Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аслан открыл дверь в плохом настроении и посмотрел на меня с недовольством.
– Слушай, давай не пойдем, я устал, и голова что-то болит, – мрачно произнес он.
– Ну как же, я так ждала, готовилась, – разочарованно протянула я.
– Ну хочешь, иди одна, – с этими словами он ушел вглубь комнаты и демонстративно лег на диван, закинув руки за голову.
– А знаешь что… И пойду! Хоть повеселюсь нормально раз в жизни!
Я с грохотом захлопнула дверь и побежала вниз по лестнице.
***
Андрей, виновник торжества, казалось, совсем не удивился тому, что Аслан не пришел. Весь вечер он ухаживал за мной, шутил, подливал вина. От него приятно пахло дорогим одеколоном, и он прекрасно танцевал (в отличие от некоторых). Праздник превзошел все мои мыслимые и немыслимые ожидания. Солидные мужчины приглашали меня танцевать, говорили комплименты, а директор кладбища даже поцеловал руку. В конце концов я все-таки вспомнила про Аслана и заторопилась домой.
– Я отвезу тебя, – любезно предложил Андрей.
– Но ты же пьяный, – засмеялась я.
– Ничего. Во-первых, – начал он загибать пальцы, – здесь недалеко, во-вторых, все менты в этом городе – мои друзья, и в-третьих, есть такая таблеточка… Смотри, новая разработка, – он достал из кармана невиданный доселе «Алкозельцер». – Раз – и как будто не пил вовсе.
Аргументы прозвучали убедительно.
На капоте его шикарной машины был нарисован какой-то прыгающий зверь из семейства кошачьих. Едва мы оказались в салоне, именинник полез ко мне целоваться. Я отпихивала его как могла, но он только смеялся.
Чудом мы доехали до знакомого подъезда. Я вырывалась изо всех сил. Наконец мне удалось открыть дверь и выскочить из автомобиля. Я бросилась бежать. В подъезде с отвращением отерла с лица следы слюнявого рта. Чувствовала я себя ужасно. Робко и виновато позвонила в дверь. Она сразу же открылась. Аслан молча смотрел на меня и потом вдруг тихо сказал: «Нам надо расстаться. Я понял, что для тебя гулянки важнее меня».
«Он что, бросает меня?! – пронеслось в голове. – Такую классную? Практически королеву! Быть такого не может! Весь бомонд города час назад пел мне дифирамбы, а тут какой-то, – я на миг запнулась в своем описании и вдруг поняла, что на каблуках я выше его, – малограмотный недомерок дает МНЕ от ворот поворот? Да как он смеет! Козел! Я сто таких найду прямо завтра!»
– Ну что ж, прощай! – взмахнула я головой и гордо удалилась.
Наверное, надо было извиниться, может быть, даже встать на колени, просить прощения. Часто я задавалась вопросом: а могла бы я что-нибудь изменить тогда, в тот вечер, или все повороты судьбы уже были начертаны в моей книге жизни?
На следующее утро я написала Аслану письмо, в котором было всё: и мольбы о прощении, и признания в любви, и посыпание головы пеплом. Даже каменная статуя с острова Пасхи не осталась бы равнодушной к моему посланию.
Но Аслана не было дома, дверь открыл Марат.
Увидев меня, он поморщился и сквозь зубы процедил:
– Пожалуйста, избавь меня от выяснения ваших отношений, мне бы в своих разобраться.
Я попросила только передать письмо брату. Он недовольно скомкал его и сунул в карман.
Я ждала ответа. Но ничего не происходило. Прошел мой день рождения, наступил Новый год. Потом я купила билет на поезд и уехала в Москву.
И вот спустя три года я опять стою перед дверью в знакомую квартиру. Сердце колотится, но я решительно нажимаю на звонок. Марат совсем не изменился: тот же колючий взгляд, по-прежнему недовольное лицо…
– Привет, хорошо выглядишь. А Аслан женился, уехал домой, уже и дочка родилась. Он очень счастлив. Кстати, – он порылся в тумбочке, – вот и письмо твое. Я не передал, извини…
***
Последний раз я видела Аслана в сентябре 2004 года – по телевизору, в эфире о захвате бесланской школы. В толпе окаменевших от ужаса родителей заложников вдруг мелькнуло его искаженное горем лицо.
«Уже и дочка родилась, – зазвучал у меня в ушах голос Марата. – Он очень счастлив».
Три дня я безотрывно следила за новостями. К счастью, в списке жертв знакомой фамилии не оказалось.
Жизнь в Москве,
v
.2.0
К счастью, связи Марины помогли мне довольно быстро восстановить паспорт, и я вернулась в Москву.
Водителем троллейбуса, который вез меня на вокзал, оказался Лешка, мой одноклассник.
– Катька, счастливого пути и передавай привет индийским раджам! – громогласно возвестил он, высаживая пассажиров на конечной. Видимо, накануне пообщался со Светкой.
Поезд тронулся, и привычные очертания Родины-Матери пронеслись перед окнами. Впереди были сутки пути…
***
По приезде в Москву я оставила вещи в квартире гостеприимной тети Оли на Ордынке и пошла в кадровое агентство, название которого встретилось мне по дороге с вокзала. Документы у меня были в порядке, имелась и медицинская книжка.
Вскоре меня вызвали на собеседование. На диванчике сидел приятный мужчина в очках с тонкой оправой. Он искал няню для своего сына.
Я вежливо поздоровалась и держалась уверенно.
– Ма нишма? («Как дела?») – вдруг спросил он с улыбкой на иврите.
В моей памяти вдруг сами собой всплыли строчки из еврейского журнала «Лехаим», который раздавал мой приятель с Тверской. Тот самый, который призывал уехать в Израиль, приближая приход Мессии на святой земле.
И я совершенно неожиданно для себя ответила:
– Беседер! («Все в порядке!»).
Уголки губ моего визави удивленно поднялись.
«Ну что ж, эту девушку мы берем, – весело сказал он. – Больше нам никого искать не надо».
Так я стала няней двухмесячного Семочки.
Лева и Лена Зильберштейн, его родители, были удивительной семьей.
Начать хотя бы с того, что именно Лева познакомил россиян с йогуртами. В девяностые он купил линию для их производства. Я помню ту эйфорию, которую я испытала, впервые попробовав этот чудесный продукт. Казалось, что вкуснее содержимого этих разноцветных коробочек ничего быть не может…
Кроме йогуртов, у бизнесмена было хобби для души. В маленькой музыкальной студии он записывал диски начинающих исполнителей, в частности своего земляка Олега Митяева.
Я видела барда только один раз, но Лева общался с ним плотно.
Однажды он принес мне новый диск Митяева:
– Послушай. Это тебе.
Завороженно я внимала звукам и строчкам, лившимся из динамика:
«Уж, наверное, ягоды спелые,
Нам не видно в окно палисад,
А в палате стерильные, белые
Стены розовым красит закат.
Но леченье идет без усердия,
А зачем? Мне осталось дня три.
Погоди-ка, сестра милосердия,
Посмотри на меня, посмотри.
Посмотри на меня, некрасивого
(Я и раньше-то был некрасив),
- Нерассказанная история США - Оливер Стоун - Биографии и Мемуары
- Вечеринка моей жизни - Ямиль Саид Мендес - Русская классическая проза
- 15 уроков Лиз Бурбо. Исцели травмы, которые мешают тебе быть счастливым, любимым и богатым - Мария Абер - Самосовершенствование
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Исповедь монаха. Пять путей к счастью - Тенчой - Биографии и Мемуары
- Откровения маньяка BTK. История Денниса Рейдера, рассказанная им самим - Кэтрин Рамсленд - Биографии и Мемуары / Триллер
- 100 ВЕЛИКИХ ПСИХОЛОГОВ - В Яровицкий - Биографии и Мемуары
- Книга воспоминаний - Игорь Дьяконов - Биографии и Мемуары
- Браслет с шармами - Элла Олбрайт - Прочие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Страна Прометея - Константин Александрович Чхеидзе - Биографии и Мемуары