Волчья Радуга - Елена Жаринова

Живых волков она видела только в питерском зоопарке. Помнится, был там удивительный экземпляр. Все посетители собирались смотреть, как волк обедает: работник подавал ему огромные мослы, а тот хрустел ими, словно пирожными безе. Потом работник чесал зверю спинку, а волк, виляя хвостом, подставлял то один, то другой бок — как собака. А на клетке висела табличка с историей этого зверя: оказывается, он не родился в зоопарке, а был волчонком найден в псковских лесах. И нашел его как раз этот работник. С тех пор волк считал его то ли главой стаи, то ли своим хозяином. А чтобы развеять опасное заблуждение посетителей, вполне способных решить, что волк ручной, на клетку повесили еще и предупреждение: «Животное опасно».

Тот волк выглядел бы жалкой дворняжкой рядом с Катиным ночным гостем. Даже сейчас, насквозь промокший под дождем зверь был по-богатырски красив: широкая грудь, могучая шея в светло-сером пушистом воротнике, умная длинная морда… И желтые глаза, выразительные, как у человека. Даже слишком вырази тельные. Катя озябла, но при волке постеснялась переодеваться и ушла в комнату.

Когда она вернулась, сменив легкий халат на джинсы со свитером, волк уже доел предложенный ужин. Он снова лег, исподлобья глядя на Катю: а теперь не прогонишь? Он слегка дрожал: то ли от холода, то ли — догадалась девушка — от страха. Конечно, ему должно быть очень страшно — заблудиться среди человеческого жилья, когда повсюду полыхают молнии, похожие на ружейные выстрелы…

— Что же мне с тобой делать? — задумчиво произнесла Катя. Движимая жалостью, она подошла ближе. Волк не шелохнулся, не зарычал. Осмелев, девушка присела на корточки и коснулась лобастой головы. Волк вздрогнул, и Катя готова была отдернуть руку. Но зверь неуловимым движением подался вперед. Он словно говорил: мне очень плохо и одиноко, погладь еще. Очень скоро Катя без опаски чесала огромного хищника за ухом, выжимая воду из шерсти, а волк, закрыв глаза, явно наслаждался лаской. И девушка вдруг поняла, что ей тоже спокойнее во время страшной грозы ощущать рядом тепло живого существа.

Проводя рукой по пушистой груди, девушка вдруг наткнулась на что-то острое. Цепочка! А на ней крестик — маленький, серебряный, с какими-то камнями посередине. Катя тут же почувствовала, как напрягся зверь, когда она дотронулась до украшения.

— Не бойся, я не стану отбирать. Твое — значит твое, — примирительно сказала Катя. — Но откуда это у тебя? Новая лесная мода? Или ты чей-нибудь? Уж больно ты ручной.

Конечно, близживущие нувориши могли держать зверей и поэкзотичнее волка. Например, тот томный красавец, которого она встретила на берегу реки, — ему пошла бы какая-нибудь пантера. Но если бы богатеям пришло в голову украшать своего домашнего любимца, то они повесили бы волку на грудь килограммовый золотой крест — Катя знала одного стаффордшира, снабженного здоровенной цепью. Крестик волка был маленьким и легким, почти незаметным в густой шерсти. Все это показалось Кате очень странным, но, наверное, имело какое-нибудь рациональное объяснение. Девушке на мгновение даже стало обидно: как только нам померещится нечто необыкновенное, разум тут же распугает все чудеса. А может, это и к лучшему? Девушка вспомнила подпись под картиной Гойи: «Сон разума порождает чудовищ…»

Катя взглянула на притихшего волка.

— Ну что, ты остаешься ночевать?

Катя не стала запирать дверь, чтобы волк не почувствовал себя в ловушке. Работать было уже поздно. Она принесла из душных комнат одеяло и подушку сюда, на веранду, и устроилась на диване. Перед сном покрутила ручку старого приемника на батарейках, но кроме «Маяка» не нашла ничего интересного. Говорящий «черный ящик» сначала напугал волка — он вскочил, растерянно озираясь. Но, не обнаружив никакой опасности, снова лег, свернулся калачиком и, видимо, уснул. Уснула и Катя. За окном продолжала грохотать гроза, но девушке снился светлый и грустный сон по мотивам полотен Боттичелли.

Петухи по всей деревне приветствовали рассвет. Снаружи пахло свежестью умытой листвы. Благоухала сирень в вазе на столе. Волк встал, встряхнулся, похлебал из миски воды, оставленной ему заботливой хозяйкой. Катя спала на диване, и утреннее солнце еще не доползло до ее лица. А Яно так всю ночь и не сомкнул глаз, его будоражили незнакомые запахи чужого жилища, ничуть не напоминающие родной дом. А порой ему чудились шаги на крыльце, и он чувствовал, как против воли на загривке подымается шерсть: неужели Фаргиту все-таки удалось его выследить?

Надо было уходить. Как мог он подвергать опасности эту смелую девушку, не побоявшуюся его свирепого вида, поделившуюся с ним едой и кровом? Если Фаргит найдет его здесь, он уничтожит и невольную свидетельницу: Морэф не допустит, чтобы кто-то в этом мире раньше времени узнал о существовании «соседей». Надо было искать Хранителя. Надо было разговаривать с ним. А значит, придется принимать человеческий облик.

У Яно было очень мало опыта общения с людьми. Будучи взрослым, он никого не знал, кроме Якофия, а потому в его отношении к прекрасной незнакомке мужское желание защитить мешалось с детским стремлением вновь ощутить материнскую заботу.

Яно осторожно, мягко ступая лапами, подошел к дивану. Девушка была красива, очень красива — таких он никогда не видел. А ведь она так и не узнает, что приютила не волка, а человека. Не слушая голоса разума, Яно привычно встряхнул шкурой, зажмурил глаза от знакомой тянущей боли… Кости захрустели, меняя форму. В детстве Яно с приятелями часто ради забавы кидали монетку, загадывая: орел или решка? Он загадал и сейчас: если она проснется, я все расскажу ей и попрошу помочь. Если нет — тихонько уйду. Уйти было бы правильнее и честнее: не стоило втягивать девушку из другого мира в такую серьезную историю. Якофий бы этого не одобрил. Но… будь что будет. Яно присел па корточки возле изголовья и слегка коснулся губами нежной загорелой щеки.

Катя не проснулась. Вот и хорошо: еще неизвестно, как она отнеслась бы к голому мужчине, который, оказывается, ночевал в ее доме. Кстати, а как он, голый, отправится на поиски Хранителя? В задумчивости Яно огляделся. Ему повезло: на стуле висели голубые, выношенные до белизны штаны. Оборотень натянул их, помучился с незнакомой застежкой — штаны, однако, пришлись в пору. Наверное, хозяйка сочтет его вором, но что поделаешь… Пора было уходить. Яно еще раз оглянулся на диван, вздохнул тихонько, быстро снял с шеи Ключ и положил его девушке в раскрытую ладонь, неловко подвернутую под голову. Потом потер шею: даже странно было больше не чувствовать привычное жжение. Как оно сводило его с ума! Но теперь, даже если Фаргит поймает его, Ключа он не получит. Полнолуние слишком близко, чтобы он мог рисковать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});