Эмиль и трое близнецов - Эрих Кестнер

— А чего там смотреть? Песок да трава, — сказал Профессор.

Они подплыли уже совсем близко к острову.

— Пальма! — завопил вдруг Ганс. — Посреди Северного моря — пальма! Кто бы мог подумать?

— Судя по ее виду, она больна гриппом, — поставил диагноз Профессор.

И тут яхту здорово тряхнуло! Ганс и Профессор свалились с сидений.

Густав вскочил на ноги и больно стукнулся головой о потолок каюты. Ругаясь, он выполз на свежий воздух.

— Мы что, тонем? — осведомился он.

— Нет, наоборот, мы сели на мель, — сказал Шмаух. Густав огляделся по сторонам.

— Погремушки вы, а не моряки. Мимо этой жалкой кучки песка не могли проехать? Был бы еще настоящий остров!

Он вылез из лодки…

— Сесть на мель в открытом море — это же надо!..

— Все из-за пальмы: я хотел разглядеть ее получше, — смущенно пробормотал Ганс.

— Теперь уж наглядишься на нее вдоволь! — гневно крикнул Густав и подошел к этому причудливому растению. — Редчайший экземпляр. Пальма-то в горшке!

Профессор взглянул на часы.

— Нам пора возвращаться. Кончайте глазеть.

Они все навалились на лодку, пытаясь столкнуть ее с мели. От напряжения ребята стали красные как раки. Но лодка не двигалась с места. Ни на сантиметр!

Густав разулся и вошел в воду.

— Раз-два, взяли, — скомандовал он, — все вместе, толкайте! Раз-два, взяли!

Он поскользнулся на водорослях, плюхнулся в воду и исчез на несколько секунд.

Когда он вновь появился на поверхности, он долго отплевывался и в бешенстве ругался. Потом снял совершенно мокрый тренировочный костюм и повесил его сушить на ветку пальмы.

— Ну вот, видишь, и тропическое растение пригодилось, — заметил Профессор.

Они снова уперлись в нос яхты и, наверно, не меньше получаса пыхтели, как грузчики, которые переносят рояль. Но яхта, увы, не рояль. Она по-прежнему не двигалась с места.

— Чертова посудина! — кричал Ганс. — Ну, давайте. Раз-два, взяли… Еще раз — взяли…

Но, как они ни старались, ничего не получалось.

— Веселая история! — сказал Густав. — Что будем делать, ребята, если нам не удастся столкнуть ее с мели?

Ганс лег на корму и закрыл глаза.

— Уберем паруса и станем островитянами. Счастье, что у нас есть с собой консервы.

— Теперь уже ничто не помешает нашему свободному развитию. Здесь нет ни телефона, ни почтового ящика. Настоящие робинзоны!

Профессор ударил кулаком по песку.

— Мы должны вернуться! — крикнул он. — Должны!

Густав огляделся. Вокруг не было ничего, кроме воды и облаков. Он зло рассмеялся:

— Пошли пешком, Профессор, тут недалеко!

Глава одиннадцатая

ПРОВЕРКА ПАСПОРТОВ

Вечерело. Солнце зашло за облако и залило небо и море розоватым светом.

Эмиль и Вторник уже больше часа стояли на причале и ждали ребят. Эмиль приготовил им бутерброды. Вторник, сжимая под мышкой пакетик, прыгал на ножке от радости, что будет участвовать в таком интересном приключении.

В гавань один за другим возвращались парусники разных форм и размеров. Но та яхта, которую они ждали, почему-то не появлялась.

— Вот они! — крикнул Вторник, показывая на лодку, направляющуюся к причалу. Но это были не они.

— Как-то странно, — сказал Эмиль. — Будем надеяться, что с ними ничего не случилось.

— А что с ними может случиться? Море как зеркало, полный штиль. Просто ушли небось далеко, и все. Эмиль крикнул проплывающей лодке:

— Вы не встречали «Кунигунду IV»?

— Нет, мы вообще девочек не видели! — крикнул парень в ответ, а его спутники рассмеялись.

— Дурак! — буркнул Вторник.

— Подождем еще полчаса, — решил Эмиль. — Если их не будет, придется идти в Грааль пешком, а не ехать на мотоциклетке.

Они терпеливо ждали. Потом Эмиль вынул из кармана листок бумаги и написал записку: «Мы без вас пошли в Грааль. Поторопитесь! А то пропустите пароход». Он прикрепил эту записку к столбу, к которому привязывали «Кунигунду», так, чтобы, причалив, они ее сразу заметили.

— Их все еще нет? — спросил Эмиль, вернувшись к Вторнику.

— Как видишь!

— Бродяги несчастные! Ну, делать нечего, придется переть пешком.

И ребята отправились в Грааль. Они шли быстрым шагом, иногда переходя на бег. В лесу было сумрачно и влажно.

Рядом тянулись болота. Тучи комаров преследовали путников. Лягушки прыгали по тропинке. Где-то вдали куковала кукушка. Через час они вышли на луг, где паслись черно-белые коровы. Одна из них — а может, это даже был бык — помчалась на них галопом, опустив голову. Они со всех ног бросились наутек. Наконец они добежали до какой-то ограды, перебрались через нее и оказались на песчаной дороге, ведущей к пляжу. Корова — а может, и бык удивленно и серьезно посмотрела на ребят, потом повернулась и потопала к стаду.

— Вот зверюга! — сказал Вторник, тяжело дыша. — Еле убежали. Я чуть не потерял пакет с бутербродами.

В это время Профессор на острове глядел на часы.

— Сейчас пароход отходит из Грааля, — сказал он. — С ума сойти можно!

У Ганса, лежавшего на песке под пальмой, глаза наполнились слезами.

— Я во всем виноват! Делайте со мной, что хотите.

— Высказался! Несет невесть что! — воскликнул Густав. — Господа, только в беде познается величие души! — заговорил он, передразнивая Ганса. — Не беспокойтесь, Эмиль и без нас покажет этому мистеру Пашульке, где раки зимуют. У Эмиля и Вторника котелки еще варят.

— Без нас у них с погоней ничего не выйдет, — сказал Профессор. — Эмиль и Вторник — всего двое сыщиков — это мало. К тому же они наверняка все еще стоят на причале в Корлсбюттеле и ждут нас. Может, они как раз в эту минуту заявляют в полицию, что наша лодка пропала.

Густав был другого мнения:

— С чего это Эмиль будет обращаться в полицию? Что с нами может здесь случиться? Мы переспим ночь в каюте. Еды у нас тоже хватит. Ну, а завтра пройдет какое-нибудь суденышко мимо этого идиотского острова.

— Ты рассуждаешь по-своему, — возразил Профессор. — Но Эмиль ведь не знает, что мы сели на мель. Откуда ему знать?

Густав растерялся:

— Ты прав. Конечно, он этого не знает. Я иногда бываю таким дураком!

— Эмиль, наверное, думает, что мы перевернулись, — печально сказал Ганс. — Что мы уже едва держимся на поверхности, цепляясь за киль лодки, что мы вот-вот потонем. — Он так расстроился, что даже высморкался. — А завтра утром дядя возвращается из Швеции.

— Да, старик, без пощечины дело не обойдется, — задумчиво сказал Густав. — Может, нам лучше навсегда остаться на этом островке? Мы здесь вполне прокормимся рыбой. Не верите? А из паруса соорудим кибитку, как у кочевников. Может, на этом идиотском архипелаге есть и кремень. Тогда мы будем вылавливать бревна и доски, сушить их и жарить на костре рыбу. Утром, в обед и вечером — рыбу. Как вам нравится мое предложение?

— Достойное тебя, — с насмешкой сказал Профессор. — Может, в один прекрасный день на этой пальме вырастут кокосовые орехи, да? В их скорлупе будем запекать яйца чаек. А кокосовое молоко лить в кофе.

— А разве у нас есть кофе? — удивился Густав.

— Столько же, сколько у тебя ума в башке! — заорал Профессор. — Ганс, а воды у нас надолго хватит?

— Если будем экономить, примерно на сутки.

— Уж будем экономить, не сомневайтесь, — строго сказал Профессор. — Нам должно хватить этой воды на два дня. Есть надежда, что завтра пойдет дождь. Тогда мы расставим пустые консервные банки и соберем дождевую воду.

— Вот здорово! — воскликнул Густав. — Профессор, ты, как всегда, отличный стратег.

— А продукты я запру, — сказал Профессор. — Я сам буду их распределять.

Густав зажал себе уши:

— Прошу вас, не говорите о еде. А то я сразу захочу есть.

Профессор подошел к берегу и стал смотреть на море. Густав ткнул Ганса в бок и тихо спросил:

— Знаешь, как он стоит?

— Нет.

— Как Наполеон на острове Святой Елены, — прошептал Густав и захихикал.

Когда пароход причалил в Корлсбюттеле, Эмиль и Вторник, сидевшие в каюте, кинулись к иллюминатору.

— А вдруг Байрон не сядет, что тогда? — спросил Вторник.

— Тогда мы с быстротой молнии выскочим на палубу и спрыгнем прежде, чем они успеют убрать чалку, — объяснил Эмиль. — Но ты зря волнуешься: вот он идет.

Мистер Байрон и Макки поднялись по трапу. У них было несколько больших чемоданов. Акробат подошел к перилам,

Макки сел на скамью. Отдали концы, заработал мотор. Пароход медленно отчаливал.

Мальчики в каюте глядели в иллюминатор на берег. Освещенные окна домов становились все меньше и меньше. За бортом плескалась вода.

— Пахнет нефтью, — прошептал Вторник, — мне плохо.

Эмиль открыл иллюминатор — в каюту ворвался холодный ночной воздух. До них долетали соленые брызги. Вторник высунул голову и глубоко вздохнул, потом сел на диванчик, улыбнулся Эмилю и сказал: