В тени большого взрыва 1977 (СИ) - Арх Максим

— Да деньги есть. Это не проблема. Я хотел их, гм, подмаслить. Но там народа много толпится. Не получилось в общем. Давай ждать, — произнёс я и прислонился спиной к стене.

— Ну так оформи всё на двадцатое, — резонно заметил тот, засунув руки в карманы брюк. — Сколько мы тут будем ждать? Оформи и они привезут. Какая разница?

— Что значит «какая разница»? — возмутился потенциальный взяткодатель. — Во-первых, это должен был быть для бабушки сюрприз.

— А во-вторых?

— А во-вторых у меня там чёрно-белый ящик по имени «Чайка» стоит. Хоть и не очень древний, но показывающий мягко говоря: не очень! Ты чего, хочешь, чтобы я глаза портил?

— Ха, — усмехнулся тот, — глаза он портить будет, видите ли… Да если хочешь знать, полстраны смотрят чёрно-белое изображение по телевидению и ничего. А тебе, вишь ли, для зрения плохо. Отделяешься ты от нашего трудового общества, Васин. Плохо это!

— Издеваешься, — констатировал я и неожиданно для нас обоих предложил мысль, пришедшую мне в голову только что: — Товарищ Кравцов, а почему бы Вам не воспользоваться служебным положением?

Через час следуя на «Волге» за покупкой, лежащей в грузовике «ГАЗ-53А» мы уже подъезжали к городу Бронницы, от которого до моей деревни Ключено было рукой подать — чуть более десяти километров по бетонке.

В магазине Кравцов нужно сказать сдался не сразу. Может кобенился, может издевался, а может действительно считал, что пользоваться без нужды «ксивой» нельзя. Я ему приводил доводы «за», он их рассматривал и обоснованно отвергал их. Через некоторое время мне это надоело, и я, возможно, расстроенный, что взятку никому не дал, решил пойти на шантаж, сказав, что поехал в Останкино — домой. Этим незамысловатым предложением я моментально сломал полковнику волю к сопротивлению и тот угрюмо побрёл шугать местный персонал своей красненькой корочкой, на обложке которой золотом красовался герб страны и семь магических букв — «КГБ СССР».

Бабушка, увидев, что к дому подъехали сразу два автомобиля, выглянула в окно. А через минуту, надев пуховый платок и застёгивая пальто, вышла на крыльцо. Увидев меня, удивлённо «ахнула» и со словами: — Ой! Саша! Я сейчас, — ступая по припорошённой снегом дорожке, пошла открывать нам калитку.

Первым делом показал двум приданным к машине грузчикам место куда поставить телевизор и, дав им каждому по три рубля за помощь, отправился к «Волге» за находившимися там сумками.

— Слушай, Васин, а зачем ты столько набрал? Ты же здесь ненадолго, — резонно заметил комитетчик, провожая взглядом уезжающий грузовик. — У тебя же гастроли скоро.

Я поморщился от перспектив, достал с заднего сиденья автомобиля две сетки-авоськи с продуктами и ответил: — Ну так, бабушке останется. В магазин лишний раз ходить ей не надо будет. Всё впрок. Да и вообще, тут в деревенском магазине выбор не велик, а в город ездить неудобно. Автобусы по времени ходят. А сейчас зима, утренние и вечерние рейсы ходят по расписанию, ибо народ на работу и с работы ездит, а вот дневные иногда могут и отменить, вероятно, в целях экономии. Зимой в деревне народа мало, поэтому автобусы часто вообще пустые ездят.

— Да зачем тебе автобусы-то? Ты ж у нас парень богатый. «Тыщи» заколачиваешь. Так что можешь позволить себе такси нанять, за хлебом съездить.

— «Наши люди в булочную на такси не ездят», — ответил я монументальной фразой из к/ф «Бриллиантовая рука» и понёс продукты к дому.

Но полковник не сдавался, а, взяв из багажника сумки с моими вещами, пошёл следом.

— Ну тогда бегом всегда можешь сбегать. Ты ж говорят любишь бегать. Так что встал пораньше и… — брюзжал гэбист не отставая.

— «И» — не получится. Нет тротуарной дороги на протяжении всего пути до города. А где есть, то её зимой не чистят. А по главной трассе бежать опасно. Особенно зимой. Машины носятся. Запросто сбить могут, — ответил я и, зайдя в терраску, спросил: — Ну ты как, останешься обедать?

Тот поблагодарил за предложение, но отказался. Выпил из ковшика колодезной воды, сказал, что приедет за мной днём девятого числа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вышли на улицу. Там он пожелал мне хорошо отдохнуть и набраться сил, а мы с бабушкой, в свою очередь, пожелали ему хорошего пути. Попрощались. Он сел в машину, пару раз просигналил, махнул рукой и уехал.

Мы же помахали ему вслед, закрыли калитку на засов, пошли в дом. Поднявшись на крыльцо, обернулся, осмотрел засыпанные снегом окрестности и, заметив шедший из трубы дым у соседей напротив, спросил: — А чего дядя Лёша Митрохин на зиму здесь что ль остался?

— Да нет. Это его племянник с другом тут решили отпуск провести, — пояснила бабушка и мы прошли из терраски в основной дом.

— Племянник? У него же племянница — Зойка, — вспомнил я. — Что-то не припомню я у дяди Лёши никакого племянника.

— А это от сводного брата жены, — пояснила бабушка межродственные связи древнейшего Дома Митрохиных, чьи цвета ни один Брандон Старк никогда бы не угадал. И на самом деле сруб был, нужно сказать, покрашен странно — фактически всеми цветами радуги. Причина этому была до банальности проста. Дядя Лёша работал в строительно-монтажном управлении сварщиком и, само собой, тащил, ненужные этому СМУ, излишки домой. Была зелёная краска, бралась она, была красная, и это не беда, тоже сойдёт. Сосед жил по принципу: «В хозяйстве всё пригодится». А посему, что можно было утащить домой, то, естественно, вмиг утаскивалось, после чего из города переправлялось в деревню. Красился дом теми красками, что были, поэтому не было ничего удивительного в том, что все стены были покрашены разными цветами.

— А откуда ты знаешь, что это племянник? Может бездомные какие в дом забрались? — поинтересовался я, глядя на «радугу».

— Да нет. Что ты. Откуда тут бездомным-то взяться. Солидные мужчины. Сегодня с самого утра приехали. Увидели, что у меня свет горит и зашли. Ты же знаешь — я рано просыпаюсь. Вот они и зашли поздороваться. Подтянутые. В костюмах, — поставив на плиту чайник, сообщила бабушка. — На машине на зелёной приехали. Долго снег расчищали, — продолжала она. — Я им лопату для уборки снега давала. Они расчистили и вернули. Машину за забор поставили и стали вещи в дом носить.

— Понятно, — произнёс я и принялся разбирать сумки, освобождая их от продуктов, что привёз.

Разобрав, приволок телевизор из терраски в дом. Вытащил из коробки и поинтересовавшись мнением, снял «Чайку» и напрягшись поставил новый аппарат на его новое место — на тумбочку в углу комнаты.

— Ну как? — спросил, разглядывая ящик исполинских размеров.

— Саша, но зачем? Это же дорого. И потом, вы же домой хотели такой купить. Деньги копили? Зачем же вы потратили их и купили сюда? Мне и тот что стоял нравился, — разволновалось бабушка. — Машину ради этого гнали. Денег поди гору потратили. Зачем?

— Так надо, бабуль, — погладил рукой лакированную боковину исполина, — зима, как ты знаешь, близко, и даже можно сказать настала. Огородом зимой ты не занимаешься. Лапти и корзинки не плетёшь. А больше вроде в деревне зимой и делать особо нечего. Снег почистить до калитки, дров в печку подкинуть, вот собственно и все дела. Поэтому время на отдых есть. И его можно провести в своё удовольствие, например, посмотреть цветной телевизор! Смотри какой экран здоровый! Всё видно будет, — и тут вспомнил немаловажный факт: — Только знаешь, давай-ка я его пока, пожалуй, сниму. Пусть постоит в сторонке, посохнет. А то он с мороза и включать его сейчас нельзя. Там конденсат может внутри корпуса образоваться. Замкнёт ещё, потом чинить его по гарантии надо будет. Нам это ни к чему. Так что пусть пока отдохнёт, а мы с тобой тем временем посмотрим старый телик.

Поставил всё как было до, помыл руки, переоделся и сел за стол.

Бабушка подала обед, и я с удовольствием приступил к куриному супу с лапшой. Бабушка есть не хотела, а налила себе чаю, села напротив меня и стала расспрашивать о наших московских делах.

Я ел и рассказывал ей о съёмках фильма, о премьере, о музыке и о том, что вскоре уезжаю с мамой в ГДР. Бабушка восхищённо охала, удивлялась, а когда услышала, что я заработал десять тысяч за съёмки, сначала не поверила, а потом разразилась тирадой, хваля меня и мою маму — её дочь, которая воспитала такого замечательного сына. Я же возвращал комплименты и в ответ говорил, что в моём воспитании немалая доля заслуг принадлежит ей. И нужно сказать, что это было чистой правдой, ведь в той жизни именно бабушка воспитывала меня после того как мама погибла в автокатастрофе.