К оружию! К оружию! - Terry Pratchett

Ваймс спустился на землю.

— Вам нравятся горгульи, да, сэр? — спросил Моркоу, когда они зашагали дальше.

— Угу. Может, они и вправду дальние родственники троллей, зато держатся особняком и не лезут в чужие дела, редко спускаются ниже второго этажа и не совершают преступлений — во всяком случае таких, о которых позднее становится известно. В общем, мой тип.

Он развернул полоску.

Это был ошейник, вернее, то, что от него осталось. Оба конца обгорели, однако из-под сажи все еще виднелась надпись «Пухлик».

— Скоты! — воскликнул Ваймс. — Вот скоты! Они и в самом деле взорвали дракона!

Настало время представить вам самого опасного человека на всем Плоском мире.

За всю свою жизнь он ни разу не причинил вреда ни одному живому существу. Правда, несколько существ он вскрыл, но только после их смерти[9] — и восхитился, насколько все-таки умело они собраны, учитывая тот факт, что сделал их явно неквалифицированный специалист. Вот уже несколько лет он не покидал своей просторной комнаты, но это мало его тревожило, ведь большую часть времени он проводил внутри своей головы. Для некоторых людей тюрьма — это вовсе не наказание.

Тем не менее он сделал вывод, что ежедневные физические упражнения (продолжительностью где-то с час) необходимы для поддержания здорового аппетита и правильной работы кишечника, а потому в данный момент восседал на машине собственного изобретения.

Машина состояла из седла, закрепленного над парой педалей, которые при помощи цепи вращали большое деревянное колесо, поднятое над полом металлической подпоркой. Второе, свободно вращающееся, деревянное колесо было установлено перед седлом и поворачивалось при помощи рычажного механизма. Это дополнительное колесо и двусторонний рычаг он установил для того, чтобы после занятий машину можно было откатить к стенке, а кроме того, они придавали аппарату приятную глазу симметрию.

Он назвал изобретение «машина-с-колесом-педалями-еще-одним-колесом-и-двусторонним-рычагом».

Лорд Витинари тоже работал.

Обычно он занимался этим в Продолговатом кабинете или же сидя на обычном деревянном стуле у нижних ступеней лестницы, ведущей к изысканно украшенному и покрытому пылью трону. Это был престол Анк-Морпорка, и он действительно был сделан из золота. Лорд Витинари как-то и не думал даже, чтобы сесть на трон.

Но тот день выдался погожим, и патриций решил поработать в саду.

Сады и парки, разбитые рядом с дворцом, пользовались большой популярностью у приезжавших в Анк-Морпорк туристов. Самого патриция парки мало интересовали. Впрочем, некоторые его предшественники, судя по всему, были большими любителями такого рода садовых развлечений, а лорд Витинари ничего не менял и не разрушал, если, конечно, тому не было веской причины. Он содержал небольшой зоопарк и конюшню скаковых лошадей; кроме того, он в открытую признавал огромную историческую ценность парков, потому что это соответствовало действительности.

Ведь их разбил сам Чертов Тупица Джонсон.

Многие великие ландшафтные садовники вошли в историю и сохранились в памяти людской благодаря чудесным садам и паркам, спроектированным с почти богоподобной мощью и предусмотрительностью. Те садовники, не задумываясь, копали озера, двигали холмы и сажали леса, дабы будущие поколения могли в полной мере оценить красоту Дикой Природы, трансформированной Человеком. Такими мастерами были Одаренность Браун, Дальновидность Смит, Интуиция Де Вир Слейд-Гор…

В Анк-Морпорке таким мастером был Чертов Тупица Джонсон.

Чертов Тупица «Это-Выглядит-Немного-Помойно-Но-Посмотрите-Что-Будет-Лет-Через-Пятьсот» Джонсон. Чертов Тупица «Послушайте-На-Плане-Я-Все-Правильно-Нарисовал» Джонсон. Чертов Тупица Джонсон, который соорудил из двух тысяч тонн земли искусственный «холмик» перед Щеботанским замком только потому, что «я-лично-сойду-с-ума-если-целый-день-перед-глазами-будут-торчать-эти-деревья-и-горы-а-вы?»

Дворцовые парки Анк-Морпорка считались, так сказать, вершиной его карьеры. Например, вы могли полюбоваться тут на декоративное форелевое озеро длиной сто пятьдесят ярдов, но — из-за пустячной ошибки в размерах, что стало отличительной чертой всех проектов Тупицы Джонсона, — всего в один дюйм шириной. В этом озере могла разместиться ровно одна форель, и то при условии, что ей не приспичит когда-нибудь развернуться. Некогда здесь был и декоративный фонтан, который при первом включении зловеще стонал минут пять, а потом выстрелил маленьким каменным херувимчиком на тысячу футов вверх.

Было здесь и хохо — это то же самое, как хаха, только глубже. Во всей цивилизованной множественной вселенной хаха представляет собой хорошо замаскированную канаву с изгородью, позволяющую землевладельцам наслаждаться чудесным видом, не боясь, что скот или совершенно неуместные простолюдины забредут на любимую лужайку. Непослушный карандаш Тупицы Джонсона сделал канаву-хаха глубиной пятьдесят футов, и она лишила жизни вот уже трех садовников.

Лабиринт в дворцовых парках был настолько маленьким, что можно было заблудиться, пытаясь отыскать его.

Патриций любил парки — только по-своему. У него была своя точка зрения на умственные способности человечества, и парки полностью подтверждали его правоту.

На лужайке вокруг стула лежали пачки бумаг. Периодически писцы подносили новые документы и уносили старые. Причем это были разные писцы. Информация различных сортов и видов стекалась во дворец со всех сторон, но собиралась она в одном единственном месте — так паутинки сходятся в центре паутины.

Обычный правитель (не важно, хороший или плохой, чаще — просто мертвый) знает, что в его владениях произошло. Очень немногие правители, затратив массу усилий, знают, что в их владениях происходит. Лорд Витинари с презрением относился к обоим типам правителей, считая, что останавливаться на достигнутом нельзя.

— Да, доктор Проблемс? — спросил он, не поднимая головы.

«Как это у него получается? — изумленно подумал Проблемс. — Я точно знаю, что двигался совершенно бесшумно».

— Э-э… Хэвлок… — начал было он.

— Ты хочешь сообщить мне что-то?

— Оно… потерялось.

— Да. Но вы его ищете. Замечательно. Удачного дня.

Патриций так и не поднял голову. Он не удосужился даже поинтересоваться, о чем шла речь. «Он все знает, — подумал Проблемс. — А вообще, возможно ли сообщить ему то, чего он не знает?»

Лорд Витинари положил лист бумаги в пачку и взял следующий.

— Ты все еще здесь, доктор?

— Могу заверить, господин, что…

— Не сомневаюсь, что можешь. Не сомневаюсь ни секунды. Но больше меня интересует другой вопрос…

— Господин?

— Почему оно находилось в здании Гильдии, откуда и было украдено? Раньше я считал, что оно уничтожено. По-моему, я отдал четкий приказ.

Именно этого вопроса больше всего боялся наемный убийца. Патриций был мастером тонкой игры.

— Э… Мы, то есть мой предшественник, посчитали, что оно может и должно послужить предостережением и примером…

Подняв наконец голову, патриций широко улыбнулся.

— Грандиозно! — воскликнул он. — Я всегда свято верил в великую силу примера. Надеюсь, ты решишь эту проблему с минимумом неудобств для всех.

— Несомненно, господин, — хмуро ответил Проблемс. — Но…

Начинался полдень.

Полдень в Анк-Морпорке наступал не сразу, а в течение некоторого времени — наступление двенадцати часов должны были подтвердить все мало-мальски значимые организации города. Первыми обычно начинали бить часы Гильдии Учителей, откликаясь на общую молитву ее членов. Затем водяные часы Храма Мелких Богов включали огромный бронзовый гонг. Раздавался один удар черного колокола Храма Судьбы, но к тому времени уже вовсю бренчал карильон с педальным приводом Гильдии Шутовских Дел и Баламутства, вовсю звенели колокола и колокольчики всех гильдий и храмов, и невозможно было отличить их друг от друга, пока в дело не вступал безъязыковый и волшебно-октироновый колокол Старый Том, что висел на часовой башне Незримого Университета и двенадцать размеренных молчаний которого заглушали общий звон.

И уже в самом конце, отставая на несколько ударов от всех прочих часов, звенел колокол Гильдии Наемных Убийц, который всегда бил последним.

Стоявший рядом с патрицием солнечный циферблат дважды звякнул и опрокинулся.

— Ты что-то хотел сказать? — мягким тоном осведомился патриций.

— Капитан Ваймс… — пробормотал доктор Проблемс. — Он проявляет интерес.

— Неужели? Но это его работа.

— Однако я должен потребовать, чтобы он был отозван!

Слова эхом разнеслись по парку. Вспорхнули несколько голубей.

— Потребовать? — вежливо переспросил патриций.