Красный - Дмитрий Казаченков

по углам, теперь можно без опаски выходить на короткую дистанцию. Конечно, неприятно пропускать удары от простых людей, но, подставляя под удары свои «кости» я смеялась над их болезненными вскриками и не стеснялась отпускать обидные шуточки, которые ещё больше выбешивали отморозков, из-за чего они совершали необдуманные действия, позволяя мне себя вырубать одним точным ударом.

Через десять минут я связала бессознательную компашку и подвесила их под потолком, оставив записку для полицейских. Конечно, не сдерживай я свою силу, управилась бы куда быстрее, вот только тогда не полицию пришлось бы вызывать, а скорую, да и то до больницы бы доехали далеко не все. Не зря Отто говорил, что я одним ударом могу проломить человеку череп — мы проверяли это в лабораторных условиях на специально подготовленном манекене… Я могу даже не бить, а просто раздавить голову двумя руками. Это отнюдь не значит, что я собираюсь этим пользоваться, это лишь факт о моих физических возможностях.

— Ну вот, из-за вас я опоздала.

Вырвался из моей груди стон вселенской скорби, стоило мне лишь взглянуть на часы.

Вернувшись за рюкзаком, я продолжила свой путь до парка, где мне назначил свидание Марк. Если так подумать, то не было ещё ни одного раза, когда бы я не опоздала и пришла вовремя. И он всё равно продолжает меня терпеливо ждать со всё той же понимающей улыбкой и букетом в руках. Вот и сейчас он так же терпеливо сидит на лавочке и ждёт меня. Рядом с ним лежит большой букет роз… Замечтавшись, я чуть не врезалась в, непонятно откуда взявшееся на моём пути, здание.

«Кажется, надо будет поработать над маской, а то отображение окружения барахлить начало.»

Спрятавшись в подворотне, я быстро переоделась, после чего, поправив короткие волосы, которые и поправлять-то бесполезно — как торчали ёжиком — так и будут торчать, потому что всё ещё слишком короткие.

— Привет, давно ждёшь?

Громко поздоровалась я с парнем, подбегая к нему.

— Нет, сам минут пять назад пришёл.

Врёт. Сидит тут, по меньшей мере полчаса. Но как же мне от этого вранья приятно!

— Вот, это тебе.

Пусть я и видела уже издалека этот букет, но вот так вот, когда его вручил Майк… Я, наверное, стала красной, как рак, принимая такой шикарный подарок.

Затем последовала размеренная прогулка по парку. Нам спешить некуда — руководители дали мне выходной, так что сегодня весь день принадлежит лишь нам двоим.

Запомнила ли я что-то из всего прошедшего дня? Нет. Совсем ничего, кроме того факта, что мне было слишком хорошо, чтобы что-то запоминать. Я наслаждалась каждой минутой, смакуя те чувства, что появлялись во мне рядом с Майком. Рядом с ним я становлюсь очень стеснительной. Как бы я в принципе девушка довольно скромная, а тут вообще что-то с чем-то. Тем более неожиданно для меня же были слова, сорвавшиеся с моих губ вечером:

— А пойдём ко мне?

Так чудесный день плавно перетёк в не менее чудесную ночь.

Так молодая и глупая Петра Паркер потеряла девственность и, кажется, обрела нечто куда более важное. Не знаю, что со мной случилось. Возможно как-то изменилась походка, манера себя держать, речь, в конце концов, но Отто и Курт сразу поняли, что произошло в моей жизни. Ни порицания, ни одобрения в свой адрес я так и не услышала, но по глазам было видно, что двое учёных, стоит им остаться наедине, будут обсуждать отнюдь не научные темы…

С того дня наши отношения с Майком вышли на новый уровень. Мы стали гораздо ближе. И я сейчас не о сексе. Конечно, без него тоже не обошлось, но я имею в виду нечто другое. Нечто, что возникает между людьми, когда ты, кажется, знаешь о человеке всю подноготную. Видишь все его небольшие недостатки и слабости, знаешь, как его порадовать, какой завтрак он хочет именно сегодня, в конце концов.

На работе в лаборатории дела тоже на месте не стояли: с доктором Коннорсом мы, кажется, приблизились к решению проблемы прививания модифицированных генов ящерицы человеку. С Отто мы работали над созданием дополнительных конечностей, позволяющих человеку работать в экстремальных средах, не подвергая себя непосредственной опасности. Обе разработки в случае успеха обещали произвести настоящий фурор, перевернув научное сообщество с ног на голову.

Но когда всё шло по плану, верно? Курт сорвался. Он, ведь, по большей части, задумал всю эту авантюру именно чтобы вернуть себе руку. Нет, разумеется, он не собирался потом уничтожать свои наработки, чтобы больше никто не мог ими воспользоваться, напротив, он собирается предоставить их всему миру, чтобы больше не было тех, кто бы столкнулся с проблемой инвалидности. И дёрнул же его чёрт использовать непроверенную сыворотку на себе… Руку-то он отрастил, вот только следом себя проявила мутация.

Я даже не знаю, что было бы лучше: если бы сыворотка вызвала отторжение и доктор Коннорс погиб или то, что с ним случилось, превратив гениального генетика в обезумевшего монстра, одержимого страшной идеей. Нет! То, что с ним происходит ещё можно исправить, надо только найти способ, как это сделать. В первую очередь надо его поймать, а потом мы с Отто найдём способ, как вразумить Курта…

Воспоминания. Они могут подбодрить, а могут окунуть в ещё большие пучины отчаяния. Сейчас и Отто тоже слетел с катушек, там что-то случилось с его чипом, и он умом повредился. Тут уже не знаю, смогу ли я исправить или единственным вариантом остаётся сдать его психиатрическую лечебницу.

Тётя Мэй за всё это время так и не вышла из комы. Ну, по крайней мере, её состояние оставалось стабильным. Всё, что я могла — это регулярно навещать её в палате. Теперь же, когда Доктор Коннорс и доктор Октавиус разбежались, лаборатория целиком легла на мои плечи. Финансирование, как ни странно, не оборвалось, вот только когда я впервые увидела цифры, что перечислили на лабораторный счёт, то чуть со стула не упала — столько нулей я видела только когда программировала в двоичном коде. И что мне со всем этим делать? Ну, я решила просто перехватить проекты своих спасителей и довести их до ума, глядишь, и придумаю, как им помочь.

— Словно проклял меня кто…

Я сидела на крыше небоскрёба и пила уже, кажется, пятую банку пива. Пустая тара, сложенная в небольшой мешочек из паутины, тихонько звенела под порывами холодного ветра. Ещё пара глотков и эта банка отправится в компанию к своим товаркам. Сколько я уже тут сижу? Три