Невеста в бегах - Ирина Успенская

Айт провел Летту до комнаты, первым зашел в помещение, посмотрел в окно, затянутое мутным стеклом с пузырьками, закрыл на засов внутренние ставни, заглянул в шкаф и под кровать и только после этого разрешил девушке войти внутрь.

"А ничего, симпатичненько", — решила Летта, рассматривая комнатку. Кровать, покрытая толстым вязаным пледом, узкий деревянный шкаф у стены, маленький столик посреди комнаты, кресло и стул. И даже коврик на полу. А под кроватью горшок! Точно, горшок! Железный ночной горшок с одной ручкой и крышкой. Она такой видела у бабушки в деревне. Придется вспоминать детство, потому что идти на улицу она ни за что не рискнет.

— Позволь представиться. Ромариз. А как твое имя? — айт дождался, пока девушка сядет на стул, и сам развалился в кресле, вытянув ноги.

Летта тоскливо оглянулась, но Дик, оставшийся с независимым видом стоять у двери, сделал вид, что не слышал вопроса, тогда она вздохнула и, решительно сложив пальцы щепоткой, изобразила, что пишет. Ромариз понял ее правильно, кивнул и достал из висящего на поясе мешочка карандаш и кусок плотной бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшийся картой. Быстро перевернув карту тыльной стороной, он протянул Летте карандаш. Ну вот, ее инкогнито и раскроется, Дик сразу догадается, что она не его подружка. Летта про себя перекрестилась и решительно написала свое имя "Летта".

— Прости, но я не знаю такого языка, — задумчиво глядя на кольцо на пальце девушки, сообщил айт.

Черт! Но ведь она понимает их речь, почему же не умеет писать на их языке? Дик стремительно сделал шаг вперед и заглянул ей через плечо, а потом с недоумением в глазах повернулся к подружке. Вот сейчас все и решится. Летте стало больно и обидно, и жалко себя до слез. Дернул ее черт взять в руки карандаш! Сейчас друг уйдет, и ей не с кем будет даже поговорить. И не важно, что он младше ее почти на пять лет, в этом мире Дик единственный, кто относится к ней с нежностью и заботой. И магине она будет не нужна. Борг рассказал, как она попала в ученицы. Ну, что же, это его выбор и его право.

— Летта…

Главное — не расплакаться. Придется просить помощи у айта. А если и он откажет?

— Летта, мне плевать, что перемкнуло у тебя в голове после вмешательства магов. Я слышал, что после возврата из-за грани некоторые сходят с ума, а ты почти умерла. Конечно, ты изменилась, еще бы тебе не измениться! В тебя же влили энергию два сильнейших мага, — Дик подбадривающе улыбнулся. — Не плачь, сестренка, такая ты мне даже больше нравишься. Иди ко мне. Я тебя не оставлю, не бойся, — Дик шагнул к девушке и обнял ее, прижимая к себе.

И Летта не выдержала, уткнулась ему в грудь, обхватила руками за талию и расплакалась, как маленькая, стыдясь своих слез и не имея сил успокоиться, а он положил голову ей на макушку и что-то забубнил. Сначала она не прислушивалась к словам, а когда поняла, что он бубнит ей песенку о драчливых айтах, не поделивших невесту, начала тихонько про себя хихикать.

— Мы тут воду принесли, — в приоткрытую дверь заглянул слуга.

Ромариз, с фальшивой улыбкой на губах внимательно следящий за друзьями, развил бурную деятельность. Во-первых, он заставил притащить большое корыто вместо тазика, наносить в него воды и привел худощавую пожилую женщину, объявив Летте, что это Сали, его служанка, и она поможет ей мыться. Во-вторых, он выгнал Дика и сунувшего нос в комнату Борга, отправив их умываться и спать. Затем, пока девушка сидела в корыте и Сали под непрекращающиеся причитания о ее худобе терла Летту намыленной тряпочкой, поливала ароматизированной водой, мыла голову, стригла ногти и втирала в кожу пахнущее лугом масло, куда-то сгонял и принес стопку мягких белых полотенец и симпатичную закрытую ночную сорочку бледно-салатового цвета, украшенную нежным кружевом. Он даже собирался лично вытащить девушку из корыта, но Сали, уперев руки в бока, грозно кивнула айту на выход. Она сама вытерла почти спящую Летту, закрутила ей на голове из полотенца чалму и помогла облачиться в ночнушку. И только после того, как девушка юркнула под одеяло, открыла дверь и позволила слугам убрать в комнате. Вместе со слугами в помещение проник Ромариз со стаканом молока и куском ягодного пирога. А следом в комнату просочился и умытый Дик, судя по его лицу решивший, что сай — слишком подозрительный айт, чтобы оставлять его наедине с подружкой. Они оба с умилением смотрели, как осоловевшая после мытья Летта ест пирожок, запивая его молоком.

— Все. Теперь ложись спать, — скомандовал Ромариз, выпихивая Дика из комнаты. — Я нарисую на двери охранный знак, и никто не сможет сюда войти, поэтому ничего не бойся.

Летта благодарно кивнула, думать сил не было, но один вопрос не давал ей покоя. Похоже, что подозрительному Дику тоже.

— Почему ты все это делаешь?

— Она невеста… кого-то из наших, и долг каждого сая помочь избраннице соотечественника, оказавшейся в сложной ситуации, — как само собой разумеющееся сообщил с улыбкой айт. С этими словами он затушил свечи и запер дверь.

Дик начал что-то с возмущением говорить, но Летта уже этого не слышала. Она спала.

Алмар

Младший сын рода де Лемарье трясущимися руками откинул крышку инкрустированной шкатулки и потянулся длинными пальцами к очередной папиросе каннабе. Он проснулся час назад с гулко стучащим сердцем от собственного крика. Хорошо, что на спальню наложен полог тишины, иначе здесь бы уже было не протолкнуться от слуг и любопытных гостей. Очередная затяжка отогнала страхи, свежим ветром пронеслась по организму, прочищая мозг и прогоняя остатки сна. Да как тут заснешь, когда воспоминания, которые ты старательно пытаешься забыть, штурмуют многострадальную память. Вновь перед глазами, словно в медленном танце кружатся эпизоды прошлого. Прошлого, которое не отпускает от себя, держит на тонком незримом, но очень крепком поводке. Еще и этот странный сон, где он вновь гонится за незнакомой девушкой с короткой стрижкой, а она исчезает за двойными прозрачными дверями, ведущими под землю. Алмар пытается войти следом, но двери не открываются и ему остается лишь с тоской наблюдать, как незнакомка легко сбегает по ведущим вниз ступеням. "Оглянись, — шепчет он, — я должен увидеть твое лицо". Девушка уже почти внизу, вот она махнула кому-то рукой, а затем медленно оглянулась. На мага смотрело неподвижное, мертвое лицо с темными провалами вместо глаз и перекошенным в кривой улыбке ртом. Сатия Смерть в маске "Безжалостной Госпожи". Это означает, что где-то он поступил неверно, не на ту развилку свернул, чем оскорбил свою покровительницу. Он отшатнулся от двери и в этот момент раздался взрыв…