Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я хочу лишь постращать брата, – заявил князь.
Варяжко поддержал его:
– Коли мы совсем разорим древлян, им нечем будет платить нам дань.
Несмотря на такой неоспоримый довод, Свенельд продолжал уговаривать Ярополка напасть на Искоростень, однако князь на уговоры не поддался, а Варяжко однажды проворчал:
– Не пойму я, Свенельд, чего ты больше желаешь – отомстить за гибель сына али еще разбогатеть? Все одно ты все богатство в могилу не унесешь.
На исходе травеня45 войско киевского князя подошло к Вручию и расположилось в низине. Дружинники, отужинав, начали готовиться ко сну.
Блуд, исполнявший в этом походе должность сотского (командира сотни) отдал кое-какие повеления своим ратникам, после чего принялся озабоченно разглядывать деревянную крепость на вершине холма. Вручий казался непреступным, потому что был защищен с одной стороны глубоким рвом и земляным валом, с другой – речкой и болотами.
«К долгой осаде мы не готовы, а иначе нам Вручий не взять. Постоим, постращаем князя Олега да и воротимся в Киев, не солоно хлебавши».
В сумерках лагерь начал понемногу затихать. Блуд уже собирался лечь спать, когда к нему подошел Мстиша и сказал:
– Хочу с тобой потолковать.
– Давай, потолкуем.
Мстиша опустился на пенек рядом с сидящим на другом пеньке Фомой и задал другу неожиданный вопрос:
– Ты страшишься своего Бога?
– Страшусь, – признался Блуд, присев на кучу хвороста.
Мстиша удивленно пожал плечами.
– Чем же страшен Христос? Перун поражает людей огненными стрелами, а вашего Бога вы сами называете милосердным.
– Как тебе объяснить? – затруднился с ответом Блуд, но, немного подумав, все-таки нашел нужные слова: – Понимаешь, страх всяким бывает. Я вот боюсь оказаться недостойным милостей нашего Господа. Его можно задобрить не требами, как Перуна, а токмо достойными делами и помыслами.
– Класть требы проще, чем творить добрые дела, – согласился Мстиша.
– То-то и оно!
– Я послушал бы о вашем Боге, – попросил юноша друга.
– Фома больше меня знает о Спасителе, – отозвался Блуд.
– Ну, пущай он скажет.
Немного подумав, Фома начал:
– Когда Господь был в образе человека, его взялся искушать злой дух, именуемый у христиан дьяволом. Сорок дней длилось сие искушение. Иисус не ел, не пил, а лукавый предлагал ему сделать камни хлебами. Христос же отвечал своему врагу: «Не хлебом единым будет жив человек, но всяким словом Божьим». Потом дьявол унес Христа в Иерусалим, поставил на крышу храма и сказал: «Если ты Сын Божий, бросься вниз».
– Зачем? – удивился Мстиша.
– Незримые Ангелы подхватили бы Иисуса, и народу было бы явлено чудо.
– И люди стали бы бояться Христа, как мы наших волхвов, – догадался Мстиша.
Фома кивнул.
– Верно мыслишь. Волхвов все боятся, но никто не любит, а Иисусу не надобен был страх без любви. Он сказал лукавому: «Не искушай Господа Бога нашего». Потом злой дух пообещал отдать Христа сделать величайшим земным владыкой, а взамен Сыну Божьему полагалось пасть перед дьяволом ниц. На что Иисус ответил: «Отойди от меня, лукавый дух; ибо писано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи».
– Одолеете ли вы волхвов? – вздохнул Мстиша.
– Одолеем, – уверенно заявил Фома. – Одолел же святой Петр Симона Волхва.
– Что за Симон Волхв? – осведомился удивленный Блуд. – Почто я о нем никогда от тебя не слыхал.
– Прости! – виновато ответил Фома. – Как-то к слову не приходилось.
– Ну, так поведай теперь.
– Самаритянин Симон хотел, дабы и его сочли апостолом, за что даже пытался дать мзду святому Петру.
– А почто его волхвом прозвали? – спросил Мстиша.
– Он отправился за море, чтобы в иных землях постигнуть тайны колдовства. Набравшись богомерзкого кудесничества, он прибыл в Рим, где показывал людям всякие хитрые штуки, именуя их чудесами. А однажды сей волхв явился к апостолу Петру, чтобы посрамить его перед народом: дескать, распознайте люди, в ком больше силы, тому и поклоняйтесь. Симон принялся творить чудеса, а Петр токмо молился Богу. Волхв даже вверх взлетел, а потом вдруг упал на землю и разбился насмерть.
Мстиша с сомнением покачал головой.
– Коли ваши молитвы такую силу имеют, почто же вы ими с волхвами не расправитесь?
– Ты ничего и не понял, – вмешался Блуд. – Не молитва убила волхва, а Божья воля.
– Ну, да, – подтвердил Фома. – Петр не просил у Господа смерти Симона.
– Отколь вы знаете?
– Оттоль что по нашей вере молить Бога о чьей-либо смерти – великий грех! – отрезал Фома.
– Даже о погибели врага нельзя? – удивился юноша.
– Нельзя, – ответил Блуд.
А Фома добавил:
– Христос сказал: молитесь за врагов своих.
– Зачем?
– Чтоб Господь вразумил их.
Оглядевшись, Мстиша проговорил еле слышно:
– Жаль, что батюшка мне не дозволит принять вашу веру. У вас любят доброту и милосердие, а мой отец полагается на силу и хитрость.
– Нынче он положился на одну силу, – заметил Блуд.
– Нет! – возразил Мстиша. – Батюшка не токмо уговорил князя Ярополка начать войну, но и подослал к князю Олегу кудесника.
– Кудесника? – насторожился Блуд.
– Ну, да, кудесника Кудеяра, возмутившего народ на Подоле в ваш праздник. Я ненароком слыхал, как отец сулил ему много серебра.
– За что? – осведомился Фома.
– Чтобы он застращал князя Олега до умопомрачения.
Удивляться было нечему: Свенельд славился своим коварством. В дружине сохранились предания о том, как он обманом заставил византийского императора Константина VII Порфирородного заплатить князю Игорю немалый выкуп (надо было суметь перехитрить греков, непревзойденных в те времена мастеров интриг), и каким лукавым образом ему удавалось расправиться с врагами княгини Ольги. Свенельд пытался давать советы и Святославу, но тот, недолюбливая лукавого варяга, ими не пользовался, за что, в конце концов, поплатился жизнью, когда отказался обогнуть на конях днепровские пороги, чтобы избежать возможной встречи с печенегами.
– Заморочить Олега легко, – заключил Блуд. – Он всегда боялся до одури кудесников и кощунников.
Мстиша зевнул, и только теперь собеседники обратили внимание на то, что они проговорили до глубокой ночи.
– Давайте, спать! – предложил Фома.
Забравшись в шатер, Блуд сразу же уснул, а на рассвете его разбудила поднявшаяся вдруг суматоха. Он выглянул и увидел суетящихся дружинников: кто-то надевал шлем, кто-то седлал коня, кто-то вооружался.
– Что случилось? – спросил Блуд у натягивающего сапоги Фомы.
– Древлянский князь выступил из Вручия!
Блуд решил, что он ослышался:
– Что, что?
– Князь Олег идет на нас!
– Зачем? Ему же лучше отсидеться за стенами! Нам не по силам взять Вручий!
Фома развел руками.
– Не иначе у древлянского князя разум помутился!
Поступок князя Олега произвел ошеломляющее впечатление и на Ярополка с Варяжко. Лишь Свенельд воспринимал происходящее как должное и спокойно отдавал повеления ратникам. Вскоре пришел в себя и Варяжко. Общими усилиями воеводы сумели построить воинов в боевом порядке.
А древлянская дружина приближалась. Олег ехал на роскошном вороном жеребце, на голове юного князя блестел начищенный шлем, а за его плечами развивалось алое корзно.
– Спесь из него так и прет! – воскликнул Варяжко.
– Вскорости спеси у него поубавится, – процедил сквозь зубы Свенельд. – Сил-то у древлянского князя маловато.
Действительно, войско Олега было в несколько раз меньше киевской дружины.
– Олега надобно сберечь, – обратился Ярополк к своим воеводам.
– Возьмем его в полон, – пообещал Варяжко.
Свенельд ничего не сказал, а только еще больше нахмурился.
– Пора уже нам вступать в битву, – заметил Варяжко.
По сигналу Ярополка его дружинники бросились на древлян. Сражение получилось недолгим. Под натиском превосходящих сил воины Олега начали отступать, и это отступление довольно скоро превратилось в паническое бегство. На мосту через ров образовалась давка, а люди и кони полетели вниз. Вопли и ржание превратились в один жуткий звук, от которого мороз пробегал по коже.
Дружинникам Ярополка пришлось прекратить преследование, дабы самим не оказаться во рву. Они не радовались победе, а с недоумением наблюдали за тем, как древляне в панике убивают друг друга.
– Что они творят? – воскликнул Фома.
– Себя понапрасну губят, – буркнул Блуд.
Он подъехал к Ярополку. Киевский князь выглядел жалко: округлившимися от ужаса глазами он наблюдал за происходящими на мосту событиями, шепча при этом что-то непонятное. Добиться от него вразумительных слов было невозможно. Даже тогда, когда надо рвом не осталось ни одной живой души, Ярополк оставался в оцепенении. Невидящим взором он смотрел на мост, где лежали трупы тех древлян, которые погибли в давке, но не были сброшены в ров.
- Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - Виктор Поротников - Историческая проза
- Русь изначальная - Валентин Иванов - Историческая проза
- Русский рыцарь - Вера Гривина - Историческая проза
- Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Вольное царство. Государь всея Руси - Валерий Язвицкий - Историческая проза
- Ночь огня - Решад Гюнтекин - Историческая проза
- Леопольдштадт - Том Стоппард - Драматургия / Историческая проза / Русская классическая проза
- Рассказы о Суворове и русских солдатах - Сергей Алексеев - Историческая проза
- Поле Куликово - Сергей Пилипенко - Историческая проза
- Кровь богов (сборник) - Иггульден Конн - Историческая проза