Происшествия под водой - Ксения Меркульева

Отобрали рыбаки лучших рыб, и так как наша «бронзовая» оказалась сильной, крупной, с высокой и широкой спиной, то и она попала в число лучших и ее пустили, вместе с другими сазанами, в воды рыбхоза.

После того как солнышко хорошо прогрело воду и выросло много мягкой травы, поднялся там плеск и шум.

Вскоре на каждом стебельке, на каждом листике появилась масса крошечных желтых шариков — икринок.

Через три дня выклюнулись личинки. Все они, как полагается, повисели сперва, приклеившись на веточках. Когда же у них рассосались желточные мешки, они покинули временное пристанище, перемешались с другими мальками.

Пока Вася всё это рассказывал, мы потихоньку плыли да плыли по каналу. Узкие его берега вдруг распахнулись, ивы и цветы остались позади. Перед нами открылась широкая вода, заросшая камышом.

Тут где‑то рядом, вокруг нас, миллионы мальков; есть среди них и дети «бронзовой». Поглядеть бы на них! Я нагибаюсь к борту лодки, вглядываюсь в воду. Нет, ничего не видно.

— Да разве их тут заметишь, — смеется Вася: — они сейчас больше у шлюза толкутся. А здесь, среди камышей, их не углядишь. Вон какие джунгли, не пробраться!

Необычный буксир

Нашу лодку всё плотнее обступали камыши. Они обвивались вокруг шеста, шуршали о края лодки. Мы продвигались с трудом, всё медленнее. Вот и совсем остановились.

Уперся Вася шестом изо всех сил, и вдруг раздался треск. Мой спутник ткнулся о борт. Лодку сильно качнуло.

— Так, — сказал Вася, задумчиво разглядывая обломок шеста, — значит, сели.

Как обидно! Заросли почти кончились, еще бы немного — и вышли бы мы на водный простор. А тут радуйся. И ветра нет. Застряли: ни туда, ни сюда. Да еще комар над ухом: «дзззз!»… Веселое дело: зайдет солнце — заедят кровопийцы!

— Вася, а Вася, — говорю я, — рыбы над нами, наверно, смеются!

— Рыбы — не знаю, — ворчит Вася и ожесточенно хлопает себя по шее, — а комары поиздеваются!

— Может, спрыгнем в воду, добредем как‑нибудь до берега?

— В крайнем случае придется, только тут ила много, увязнете.

В этот момент где‑то недалеко за камышами затарахтел мотор.

— Ура! — восклицает Вася. — Спасены!

— Что это?

— Косилка.

— Косилка? Что же ей тут косить на воде?

— А камыши. Это подводная камышекосилка.

Гул доносился из густого камыша, который стоял за водной поляной. Но косилки не было видно.

Гул нарастал. Вдруг верхушки камыша дрогнули и он целыми рядами стал валиться в воду. Показалась плоскодонная лодка. Это и была подводная косилка.

Вася объяснил, что в лодке есть подвижной вал и на нем укреплена коса; она может спускаться в воду на разную глубину и косить камыш. Работает коса с помощью мотора.

Чем глубже срезать камыш, тем лучше, — он не так отрастает. А выкашивать его надо, потому что он приносит рыбхозу вред. В местах, где растет камыш, не встретишь много рыбьей молоди.

Отчего? Да оттого, что там, в затененных местах, куда хуже проникают лучи солнца, меньше планктона. Меньше корма. Ученые предполагают еще, что камыши выделяют какое‑то вещество, вредное для мелких организмов.

Работали на косилке двое: моторист и девушка — уборщица. Она сгребала плавающий вокруг лодки скошенный камыш в сторону.

Но вот камышекосилка кончила работать, и тогда мы подали сигнал бедствия, подняв на обломке шеста мой пестрый платок.

Мне приходилось ездить поездом, в автомашинах, на бричке, на телеге, летать на самолете, плавать на пароходе, на моторной лодке, но ехать на буксире у косилки, да еще подводной, — такого еще не бывало!

Да и способ буксировки оказался у нас особый. Подрулив к нам, моторист Митя добродушно посмеялся над нами, на что мы нисколько не обиделись, а потом скомандовал Васе: «Ну, цепляйся». И Вася крепко ухватился за борт камышекосилки. Так и поехали.

Косилка оказалась чудесным буксиром, — она лихо потащила нас по водной аллее канала.

Нам приходилось всё время низко кланяться ивам, которые хлестали нас с размаху. А озорной Митя — моторист, увидев это, весело закричал: «Ага, попались в мои руки, кланяйтесь пониже!» И еще надбавил ходу.

У шлюза

Солнце спустилось уже совсем низко, — коснулось краем воды. И всё вокруг: небо и деревья — стало золотым с красноватым отблеском.

Так, среди этого великолепия, проследовали мы путем мальков к шлюзу.

Вдруг впереди, совсем близко, раздался выстрел, и туча ворон с криком пролетела над самым сводом нашей водной аллеи. Отдельно от ворон, в сторону, полетела большая белая- птица с черными крыльями.

Я не успела спросить, что это значит, как косилка прибуксировала нас к берегу канала.

Мы попрощались с мотористом и поспешили к шлюзу, который оказался рядом.

На мостике шлюза виднелся человек. Перегнувшись через перила, он целился в воду каким‑то орудием, напоминающим острогу. По черным с проседью волосам я узнала директора рыбхоза, с которым познакомилась недавно. Рядом у перил стояло ружье.

— Это вы стреляли?

— Я, Васи‑то не было! Одолело воронье, да еще цапля явилась. Так и таскает рыбешку. Жаль, промазал! А вчера застрелил. У нее шестьдесят сазанчиков оказалось в желудке. От птиц хоть отстреляешься, а вот с этими приходится по — другому воевать.

Я посмотрела, куда целился директор своей острогой.

Вода у шлюза была черной от массы рыбьих стай, которые то. толклись на месте, то, срываясь, кидались куда‑то в сторону.

Вот они, мальки, бессчетное рыбье потомство. Сколько их! Но что это шевелится среди мальков? Змеи! Да какие большие! Спины у них разрисованы темными и светлыми квадратиками, точно шахматные доски.

— Что это?

— Обыкновенные водяные ужи. Таких не видали? Неопасны. По крайней мере для людей. Зато гроза мальков!

Да, таких у нас на севере не бывает. Наши маленькие, серенькие, безобидные ужи — крошки по сравнению с этими разъевшимися обжорами.

Зацепившись хвостами за деревянные сваи, они медленно покачиваются в самой гуще мальков.

Глупые, глупые малыши! Они совершенно не боятся ужей. Не чуют смертельной опасности!

Между тем то одна, то другая пасть широко разевается — и вот уж нескольких рыбок как не бывало…

— Вася, принимай! — кричит директор, бьет острогой и, поддев извивающееся шахматное тело, швыряет на берег под ноги Васи. Вася взмахивает обломком шеста.

Появляется "рваный плавничок"

У шлюза стояла лодочка. Я забралась туда и опустила руку в черную живую воду, быстро сжала кулак и выдернула руку. В кулаке слабо бились рыбки. Я распрямила пальцы. На ладони запрыгало несколько мальков сазанчиков с темными спинками. Один из них был покрупнее, побойчее, плавничок у него на спине был надорван.

Из чьих зубов ты вырвалась, бойкая рыбка? Чья ты? Может, ты — «рваный плавничок» — один из детей нашей «бронзовой»?

Разглядывать некогда, — малыши просятся в воду, стараются спрыгнуть с ладони. Двое, послабее, обессиленные, легли на бок, но «рваный плавничок» уже на краю ладони. Раз — и шлеп в воду! За ним другие.

Я спускаю руку за борт, и те, что лежали неподвижно, оживают — начинают плавать, сперва медленно, потом быстрее и быстрее.

В воде сверкает что‑то большое; вот мелькнула широкая золотистая спина.

— Вася, — кричу я, — уж не наша ли «бронзовая» приплыла поглядеть на своих детей и на «рваный плавничок»?

— Может, и она, — откликается Вася, продолжая расправляться с ужами, — только лучше бы ей не приплывать, — еще ненароком сглотнет своего детеныша. Хотя сазаны — рыбы мирные, но, случается, и хищничают. А здесь сейчас не очень- то сытно. Вот только пускай соберется их больше у шлюза, мы их крупной сетью изловим. Нечего больше в рыбхозе разгуливать. Выполнили свое дело — и хватит!

Пятнадцатый

А что делает «рваный плавничок»?

Попав опять в воду, он поспешил подальше от опасного места, бросаясь то в одну, то в другую сторону. Потом спустился вглубь. Когда же окончательно пришел в себя, то заметил, что он один. Его стайки не было.

Рядом проплывали рыбки; он рванулся к ним. Но то были мальки леща, еще меньше, чем он, тоненькие, с большими черными глазами. Он вильнул хвостом, завернул направо и тут увидел другую стайку. Это были такие же, как он, пузатенькие сазанчики, и он тотчас присоединился к ним.

Стайка плыла к шлюзу.

На сваях, зацепившись хвостами, по — прежнему висели ужи. Выставив вперед голову, один из них пристально смотрел на приближающуюся стайку. Рыбки плыли прямо на него.

Голова вдруг качнулась вперед — наш сазанчик увидел перед собой черную разинутую пасть, увидел, как одна за другой исчезали соседние рыбки. Он заметался, но страшная пасть неумолимо надвигалась.