Ловушка для птицелова - Элейна Уркхарт

class="p1">– Конечно.

Из его сумки выпала книга и со стуком шлепнулась на бетон. Джереми наклонился, чтобы поднять ее и запихнуть в карман сумки, чувствуя на себе взгляд Эмили.

– Что у тебя за книга? Я как раз ищу какую-нибудь легкую книжку на почитать. Ну, знаешь. Лет так через десять, когда я наконец стану доктором и у меня все еще не будет на это времени, – она широко улыбнулась, и Джереми неловко рассмеялся в ответ. Это все слегка сбило его с толку, и теперь ему нужно время, чтобы перестроиться.

– Да просто антология ужасов. Не особо успокаивающий вариант эскапизма, – наконец, оправился Джереми. Несколько раз он машинально пригладил волосы, прежде чем заметил это и остановился. – Но мы обязательно договоримся о занятиях. Я тебе напишу. Удачной дороги.

– Хорошо. Увидимся, Кэл.

Она повернулась к нему спиной, чтобы открыть дверь машины, и Джереми тут же стремительно вцепился в ее каштановый хвост левой рукой. Коленом он ударил ее в верхнюю часть бедра, заставив потерять равновесие, резко дернул за волосы, заставив запрокинуть голову, и накрыл ее рот и нос пропитанной ядом тряпкой, прежде чем она вообще успела понять, что происходит. Уронив ключи, Эмили вонзила ногти в его руки, тщетно пытаясь вырваться.

Тогда-то у нее и началась паника.

Джереми смотрел в ее широко раскрытые глаза и терпеливо ждал, когда она полностью потеряет дееспособность. Когда это наконец случилось и ее тело обмякло, Джереми закинул Эмили в багажник ее же собственной машины. После этого он сделал небольшую паузу, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. Когда адреналин немного поутих, Джереми натянул на правую руку перчатку, достал из кармана ампулу кетамина и набрал немного в шприц. Нащупав на руке Эмили вену, Джереми ввел дозу. Благодаря этому она все еще будет без сознания, когда действие хлороформа закончится.

Джереми заметил как на земле, прямо под бампером машины, что-то блеснуло. Браслет Эмили упал на бетон во время их борьбы. Он наклонился, чтобы подобрать его, рассмотрел повнимательнее. Только сейчас он заметил, что на сердце выгравирована буква «Э».

Он убрал браслет в карман.

В качестве дополнительной меры предосторожности Джереми завел руки Эмили ей за спину и затянул на запястьях пластиковые стяжки. Только потом он подобрал ключи от машины и сел за руль, чтобы отправиться домой.

Джереми долго выдохнул, вытер руки влажной салфеткой и поправил выкрашенные в каштановый цвет волосы. Временная краска для волос уже начала плыть от пота, крупными бисеринами покрывающего его лоб. Он быстро отклеил фальшивую бороду Кэла и с удовлетворенной ухмылкой помассировал челюсть.

– Отлично сработано, Кэл, – сказал он сам себе.

Глава двенадцатая

– Может, сегодня мне стоит остаться дома, – признала Рен, завивая волосы. Одна прядь упорно отказывалась поддаваться, безжизненно падая вниз, словно сдутый воздушный шарик.

Сейчас Рен стояла в ванной комнате, уставившись на свое отражение в зеркальном шкафчике. Она только что вышла из душа и уже успела надеть черную кружевную рубашку, которую купила год назад специально для того, чтобы выйти в ней куда-нибудь в люди. В последнее время Рен редко выбиралась из дома, так что одно уже то, что она сделала макияж, а не просто помазала губы бальзамом, говорило о том, каким значимым был этот вечер.

Ричард вышел из спальни. Сейчас на нем были не его обычная рубашка и брюки, а серые пижамные штаны и старая футболка. Он взъерошил светло-песочные волосы и покачал головой.

– Ну нет, – сказал он. – Рен, тебе нужно хоть разок выйти развеяться и подумать о чем-то, кроме работы. Ты заслужила немного расслабиться, понимаешь?

– Знаю, но меня все равно будут спрашивать о работе. Все вечно хотят услышать кровавые подробности, особенно после того, как опрокинут несколько мартини, – ответила Рен. Взбив уже готовые локоны, она принялась завивать следующую порцию волос. – И особенно – мои друзья.

– Ну, ты ведь уже оделась и прихорошилась. Что ты теперь, зря старалась, что ли?

– Я могу просто красивой ходить по дому. Кто сказал, что романтика мертва? Может, я теперь так всегда в свободное время делать буду, – заулыбалась Рен, пожимая плечами.

– Конечно. Я всегда говорил: моя жена каждый день должна наносить вечерний макияж. Только так я буду счастлив.

– Я догадывалась.

Ричард наклонился вперед, и в зеркале замаячило отражение его лица.

– Ты не можешь пропустить день рождения Линдси.

Рен закатила глаза.

– Ладно, ладно, я поняла.

Она отложила в сторону щипцы для завивки и хорошенько встряхнула волосами.

* * *

В «Бреннан» Рен заходила в спешке: она опаздывала. Окинув взглядом зеленый ресторанный дворик, ища взглядом друзей, и вскоре заметила их в толпе. Они весело смеялись, наслаждаясь луизианскими морепродуктами. Линдси, Дебби и Дженна сидели на круглом диване, а Марисса – напротив в кораллово-розовом кресле. Вскоре они уже заметили ее и бешено замахали, привлекая внимания. Линдси тут же пролила на платье Дебби свой напиток: воцарялся привычный хаос.

– Простите, что опоздала! Я бы придумала оправдание, но думаю, что вы уже достаточно хорошо меня знаете, – сказала Рен, садясь рядом с Мариссой. Все дружно рассмеялись. Линдси с улыбкой подтолкнула к Рен бокал «Бакарди» с колой, украшенный долькой лайма, и жестом потребовала поднять бокал. Это был любимый коктейль Рен – и единственный, которым она будет наслаждаться сегодня вечером, поскольку судмедэксперт всегда должен быть на связи.

– Да было бы за что извиняться. Я так рада, что ты смогла выбраться!

Рен чокнулась с Линдси бокалами и улыбнулась в ответ, краем глаза оценив раскинувшееся перед ней разнообразие закусок.

Дебби кивнула на устрицы, красиво разложенные на тарелке, стоящей прямо перед Рен.

– Непременно попробуй. Они тебя буквально убьют, вот настолько они хороши.

– Так ты сможешь определить причину своей собственной смерти и вывести карьеру на новый уровень.

Столик взорвался слегка нетрезвым смехом, и Рен не смогла сдержать улыбки.

– Никогда не откажусь от возможности стать лучше. И что же делает эти устрицы такими смертельными?

– Это устрицы J’aime, – сказала Дебби с преувеличенным французским акцентом.

– С крошкой из кукурузного хлеба, – добавила Дженна, закидывая в рот одну.

– Ни слова больше.

Рен немедленно отправила в рот порцию и осознала, что ее подруги не преувеличивали. Устрицы в креольской томатной подливке, да еще и с крошкой из кукурузного хлеба – это устрицы, ради которых она готова была бросить Ричарда на весь вечер.

– Боже. Они ведь еще лучше, чем ты их описывала, – выдохнула Рен, отпивая из своего бокала.

Подруги обсудили работу, детей и возлюбленных, немного посплетничали. Это было приятно. Когда тарелки и бокалы