Хозяин Чёрной башни - Барбара Майклз

Я положила карандаш и застегнула лиф.

– Вы кого-то ищете? – спросила я. – Полагаю, вы здесь впервые.

– О, прошу меня простить! – Джентльмен изящно поклонился. – Я – сэр Эндрю Эллиот. Мы с сестрой сняли на лето Глендэрри. Моя сестра, леди Мэри, не совсем здорова. Нам рекомендовали воздух высокогорья.

– Мне жаль услышать о нездоровье вашей сестры. Она принимает визиты?

Голубые глаза сэра Эндрю посмотрели в сторону.

– Что до этого, ее здоровье подвержено изменениям, день на день не приходится...

Я не стала настаивать. Разумеется, у меня не было никакого желания натягивать на себя капор и перчатки, да еще и брать зонтик, чтобы наносить кому-то формальный визит. Даже если от секретаря требуется, что он будет наносить подобные визиты! Но я полагала, что скорее нет.

Сэр Эндрю нарушил мои праздные размышления:

– Я вижу, вы также ущемлены в общении с равными себе. Я полагаю, что вы носите траур по его лордству, или я должен был сказать – по лорду Данноху?

– Лорд Даннох? – в изумлении повторила я. – Разумеется, мне известно его имя; говорят, что он – один из самых богатых пэров Шотландии. Но я едва ли могла носить по нему траур, даже если бы узнала о том, что он почил в Бозе. Но я об этом не слыхала.

Мои слова изумили сэра Эндрю так же сильно, как его вопрос удивил меня. Его рот открылся, и он уже собрался было что-то сказать, когда нас отвлек звук конских копыт – лошадь мчалась во весь опор. Сэр Эндрю встал на колени, его руки были полны диких маргариток, которые он бездумно рвал, пока мы говорили, и повернулся, чтобы разглядеть дорогу.

Я узнала всадника, хотя и он, и его лошадь все еще оставались для стороннего наблюдателя крошечными фигурками у изножья холма. Где-то по дороге он переоделся в свои любимый шотландский костюм; темно-зеленая клетка резко выделялась на фойе серебристо-серых боков лошади. Казалось, они летят – так быстро они приближались; через мгновение всадник натянул поводья, и вот мистер Гамильтон уже смотрит сверху вниз на сэра Эндрю.

– Сэр Эндрю и его сестра сияли Глендэрри на лето, – объяснила я, поскольку у бедного молодого человека язык прилип к гортани.

Бедняга сэр Эндрю совершенно растерялся. Он всячески старался не смотреть хозяину в лицо, но его взгляд то и дело невольно возвращался к нему. Я знала, что для всякого, кто не видел моего хозяина раньше, его лицо представляло пугающее зрелище. Но когда мистер Гамильтон заговорил со мной, молодой человек решил вмешаться.

– Мисс... мисс Гордон? – выдавил он.

“В самом деле, – подумала я, – может ли мужчина быть таким неуклюжим. Неужели мне придется самой представить все подобающие объяснения?”

– Сэр Эндрю только что прибыл, – сказала я. – Я еще не успела представиться. Я – Дама-рис Гордон, сэр Эндрю, а это – мистер Гамильтон, владелец поместья Блэктауэр.

Я не имела никакого представления о том, почему они так упорно и так странно глядят друг на друга, но, впрочем, мне не было до этого дела. Меня внезапно охватило некое легкомысленное веселье, когда все на свете кажется ужасно забавным. Поведение обоих мужчин представилось мне донельзя комичным; мистер Гамильтон пригласил сэра Эндрю в дом, хотя со всей очевидностью желал, чтобы тот убрался подальше; сэр Эндрю же вежливо отклонил приглашение, хотя его желание войти было так же очевидно. Сэр Эндрю сослался на слабое здоровье его сестры, и мистер Гамильтон выразил свои сожаления по этому поводу, хотя было совершенно ясно, что ни данная леди, ни ее драгоценное здоровье не вызывают у него ни малейшего интереса.

Сэр Эндрю явился с визитом раз и другой. Казалось, он находил наше общество очаровательным – бог знает почему! И хотя мистер Гамильтон взял себе за правило присутствовать при каждой такой встрече, хозяин мой бывал весьма груб, а временами едва удерживался в границах вежливости. Обычная светская беседа в его исполнении превращалась в особую форму допроса. Особенно его интересовало происхождение сэра Эндрю и его биография.

Но сэру Эндрю не только приходилось парировать вопросы хозяина, ему пришлось также выдержать изнурительное любопытство слуг. Даже Ангус снизошел до того, чтобы лично пару раз “заглянуть” и “сунуть свой нос” в комнату; а однажды я застала сэра Эндрю за беседой с Дженет, костлявой горничной Аннабель. Она шмыгнула прочь, едва завидев меня, и сэр Эндрю приветствовал меня с облегчением, которое легко читалось на его лице.

– Вот так так, на каком грубом наречии говорят эти здешние крестьяне! И как неотесанны! Клянусь, я не смог бы повторить ни слова из того, что говорила мне эта женщина.

Я не поддержала этого разговора, причем без всякой задней мысли, что было грубейшей ошибкой с моей стороны. Я должна была, в конце концов, догадаться, что происходит, но я была слишком занята своими собственными чувствами, так что все это застало меня врасплох. Вскоре я узнала, что именно замышляли Дженет с сэром Эндрю – когда Аннабель, подобно правящей королеве, призвала меня к себе.

Я отправилась к ней, чувствуя себя слегка виноватой. В последнее время я пренебрегала общением с ней, будучи слишком поглощена собственным любопытством.

– Я желаю сегодня вечером спуститься вниз, – провозгласила девушка.

– Но ваш отец попросил меня написать несколько писем. Может быть, завтра?

Аннабель набрала побольше воздуха, выгнула спину и закатила ужасную истерику.

Я была напугана сверх всякой меры. Я боялась, что она умрет. Ее лицо посипело, а глаза побелели. Вены на ее горле вздулись и стали похожи на веревки – так яростно она кричала.

Я поймала ее машущие руки.

– Аннабель, Аннабель, что такое? Что вас беспокоит?

Вопли ее обратились в слова:

– Вы не хотите, чтобы я увидела его! Вы стараетесь придержать его для себя одной! Действуете так, словно вы здесь хозяйка, а вы ничтожество, вы просто дешевая, вульгарная...

По счастью, словарный запас девушки был не слишком приспособлен для того, чтобы адекватно выразить ее чувства. Она сделала глубокий вдох ц принялась плакать.

– Это нечестно, – всхлипывала она. – Я хозяйка дома – не вы! Не вы! Почему я не могу видеть его?

– Вы можете его видеть, и все будут вам рады, – холодно сказала я и, когда Аннабель подняла лицо, добавила: – Но не сегодня. Если вы ведете себя как ребенок, с вами и будут обращаться как с ребенком. Завтра, если вы сумеете убедить меня, что вы знаете, как следует себя вести молодой леди, вы сможете спуститься вниз.

Аннабель начала было протестовать, но тут заметила свое отражение в зеркале, и как раз кстати. Ее лицо распухло, спутанные пряди волос свисали вдоль ее надутых щек, словно сорняки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});