У рассвета цвет заката.Книга 1 (СИ) - Арина Ирина

Нет. Воин. Много. Деньги. Добыча. Воевать. Ходить. Путь. Половина. Ходить. Вместе. Орк. Ходить. Человек. Говорить. Орк. Понимать. Нет. Артефакт. Нет. Орк. Говорить. Страх. Человек. Понимать. Нет. Человек. Ходить. Переход. Орк. Ходить. Конь. Орк. Ходить. Костер. Орк. Говорить. Бить. Орк. Бить. Хотеть. Нет. Старый Дол. Таверна. Говорить. Чарондол. Взять. Орк. Человек. Взять. Нет. Человек. Слабость. Орк. Сила. Есть. Пить. Орк. Костер. Орк. Костер. Жечь. Рядом. Ходить. Воин. Много. Дом. Человек. Говорить. Орк. Костер. Орк. Костер. Жечь. Рядом. Сидеть.

В общем-то, примерно представляющим, о чем идет речь, понять перевод было можно. Генерал представлял. Чего не отнимешь у Сурдива — он имел представление обо всем необходимом, и довольно глубокое. Спецотдел штаба не просто штаны о табуреты протирал, пахали они по полной, и вся теоретически могущая потребоваться информация на стол начальства ложилась точно в срок. Начальство информацию не игнорировало и не спихивало на подчиненных. То есть, она их не миновала, конечно, изучали в соответствии с категорией допуска и распределением зон ответственности, генерал же вникал во все. Плюс, обладал каким-то невероятным чутьем, позволявшим зацепиться за нечто незначительное, что в результате разворачивалось… Да во что угодно разворачивалось. От полного перекраивания войсковой операции чуть ли не в последний момент до вот этой неожиданной заинтересованности орочьей девчонкой. И можно было не надеяться, что в наборе слов, выданном артефактом, он хоть что-то упустит. Потом, конечно, Сурдив затребует полноценный перевод от меня, но решение уже принято. Сразу после «воинов» и «денег». В этом я не сомневалась и решение мне заведомо не нравилось, даже еще не озвученное. Не бывает таких совпадений, а если бывают, то ничего хорошего не несут.

— Племя Дилыт не может изгнать плохую кровь? Может, армии Киллитенса не нужно иметь дело с племенем Дилыт? Может, кровь плохая у всего племени?

В обратную стороны артефакт работал аналогично и услышали орки версию, значительно отличающуюся от оригинала. Тем не менее, посыл поняли, возмущение нелицеприятным подозрением выказали и срочно нашли выход из положения. В демонстративном выходе с территории гарнизона. А перед этим дали мне повод выставить щит. Совсем легкий, закрывающий лишь от искр, взметнувшихся из остатков костра, пока зеленокожие возмущались и скакали по нему теми самыми шакальими козами. Обжечься я не боялась, но неуставные прорехи мундиру не требовались, а среди костровых искр затерялись несколько моих.

Еще одно «совпадение»: на всей мужской части болтались уже не нити, но их обрывки. Определить, насколько родственны они нити, управлявшей Скользкой Кли, было невозможно, только в то, что автор у них не один, верилось мало. На представительнице женской половины ничего не было, она и поставила точку в противостоянии племени Дилыт и его «плохой крови»: опустила кулак, не слишком уступающий мужскому, на голову девчонки. Та, не пискнув, рухнула в подтаявший снег.

Гордое бегство племени Дилыт остальные племена сопроводили одобрительным ревом, радикальные решения у орков были в чести. Рев этот и меня сопровождал, пока шла к главному корпусу выполнять приказ генерала, готовить письменный перевод истории, рассказанной ртом Пырела. История была проста и закономерна до определенного момента. Ребенок родился в день, когда Мелонту накрыло черной завесой, орки ее называли ночной тучей. Девочка росла, а когда начала учиться главным орочьим навыкам, выяснилось, что она владеет магией. Непростительное преступление по законам зеленокожих, проклятье. Особенно, для женщины. Шаман, узнав об этом, разгневался, ругался и грозил, что Высшие силы разозлятся на племя. Сразу выгнать девчонку орки не могли, законы не позволяли, ждали, пока достигнет нужного возраста. Недавно достигла, ей выдали лошадь и изгнали, а она не ушла. Бродила рядом с племенем, но в стойбище не заходила и ее не трогали. Тут орков позвали на переговоры, и она увязалась за ними. Теперь девчонку уже отгоняли, она держалась поодаль, но совсем не уходила. На середине пути посланцы племени встретились с наемниками, некоторое время ехали рядом, и зеленокожая плелась в хвосте наемничьего отряда. Один наемник что-то говорил ей и ее бывшим соплеменникам, но никто его не понимал, артефакт-переводчик ради изгнанницы доставать не стали, только смеялись, что та жалуется, как ей страшно, тому, кто ни слова не понимает. Потом наемники ушли переходом, орки продолжили путь верхом, а девчонка осмелела и стала подходить к костру. Женщина предлагала ее побить, но мужчинам этого почему-то не хотелось, они просто перестали обращать на мелкую внимание. Затем была встреча в таверне, где все ели, пили и выясняли, кто возьмет Чарондол, а девчонка в это время развела свой костер рядом с костром племени. И сегодня развела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мелкую зеленокожую было откровенно жалко, и, кажется, не мне одной. Это, вдруг, утраченное внимание к изгнаннице… Оно в закономерность не укладывалось. И вариант, что проверяют меня затрещал по всем швам. Нет, проверять-то проверяют, только проверка внеплановая. Но плохо не это. Плохо то, что понимаю это не я одна, и любознательный наемник находится в одном шаге от встречи со штатными палачами. Если уже этот шаг не сделал. Неясным осталось одно — язык. Усач его не просто понимал, он свободно общался, как минимум, на киллитенском.

Генерал на плацу задержался ненадолго, даже дописывала я уже при нем. Стоял за спиной и читал изложенное. Зачем ему понадобилось отправлять меня раньше? Какую проблему ждать? Какую? Очередную. Не первую, не последнюю. А вот и первая из очередных:

— У Вашего поклонника тяга к уродливым девкам, иси Эргон? Или ему все равно с кем?

— У капрала? — я искренне удивилась, искренне отчиталась: — Понятия не имею, — и очень искренне оскорбилась: — Возможно, красотой я не блещу, но уродливой себя никогда не считала. Я могу быть свободна, ис Сурдив?

— Нет, майор Эргон, не можете. Вполне вероятно, что у меня появятся вопросы. По-вашему, я должен буду ждать, пока Вас приведут? Впрочем, если Вам есть, что сказать сразу, можете сказать. С удовольствием выслушаю.

«Майор», «приведут»… Знакомо. Следующий этап из крайне неприятных. У него всегда отвратительно холодные и липкие руки. Как-то слишком быстро мы к нему подошли. Торопится генерал, нервничает.

— На какую тему изволите говорить, генерал Сурдив?

— Не играй со мной, тварь! — жесткие пальцы сомкнулись на горле, пока предупредительно. — Кто он? Отвечай, бэсова дрима.

— Я не знаю. Мы никогда прежде не встречались с исом Стевнивом.

— К кюрису капрала! Ты прекрасно поняла о ком я спрашиваю, — нажим усилился. — Кто такой чернокорп?

— Не знаю… — я уже не сказала, просипела, воздуха не хватало.

— Не знаешь, дрянь? Не смей мне врать! В Черном корпусе нет никого, кто не знаком с Кли и кто решится подойти ко мне. Он шел к тебе. «Поднебесная мрачнюга» — пароль? Отвечай, хлитова девка!

— Я не знаю, — перед глазами плавали мушки, слова выдавливались сквозь хрип. — Он был пьян…

— Сейчас будет трезв, — генерал отшвырнул меня на стул, брезгливо отер пальцы поданным Мустилом платочком, кружевным, с личной монограммой, вышитой его женой. — Приведите себя в порядок, майор Эргон. Смотреть противно.

Я кое-как добрела до небольшого закутка с кувшинами, наполненными ледяной водой и тазом. Откашлялась, отдышалась, умылась. Не первый раз, не последний. Вернулась за стол, мне даже разрешили присесть, и через пару минут привели усатого наемника. В легко предвидимой компании работников каземата.

Насчет трезвости генерал поспешил, перегаром от усача разило ничуть не меньше, чем в «Вое». Еще одна странность в копилку или минус готовившим операцию. В расположении части чернокорпы не пили. На Сурдива он осклабился, как на старого приятеля, разве что обниматься не полез. А про каких орков речь идет понимать отказался. Долго перебирал всех встреченных, чесал затылок, морщил лоб, но сообразить, что за изгнанница, так и не смог. Зато с радостью признал, что для женщин красота — не главное: