Мой бедный богатый мужчина - Мария Воронова

Она зашла в парфюмерный и принялась нюхать духи, выбирая самые дорогие, к которым раньше даже не смела подходить. Интуиция подсказывала ей: скоро она сможет выбрать себе любой парфюм… Дело, кажется, идет на лад. Сегодня она перевязывала больного, и он смотрел на нее не просто с благодарностью за аккуратную работу. В его глазах она явственно видела искорку мужского интереса. Что ж, ей удалось вполне натурально смутиться. Потом она долго сидела на посту, снимала назначения, а он со своей койки неотрывно наблюдал за ней, но быстро отводил взгляд, когда она поднимала голову.

Она ему нравится, это несомненно. Но как сделать, чтобы он захотел к ней вернуться, после того как выпишется из больницы? Сейчас ему нечем заняться, вот он и пялится на красивую медсестру, а потом вернется в свой мир, в свои дела… Может, скажет мимоходом друзьям, что в реанимации за ним ухаживала симпатичная и ловкая девушка, вот и все… Так что же ей делать?

На следующий день Диана принесла своему подопечному несколько книжек: если она не слишком ему интересна, он займется чтением. Но нет, она все время ловила на себе его взгляды, бросаемые поверх страниц…

А через три дня он выписался, прямо из реанимации – домой. Диана с Ладой Николаевной уговаривали его полежать еще пару деньков, но он отказался, сославшись на важные дела.

Теперь оставалось только ждать. Конечно, он назвал свое имя и адрес, но, во-первых, мог и соврать, а во-вторых… Не будет же Диана сама звонить ему! А ходить под его окнами, надеясь на встречу, просто глупо. Черт, если он сорвется с крючка, это будет так обидно!

То ли виноват был яркий зимний денек, то ли просто хорошее настроение, но Диана вдруг подумала – не сорвется, придет обязательно…

В голове возникали упоительные картинки: она в собственном загородном доме, она за рулем шикарной, но практичной иномарки…

Странно, но, грезя о материальных благах, которые принесет с собой предполагаемое замужество, Диана ни разу не задумалась о своем избраннике. Он витал где-то на окраине ее сознания, и теперь она даже не могла толком вспомнить его лицо. Какой у него характер? – иногда задумывалась она и тут же обрывала себя: «Не важно, я же не собираюсь в него влюбляться. Мое умение держать себя в руках поможет мне ужиться даже с самым тяжелым человеком. Главное, чтобы он давал мне деньги. Как там говорит мама – ласковая улыбка, чистый дом и вкусная еда? Этим пакетом услуг я его как-нибудь обеспечу. Я буду очень хорошей женой».

И Диана представила себя – с прямой спиной, свежая, в светлом утреннем платье, она наливает мужу чай, ласково улыбаясь. Но лицо мужа по-прежнему оставалось в тени.

Глава 4

Дом встретил унылой пустотой.

Розенберг вздохнул – он еще не привык, что его никто не встречает, – прошел на кухню и зарядил кофемашину.

На втором этаже хлопнула дверь, легкие шаги быстро застучали по ступенькам, и ему на шею бросилась зареванная Мила.

– Где же ты был столько времени? Что, нельзя было сообщить?

Он опустился на стул, выдвинул ящик буфета и достал свою любимую трубку.

– Извини. Не хотел тебя беспокоить.

– Беспокоить? Да я просто извелась! В полиции была, все справочные больниц обзвонила…

Розенберг взял ее за руку.

– Я не думал, что ты так быстро обнаружишь мое отсутствие. Я, правда, не хотел тебя волновать. Пошел ночью в магазин и нарвался на наркоманов, только и всего. Полежал в канаве, потом добрые люди подобрали и отвезли в больничку, где меня превосходным образом починили. Волноваться не о чем, как видишь.

Мила всхлипнула и села рядом с ним.

– Я уж думала, что больше тебя не увижу… Единственная надежда оставалась, что ты у какой-нибудь девушки.

Розенберг улыбнулся:

– Девушка там была, да… Ножки славные… Ласковая сестричка, даже удивительно, я и не думал, что такие бывают. Они же все там решили, что я бомж, но ухаживали, как за королем. Нужно будет поехать отблагодарить их как следует. Ну все, хватит грустить… Или ты мне не рада?

– Да ты что? Я от радости чуть с ума не сошла, когда услышала, что ты вернулся!

– Тогда давай съездим суши поедим? Звони своему синьору Помидору, скажи, отец устраивает пир по поводу чудесного воскрешения из мертвых.

Мила молча уставилась в пол.

– Ну? Что-то не так? – безмятежно поинтересовался Розенберг. – Пока я лежал в больнице, ты разлюбила японскую кухню?

– Не разлюбила, – пробормотала Мила, по-прежнему глядя в пол. – Но Стас меня бросил. Вроде бы… – добавила она.

Розенберг едва не рассмеялся: он был твердо уверен, что между такими молодыми и хорошими людьми, как Мила со Стасом, могут происходить только пустячные размолвки. Но его любимая приемная дочь сидела, ссутулив плечи и понурив голову, и это необходимо было немедленно исправить.

– Из-за чего, позволь узнать?

– Я случайно проболталась, что девчонки учатся в Англии, он стал расспрашивать, слово за слово… В общем, он понял, что у нас много денег, взбесился и ушел.

– Мила, жена должна уметь врать, это основа счастливой семейной жизни, – назидательно сказал Розенберг. – Но вообще-то синьор Помидор радоваться должен. Я еще понимаю, если бы мы врали, что богаты, а оказались на самом деле нищими.

– А он сказал, что мы с тобой его за альфонса держали… И нахлебником он быть не хочет! – После этих слов Мила горько зарыдала.

Розенберг рассеянно погладил ее по голове.

– И теперь ты злишься, что я попросил тебя не говорить ему о наших деньгах? Ну наверное, лучше было дать вам во всем разобраться самим… Давай я съезжу, поговорю с ним? Скажу, что вовсе не подозревал его в корыстных целях, а просто хотел, чтобы вы какое-то время пожили в стесненных условиях. Ничто так не укрепляет брак, как совместно пережитые трудности, ты знаешь. Но искусственно созданные комбинации долго не живут, я должен был это предвидеть. Да не реви ты, – прикрикнул он, – сейчас кофе выпью и поеду.

– Тебе надо отдохнуть после больницы, – неуверенно сказала она.

– Я прекрасно себя чувствую. Говорю тебе, за мной прекрасно ухаживали. Эти идиоты-наркоманы не стали дожидаться, пока я добровольно выдам деньги и ценности, сразу врезали кирпичом по башке, так что если бы не врачи, последствия могли быть гораздо серьезнее. А так у меня останется маленький шрам под челюстью, да и его можно при желании убрать. Ладно, сегодня разберусь с твоим гордым обормотом, а благодарить завтра поеду. Хоть и говорят, что услуга, которая уже оказана, ничего не стоит. Но я им всем очень благодарен. Особенно этой сестричке… Хорошенькая она, я тебе скажу… – Розенберг мечтательно уставился в потолок, но тут же спохватился: – Так где сейчас находится мой дорогой будущий зять? Как честный человек, он обязан на тебе жениться, сколько бы денег у тебя ни было. Я доведу эту мысль до его помраченного сознания. А будет выпендриваться, так в дыню ему закатаю.