Меч-кладенец - Борис Орешкин

Стемнело. С той стороны реки голоса послышались, стук копыт, скрип какой-то. Воины Фабана взялись за оружие, начали с теми, что на другом берегу, перекликаться. Потом снова к кострам вернулись.

— Хорошие люди едут. Готовь много мяса! — приказал Велу Фабан.

Вытащив из кожаного мешка освежеванную тушу барана, Вел приготовился было рубить ее на куски, да так и застыл с поднятым топором в руке. От реки к лагерю двигались привязанные к быкам удивительные, непонятные устройства. Вел бросил топор, пошел посмотреть, что это такое. Оказалось — передвижные жилища: два больших, сколоченных из досок круга, между ними настил, а на нем — жилище из войлока. Да, умны, хитры конные люди! Очень удобные жилища придумали. Дождь ли, ветер — тепло в них. Где остановились, там и дом. Только не годятся такие жилища в лесных местах, где вены живут. Не проехать им между деревьями.

— Эй! — закричал Фабан. — Чего стоишь? Мясо готовить надо!

Гость Фабана, с такой же, как у него, большой бородой клином и длинными, до плеч, волосами, только не жирный и ростом повыше, улегся на подстилку рядом с Фабаном. Начали жареное мясо есть, красный хмельной напиток из кожаного мешка пить. Двое едят и пьют, остальные сидят, смотрят. У воинов Фабана свои, отдельные, костры. И лежат они без подстилок. И мясо сами себе жарят. И коней сами чистят. Все так, как нужно. Один Фабан ничего сам не делает, только ест, пьет да на шкурах валяется. И гость его тоже. Никак Вел привыкнуть не может к такой несправедливости: кто ничего не делает, тому все самое лучшее достается! Почему?

Вел отошел от костров, сел на ствол старого, упавшего в воду дерева. Листья у дерева такие же, как у ивы. И пахнет оно так же, как ива. А ствол толстый, как у дуба. Никогда Вел таких больших ив не встречал. Все здесь другое. И деревья, и трава, и даже звезды на небе. «Черпак» совсем низко к земле опустился, и «Дорога предков» в небе не так проходит. Чужое небо над Велом. И земля чужая. Черная, в трещинах вся, сухая и твердая. И трава тоже сухая, колючая. Только осока на берегу речки зеленая, сочная. Ей хорошо: у воды растет.

Раздевшись, Вел вошел в теплую, тихую речку, с головой окунулся в воду. Набрав в пригоршни ила, стал растираться им, смывать накопившиеся за долгие дни степного похода пот и грязь. Хорошо! Почему конные люди воды боятся? А вены воду любят. Даже зимой, когда лед на реке, натопят сильно жилище, плеснут водой на очажные камни и, раздевшись, в пару тела греют. Потом наружу выскакивают, в снегу катаются. Вот бы снегу сюда! Ночь уже, а все равно жарко, душно в степи. Даже вода в речке и та теплая.

Спугнув жирную водяную крысу, Вел вырвал прошлогоднюю камышинку, вылез на берег. При свете луны сделал из камышинки дудочку-пищалку, на каких в детстве играл. Хорошо поет дудочка, жалостно. Про далекие родные леса напоминает, про костры весенние у воды, про Весу, про цветы и душистые, как мед, травы в лугах… И опять сами собой слова песни пришли:

Далеко остались род мой и жилище,И река родная тоже далекоЕсть у Вела конь и много пищи,Да не радостно на сердце у него…

Еще хотелось спеть про сухую, выжженную солнцем степь, про то, как Бала убили, да пьяный голос Фабана помешал:

— Эй ты, раб! Перестань выть.

Откуда Фабану прежнее имя Крисса известно? И кому он кричит? Никого нет рядом с таким именем… Вел подошел к костру. Пахло кислым вином и горелым мясом. Фабан и гость лежали на подстилках, обгладывая бараньи кости.

— Эй, раб! — опять закричал Фабан. — Глухой стал?

— Меня зовут Вел, а не Раб. Где ты видишь Раба?

— Ха-ха-ха! Ты слышал, Сукул? — подмигнул Фабан гостю. — Он не раб! Ха-ха-ха!

Толстый живот Фабана так и прыгал от смеха.

— В город приедем, продам тебя, на золото обменяю. Слышишь? Ты большой, сильный. За тебя много денег дадут.

Совсем одолели Фабана Духи вина. Глупые, бессмысленные слова говорит. Как можно Вела на что-то обменять? Разве он бронзы кусок, или соль, или шкурка бобровая? Смешно даже. Плюнул Вел и от костра отошел, спать улегся.

И приснился в ту ночь Велу город: большая, глубокая яма. А вокруг нее на обрыве люди стоят. И то один, то другой вниз срывается, в яму падает, прямо в гущу каких-то шевелящихся тварей… А Фабан тянет Вела к обрыву, вниз показывает. «Прыгай, — кричит, — там соль! Много соли!»

Город совсем не таким оказался. Множество жилищ, сделанных из камней, стоят вплотную друг к другу. У жилищ деревья растут за каменными оградами. И людей много. Разные люди. Одни в белых одеждах красивых, другие почти голые. У одних оружие и украшения удивительные, блестящие, у других ничего нет; руку к прохожим за едой протягивают, по глазам видно, что голодны. А над головами у них на деревьях плоды висят разные. Ешь — не хочу! Всем бы хватило. Но голодные люди их почему-то не трогают.

Перед тем как войти в город, Фабан приказал Велу сойти с коня. Так и шел теперь Вел, ведя за головные ремни двух коней — своего и Фабана. А все остальные воины на конях, как и Фабан, ехали. Узкий, выложенный плоскими камнями промежуток между стоящими в ряд каменными жилищами вывел их на большое пустое место, где толпилось множество людей и животных. Быки, кони и еще какие-то маленькие кони с большими ушами стояли привязанные к вкопанным в землю столбам. На подстилках из камыша и соломы лежали целые горы разных плодов. В другом месте на столбах висели ободранные туши быков, баранов и целые связки битой птицы. В третьем — рыба разложена всякая. Еще дальше — шкуры и кожи, украшения из меди и бронзы, глиняные горшки разной формы, большие и маленькие. У Вела глаза разбежались. Может быть, не на соль лучше меха обменять, а на что-нибудь другое? Бронза ведь даже нужнее роду, чем соль. А тут у всех воинов ножи с бронзовыми рукоятками, большие, широкие. Вот бы на пушнину их обменять!

Впереди Вела и Фабана шли три воина, расталкивая толпу. Подошли к тому месту, где никаких товаров не было. Одни только люди стоят. Мужчины и женщины, старые и молодые. У многих такие же, как у Крисса, ошейники бронзовые. И одежда такая же, как у него была. Вокруг них люди в белых тонких одеждах ходят, трогают их руками, в рот заглядывают. Смешно стало Велу. Зачем это? Как дети малые. Ну что во рту интересного?

— Пойдем отсюда! — потянул он Фабана за рукав. — Пойдем туда, где товары.

Но Фабан сердито вырвал руку, приказал снять рубашку. Вел снял. Жарко в рубашке.

— Сюда встань! — показал Фабан на деревянное возвышение.

Вел встал. Отсюда ему еще виднее вокруг, еще интереснее. Никогда столько людей в одном месте не видел. Вон одного, в белых одеждах, на носилках несут. Видно, больной, сам ходить не может. А на такой большой торг и ему посмотреть хочется. Вот и вынесли его родичи. А вон там другие носилки. Черные люди несут их. Совсем черные, словно сажей вымазанные. Может, они нарочно себя измазали?

Вел так засмотрелся на черных людей, что не слышал, как Фабан сказал ему что-то. Почувствовал только, что чужие руки его ощупывают. Посмотрел Вел вниз. Стоит перед ним человек в белой накидке через плечо и короткими руками плечи его ощупывает. Едва достает. Старый уже, голова совсем без волос, как кость гладкая. Отошел Безволосый от Вела, издали его осмотрел. Потом с Фабаном они спорить о чем-то начали. Безволосый то отходил, то опять возвращался. Наконец по рукам один другого ударили. Торг, значит, между собой закончили. Начал Безволосый в руку Фабана желтые блестящие кругляшки одну за другой класть. Фабан Вела по спине похлопал, велел надеть рубашку, приказал идти с Безволосым. А сам, довольный, смеется. Куда идти? Зачем?

— Иди, иди… Там тебе соли дадут!

И опять засмеялся. Понял Вел: Фабан его пушнину Безволосому на соль обменял. Надо идти за солью. Подошел Вел к коню, погладил его по шее, в умные глаза заглянул:

— Подожди меня здесь, Конь. Я вернусь скоро. Принесу соль, домой поедем. Тебе там хорошо будет!

Покивал головой Конь, в руку Вела теплыми губами сунулся. Но на этот раз в ней не было лепешки…

Вслед за Безволосым выбрался из толпы Вел. Свернули за один угол, потом за второй. Пошли вдоль каменного забора. Из-за него свешивались ветки деревьев с плодами. «Яблоки!» — по запаху понял Вел. Только большие очень, не такие, как в лесу бывают. Сорвал одно яблоко, надкусил. Вкусно! А Безволосый вдруг закричал на Вела, замахнулся на него ременным бичом. Засмеялся Вел, отнял бич и через каменный забор его кинул. Почему Безволосый сердится? Почему бичом замахнулся? Может, потому, что он маленький, ему яблоко не достать? Вел сорвал еще одно яблоко, самое лучшее, протянул его Безволосому. А тот еще сильнее рассердился, ногами затопал. Что еще ему надо? Почему сердится?

Во дворе большого каменного жилища, куда Безволосый привел Вела, к ним важно подошел высокий человек в белой длинной одежде, с длинным и тонким носом. Безволосый склонился перед ним еще ниже, чем воины перед Фабаном склонялись. Быстро заговорил о чем-то. Ни одного слова понять нельзя. Опять незнакомый язык. Сколько людей кругом, и все по-разному говорят.