Твой звёздный час - Лора Патрик

— Винсент всегда знал, какие чувства я питаю к его дочери, — серьезно сказал Рейт.

Ну, разумеется, знал, подумала Энн. Но только не в том смысле. Она хорошо помнила, как однажды отец то ли шутя, то ли серьезно сказал, что Рейт, если только пожелает, может добиться расположения любой женщины.

— Ну уж от меня-то он ничего не добьется! — с вызовом сказала она тогда.

Отец засмеялся.

— Ты еще не женщина, малышка. Да и вряд ли он тебя пожелает. Он слишком хорошо знает, что ты маленькая язва.

— Где же вы проведете свой медовый месяц? Или нам не дозволено вмешиваться? — с шутовским смирением спросил Пат.

— Нигде, — ответил за обоих Рей. — Во всяком случае, пока. У меня через день деловая встреча в Роттердаме, которую невозможно отложить. Мы с женой вылетаем завтра утром.

Энн изумленно уставилась на него, но он уже глядел в другую сторону, отвечая что-то жене викария. Ей пришлось дождаться, пока они остались наедине в машине.

— Почему ты сказал Патрику, что мы оба летим в Роттердам? Ведь, если он узнает, что я осталась, он что-нибудь заподозрит, — шепотом спросила она, хотя стекло, отделяющее их от водителя, было задвинуто. Вот так и бывает, когда становишься на путь обмана: Начинаешь всего бояться, как настоящий преступник.

— А ему нечего будет узнавать, — невозмутимо ответил Рейт. — Мы с тобой летим вместе.

— Ты хочешь сказать, что везешь меня с собой, даже не спросив моего согласия? — возмутилась Энн. — Но я не могу, мне завтра на работу.

— Не валяй дурака, дорогая! — отрезал Рейт. — Каким бы фанатиком ни был твой Дэвид, вряд ли он ждет тебя там на второй день после свадьбы.

— При чем тут Дэв? Я сама хочу! — попыталась протестовать Энн.

— Если ты это сделаешь, то подвергнешь нас обоих риску. Подумай, — сказал Рей. — Ведь брак — это не только венчание в церкви.

Она сердито отвернулась. Не надо объяснять ей, что такое брак. Только для нее он не подразумевал ничего, кроме формального обряда. И Рейту это прекрасно известно.

— Брак, — спокойно продолжал Рейт, — предполагает известную степень близости, которую большинство пар достигают в постели. А вот нам с тобой придется изыскивать другие способы. Для этого нужно некоторое время побыть вдвоем, чтобы привыкнуть к нашим новым ролям.

Она не отвечала, и он добавил безжалостно:

— Это ты хотела замуж!

— Да, — прошептала она, — но не затем, чтобы выполнять твои прихоти.

В глубине души она понимала, что Рейт прав, что неловкость, испытываемая ею в его присутствии, может подвести их. Но меньше всего ей хотелось проводить свое время с ним. На ее взгляд, это могло бы только ухудшить дело.

— Пойми же, Рей, я не хочу ехать с тобой. — В ее голосе зазвучали уже категоричные нотки. — Мне неприятно, что люди потом станут смотреть на нас и мысленно все обмусоливать, представлять, додумывать…

— Что додумывать? — поддразнил он.

— Сам знаешь что, — пробормотала Энн, избегая встречаться с ним взглядом.

— Что мы спали вместе? Да большинство из них уверены, что мы это уже делали. Как уверены, что мы уезжаем только затем, чтобы все это время заниматься любовью, что моя командировка — не более чем выдумка, что вместо сидения за столом переговоров я все эти часы проведу за изучением каждого дюйма твоего тела, гладя и лаская его, пока не запомню каждый его контур, каждые впадину и изгиб.

Краем глаза Энн заметила, с каким выражением он смотрит на ее грудь, и лицо ее залил румянец.

— Как ты смущаешься! — не переставал донимать ее Рейт. — Представляю, как бы ты покраснела от ступней до макушки, если бы я стал рассказывать, чего жду от любимой и желанной женщины, когда мы с ней окажемся в постели, что она должна делать с моим телом. Ты когда-нибудь видела обнаженного мужчину, детка?

— Разумеется, видела, — пришлось ей соврать. — Я понимаю, — с уязвленным достоинством продолжала она, — какое удовольствие тебе доставляет делать из меня посмешище. Да, я смущаюсь, когда ты говоришь о таких вещах. И, конечно, моему опыту далеко до твоего. Но я предпочитаю оставаться сама собой. Сексом заниматься — большого ума не надо, — добавила она, обретая уверенность, оттого что он не пытался перебить ее. — И только потому, что я не собираюсь этого делать, ты и не можешь успокоиться.

— А позволь узнать, просто из любопытства, почему ты не собираешься этого делать?

— Ты знаешь почему, — глухо выпалила Энн.

— Потому что сберегаешь себя для мужчины своей мечты, — съязвил Рей. — А что, если ты его вообще не встретишь, а? Ты никогда не задавала себе этот вопрос? — закончил он с неожиданной яростью.

5

— Но это вовсе не гостиница! — воскликнула Энн.

Рейт тем временем выруливал на подъездную аллею и вскоре затормозил перед парадными дверями внушительного каменного замка. С того момента как ей было объявлено, что они вместе едут в Роттердам, Энн не переставала возражать и спорить, но это не возымело никакого действия.

— И что же я там должна делать, пока ты будешь ходить на свои деловые встречи? — негодовала она.

— Ты никогда не производила на меня впечатления человека, безразличного ко всем и вся, который способен страдать от скуки. Это на тебя не похоже.

Она подозрительно посмотрела на него, ожидая подвоха. Неужели дождалась-таки комплимента от этого зануды? У него, конечно же, на уме совсем другое, и Энн, кажется, хорошо понимала, что именно. Не такая уж она круглая дура.

— Я не поеду с тобой, — настаивала она. — Я не хочу.

Но каким-то образом все ее протесты были отклонены. И вот теперь она здесь, сидит в машине и в растрепанных чувствах таращится на муженька, злясь на его способность оставаться невозмутимым, когда сама она просто кипит от негодования.

Она только из-под венца, не привыкла прислушиваться к мнению мужа, быть частью пары… частью супружеской четы, и ей было обидно, что новоявленный супруг так безапелляционно присвоил себе право решать все за них обоих.

— Да, это не гостиница, — спокойно ответил Рейт на ее вопрос. — Это — частный дом. Хозяйка замка — француженка. После смерти мужа мадам решила не продавать дом, а сдавать приезжим. Как и все француженки, она, может, и не отменная кулинарка, но зато первоклассная хозяйка, очень искусная в приеме гостей.

Энн нахмурилась. Что-то в голосе Рейта, когда он говорил о мадам, неприятно резануло ее. Даже и без дальнейших описаний нетрудно было представить себе эдакую элегантную, не имеющую возраста даму, одну из тех, что всегда внушали ей робость.

— Но ты говорил, что у тебя дела в Роттердаме, — возразила она, — а это место очень далеко от города.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});