Модная любовь - Паула Литтл

Было бы нечестно и несправедливо продолжать встречаться с Роем, если она испытывает головокружение рядом с Беном Харви. Каждый раз, когда она видела его после того памятного ленча, ее сердце словно падало и ей приходилось отворачиваться и отчаянно концентрировать свое внимание на работе.

Хелен ужасно не хотелось обижать Роя. Он всегда был так внимателен, так искренен. Было бы грубо сразу отказать ему. Но было бы гораздо хуже поощрять его, принимая его приглашения, когда все ее мысли занимает Бен. Хелен хотелось быть честной по отношению к Рою, или она не сможет уважать себя. А правда была в том, что она совершенно не испытывала к Рою таких чувств, какие испытывала к Бену.

— И-извини, я не могу, Рой. Я буду занята в этот уик-энд, — проговорила Хелен запинаясь. Она ненавидела себя за эту ложь, потому что Бен больше ничего не сказал ей после того ленча в «Форуме» неделю назад. Все это время она была занята работой над статьей и выполнением других многочисленных поручений, которые давали ей Бен и Мэвис. Теперь последний вариант статьи лежал на столе Бена, ожидая его прихода. Сегодня он опаздывал. Впрочем, при его многочисленных обязанностях это было неудивительно. Очень часто по дороге в редакцию он заходил в агентство, или в фотолабораторию, или в типографию.

— Жаль, Хелен. Может быть, тогда на следующей неделе?

— Я… Я не знаю, Рой. — Хелен закусила губу, злясь на себя за лицемерие. Однако она не могла быть резкой с Роем. Он не заслуживал этого. — Я тебе вот что скажу, подождем до следующей недели, тогда посмотрим.

— Хорошо, подождем. — Рой улыбнулся. — Мне, пожалуй, лучше поспешить с остальными конвертами, а то все подумают, что мы решили пропустить день зарплаты. Хорошего уик-энда, Хелен!

— И тебе, Рой. И спасибо за приглашение. Мне жаль, что я не смогла его принять на этот раз. — Хелен отвернулась к своей машинке, недовольная собой. Она только отложила разрыв, и в следующий раз будет еще труднее, когда Рой пригласит ее (а она была уверена, что он пригласит), сказать «нет» окончательно.

Несколько минут спустя появился Бен Харви и, коротко бросив: «Привет, Хелен!», помахал ей рукой. Хелен чувствовала, как ее пульс учащенно забился, потому что знала — Бен прочтет сейчас статью. Одобрит ли он ее, или отвергнет? Почему-то в четырех или пяти предыдущих версиях она с большим трудом преодолела барьер из слов типа «заманчивое очарование, которое юбка в стиле Джергенсона придает растущим юным бедрам». Эта была фраза Бена, и он настаивал, чтобы Хелен вставила ее вместе с мыслью о том, что подростки, особенно учащиеся старших классов средних школ, представляют собой самую требовательную и критичную часть потребителей одежды в Америке. И вот появился новый производитель, после семи коротких лет, воспаривший к известности, как метеор, основываясь на знании истинного потенциала тинэйджеров и «их увлечении яркой внешностью и необыкновенной гибкостью». Эти слова также принадлежали Бену и должны были быть использованы в статье.

Конечно, Хелен многое надо было еще узнать о моде. В Элирии такие костюмы-двойки продавались бы в универмаге Дэнсворта по двенадцать долларов. Костюм был неплох, но Хелен никак не могла понять, что в нем такого возбуждающего. Ведь именно на этом настаивал Бен. Он отверг ее робкие возражения, уверив, что Западное побережье сегодня стало колыбелью нового американского стиля одежды и что очень часто простота бывает обманчива. Бен сказал, что Хелен не должна беспокоиться о том, как это может быть воспринято с провинциальной точки зрения, журнал предназначен для изысканной публики в больших городах. И, в конце концов, как редактор «Мод», он знает, что является подлинным стилем, а что нет. Хелен почувствовала себя ребенком, которому сделали выговор, и вернулась к своей машинке, полная решимости доказать, что чему-то научилась за время своей работы и за те вечера, которые провела за чтением прошлых номеров «Мод».

Сразу после того, как Бен Харви прошел в свой кабинет, Мэвис Лоренц вышла из своего и остановилась за спиной Хелен, чтобы зажечь сигарету. Хелен не оглянулась, продолжая печатать, хотя внутренне сжалась от страха. В последние несколько дней Мэвис вела себя с ней отвратительно. Она посылала Хелен в кафетерий за сандвичами, однажды заставив ее вернуться, потому что вместо масла они намазали хлеб майонезом, приказывала ей звонить людям, а потом через минуту выходила со словами: «Боже мой, вы еще не связались с ним? Как долго вы возитесь с таким простым телефонным звонком!».

Как Хелен ни старалась, что она ни делала, она не могла угодить Мэвис. И только воспоминание о словах Бена Харви в «Кво вадис» и взволнованное предчувствие его окончательного одобрения ее статьи удерживали Хелен, и не раз, от вспышки в ответ на поведение Мэвис.

— Все еще пишешь эту статью, Хелен? — Это было, как удар хлыста по спине, злобный, презрительный, садистский. Мэвис говорила лениво, нараспев, обращаясь к ней на «ты», что со стороны показалось бы спокойным интересом, но Хелен давно научилась распознавать ее интонации. Она повернулась и проговорила с милой улыбкой:

— Нет, мисс Лоренц. Я закончила ее. Она сейчас на столе мистера Харви.

— О, я слышала, что ты заканчивала эту злосчастную статью уже несколько раз, — последовало колкое замечание, — и все никак не могла попасть в цель. Я думаю, не ошибся ли мистер Харви, решив, что ты способна написать приличный материал для «Мод». Ну, время покажет. Почта еще не пришла?

— Нет, мисс Лоренц. Томми еще не приносил ее. Пока для вас только два письма. Я уверена, Томми поднимется с минуты на минуту с остальными.

— Видишь ли, вместо того чтобы парить в облаках, считая себя опытным журналистом, моя дорогая, — промурлыкала Мэвис, сбрасывая пепел сигареты на ковер, — ты могла бы принести больше пользы, спустившись за почтой, и не дожидаться, пока этот маленький идиот найдет время, чтобы принести ее сюда.

— Я немедленно сделаю это, мисс Лоренц. — Хелен быстро встала и пошла к двери. Еще минута, и Мэвис увидела бы слезы, подступившие к ее глазам, а она никогда не доставит этой змее такой радости. Самое лучшее сейчас — оставить Мэвис стоять там, а самой уйти куда-нибудь, вытереться и приказать себе успокоиться, а потом вернуться назад, и, может быть, Мэвис к тому времени уже вернется в свой кабинет.

Томми был завален почтой, потому что второй разносчик, Дут, заболел. Хелен помогла ему рассортировать письма, газеты и журналы для редакции и сама понесла их наверх, к радости Томми.

— Мисс Лоренц всегда ругает меня, когда ее почта задерживается, — объяснил он.

Хелен уже немного успокоилась и лукаво ответила: