружную подхватитНаш отряд.Песню дружную подхватит,А хороших песен хватитУ ребят, неунывающих ребят!

Рая Тузикова и Ваня Иванов шагали рядом, и Ваня рассказывал Рае, как сделать самый простой транзисторный приемник.

В это же самое утро из Краснокуровки вдоль левого берега Морошки уже шли охотники. С верховьев той речки, через которую не могли перебраться первобытные люди Ко и Па, вышел радист метеостанции Алеша. Таня, Галя и Люда махали ему с крылечка, а вороненок Федюшка стучал клювом в окно. Над тайгой летел вертолет лесной охраны. На катере из леспромхоза ехали комсомольцы-лесорубы.

Да разве у нас дадут пропасть человеку, если он попал в беду!

Глава седьмая

Записка: Утки на перемете. Браконьер. Двое в черных трусах

В оконце избушки бестолково колотились слепни. В избушке стоял полумрак, а на улице сияло солнечное утро и слепни стремились туда, на омытый ночным дождем зеленый простор. Они бились о стекло своими глупыми головами и не понимали, что это такое не дает им лететь.

Сердитое жужжание разбудило Павлика. Он открыл глаза, увидел слепней и подумал, что их надо собрать в — спичечную коробку — хорошая будет наживка для рыбалки. Решив этот немаловажный рыбацкий вопрос, Киле осмотрелся. Дед куда-то ушел, его начальник Костя еще спал, зарывшись головой в пахучее сено, печка, которая наловила деду сомов, стояла на месте. Павлик потихоньку поднялся, приоткрыл дверь и, потянувшись, с удовольствием вдохнул чистый воздух раннего утра.

— Вставай, капитан! — крикнул он, собирая с окна слепней.

Костя приоткрыл один глаз, потом второй и уселся на сене. Он выспался, отдохнул, к нему вернулось хорошее настроение и жажда новых приключений.

— Здорово! — воскликнул он. — Вот это да! Сейчас мы с тобой еще что-нибудь придумаем!

Но Павлик вернул его к самым обычным делам.

— Надо сначала умыться, пошли-ка на озеро, — позвал он.

Вода в озере оказалась теплой, как парное молоко. Ребята вдоволь побарахтались в ней, поплавали и, довольные, выбрались на берег.

Солнце незаметно поднималось. Неподалеку, на мелководье, перелетали с места на место и пересвистывались кулики. Над фиолетовой ложбинкой, густо поросшей цветущими ирисами, трепыхался на одном месте жаворонок и звенел не смолкая, чтобы весь мир знал, как ему хорошо. Можно было целый день стоять тут у озера, слушать и смотреть по сторонам, и каждый раз замечать что-нибудь новое. Даже у самых ног, если присмотреться, открывалось все время необычное. Вот Костя чуть не наступил на какую-то травку, удивительно похожую на крошечную елочку. Но он вовремя ее углядел, и нагнулся, чтобы потрогать пальцами.

Самая же обыкновенная кочка оказалась не просто кочкой, а мышкиным домом. Под неё вела норка с утоптанной тропкой. Мышки дома не оказалось. На сырой после дождя земле ясно отпечатались ее следы — из норки к травке-елочке, от елочки в густую траву.

— А домой — в лагерь!.. — вспомнил Павлик, и друзья побежали к избушке.

Дед еще не вернулся. На столе под газетой мальчишки нашли два куска вареного сазана, жестянку с солью, пучок дикого лука и разрезанную тоже на две части краюху хлеба.

— Хороший дед, — сказал Костя, пережевывая сазана, — это он для нас приготовил.

Павлик пододвинул к себе банку с солью и увидел под ней сложенный вдвое листок из школьной тетради.

— Записка, что ли? — удивился он.

Костя выхватил у него из рук листок и прочитал написанные крупными буквами слова: «Ждите. Скоро приду. Ушел по важному делу».

— Подождем, — согласился Костя.

Скоро от рыбы остались одни кости, а от хлеба не осталось и крошек. Хозяин избушки не возвращался. Путешественники уложили рюкзаки, в свой Павлик засунул горн, и они вышли на улицу. Посидев немного на бревне, занесенным прошлогодним наводнением, ребята услышали один за другим два выстрела.

— Наверное, дедушка стреляет, — сказал прислушиваясь Павлик. — С чего бы это он? Пойдем, посмотрим.

Костя согласился, и мальчишки отправились в ту сторону, откуда донеслись выстрелы. По дороге им попалось небольшое озерко, где, по мнению Павлика, могли водиться караси, но деда здесь не оказалось. Чуть дальше приятели увидели еще одно озеро и, раздвигая траву, стали продвигаться к нему, — может, где-нибудь там сидит старик со своими удочками.

У самого берега Киле высунулся из травы и сразу присел, шикнув на Костю, шумно шагавшего за ним. Костя тоже присел и через плечо Киле взглянул на озеро. Совсем рядом на воде как-то странно, на одном месте, плескались две утки. Они ныряли, били по воде крыльями, но не взлетали.

Понаблюдав за утками несколько минут, Павлик встал, ожидая, что птицы сейчас же взлетят, но они только еще сильнее захлопали по воде крыльями. Зато под другим берегом из камышей разом вспорхнули еще две утки и над самой травой потянули к дальним лугам.

— Это их рыбы какие-нибудь держат, — предположил Костя.

— Придумал! Двух-то сразу?!

— Чего ж они не летят?

Павлик только пожал плечами и крикнул:

— Кыш! Кыш вы, пернатые!

Друзья принялись кричать, махать руками, но странные птицы не улетали.

— А, — сказал Костя, — это их кто-нибудь привязал. Подсаживают же охотники домашних уток, чтобы они подманивали диких. — И Борисов снисходительно взглянул на недогадливого товарища.

— Что ты! Сейчас нельзя охотиться! Я же тебе говорил, — ответил Павлик и стал раздеваться.

Раздвигая листья кувшинок, Павлик побрел к ближней утке. Она нырнула, но сразу же показалась над водой.

— Лови ее! Хватай! — кричал с берега Костя.

Павлик сделал еще несколько шагов по илистому дну и протянул руку. Утка опять ушла под воду, но Павлик захватил рукой поводок.

— Снимай ее и тащи сюда! Чего ждешь? — приплясывал в нетерпенье на берегу Костя.

— Снимешь ее! Она, знаешь, как крючок заглотнула, никак не отцепишь.

Из двух уток Павлику удалось освободить только одну. Испуганная птица, взбороздив воду, полетела к Морошке. Вторую пришлось отпустить вместе с крючком. Для этого, весь обрызганный водой, Киле сходил на берег, взял складной ножик и отрезал поводок.

Костя ругал приятеля, называл его растяпой, думая, что утка вырвалась у Павлика из рук. Маленький нанаец невозмутимо выслушал его и снова сказал, что сейчас нельзя охотиться — утки выводят птенцов.

— Мы бы живую утку в лагерь притащили, — негодовал Борисов. — Экспонат был бы. Эх, ты!

— А что такое «экспонат»? — поинтересовался Киле.

Несмотря на то, что рассерженный начальник экспедиции не ответил, звучное слово понравилось Павлику, и он несколько раз с удовольствием повторил: «экспонат, экспонат…» А потом сказал, что перемет в озере не на рыбу. Костя не поверил.

— Скажешь еще, — хмыкнул он. — А кого ж тогда им ловить? Лягушек, что ли, или крокодилов?

— Этот перемет на уток. Там на каждом поводке поплавок и крючки, как якоря, двойные, — объяснил Павлик, и добавил: — Сейчас я тебе тоже скажу одно слово — «браконьер». Слышал? Перемет поставил браконьер. Надо скорее разыскать нашего деда и сказать ему. Пусть поймает этого браконьера.

Еще с полчаса пробирались путешественники туда, откуда донесся выстрел. Солнце начало припекать, и обожженная еще вчера спина Кости сразу это почувствовала, особенно под лямками рюкзака. Деда нигде не было видно, и ребята хотели возвращаться к избушке, как опять, казалось совсем недалеко, прогремело сразу несколько выстрелов. За густыми зарослями тальника не разглядеть, кто стреляет, и друзья побежали прямо на звук.

Исцарапав ноги о шиповник, они выбрались на берег и увидели на середине залива лодку и стоявшего в ней человека. Они хотели окликнуть его, но человек тут же сел и торопливо начал грести веслами, направляя лодку к противоположному берегу. К том, у же месту, вдоль залива, бежали двое в черных трусах. Но человек на лодке опередил их. Причалив, он выскочил на песчаную косу, похватал лежавшие там у костра какие-то вещи, бросил их в лодку и, оттолкнувшись веслом, стал пересекать залив.