Цвета Ее Тайны - Пирс Энтони

Кто-то разлил по полу вино, и под столом валялась перепившаяся вусмерть крыса. Дикий рев пирующих доносился и туда, но все же убежище было уютным, и Окру там никто не беспокоил.

Но мысли ее тогда одолевали отнюдь не приятные: для огрицы наличие магического таланта являлось настоящей бедой, несмываемым позорным пятном. И ведь не то чтобы огры были совсем чужды магии – именно она давала им хваленую сверхъестественную силу, безобразие и тупость, которыми они так гордились – но наличие особого, индивидуального таланта, это совсем другое дело.

Кошмар да и только! Не удивительно, что она отличается постыдной низкорослостыо, хилостью и разумностью: наверняка чары приблудного проклятия не позволили ее природной, родовой магии проявиться как следует. Одна надежда: может быть, ей удастся прожить жизнь, так и не узнав, в чем ее злосчастный дар заключается.

Потом пришло другое воспоминание, относящееся к ее тринадцатому дню рождения. День стоял дождливый, но жаркий, пещеры наполняли приятные удушливые испарения, а из столовой доносился восхитительный запах тухлых туш. Направляясь туда, Окра привычным жестом взбила свои слишком светлые, слишком чистые и слишком мягкие для огрицы волосы, чтобы скрыть надетый на голову обруч – лозу косоглазой интеллекту арии. Люди от контакта с этим растением начинали, как принято было говорить, косить под интеллектуалов – их коэффициент интеллекта возрастал в несколько раз. На обычных огров лоза не действовала, потому как нуль, на сколько его ни умножь, нулем и останется, но с Окрой дело обстояло по-другому. Лоза усиливала ее природную смекалку, позволяя ловчее скрывать нехватку природной глупости. А заодно и другие непростительные слабости – например, невесть как прицепившуюся к ней астму. Огрицу поглупее давно затравили бы насмешками – где это видано, чтобы какие-то там приступы приступали к ограм, один вид которых распугивал любые болезни – но она просто делала вид, будто у нее хриплый голос, что считалось особым шиком. Огр ведь он какой: днем хрипит, ночью храпит, рвет и мечет, бьет да калечит.

Для сородичей ее день рождения представлял собой не более чем повод для буйной попойки, но в ту пору, при всем ее уме, Окра этого еще не понимала. И наивно радовалась празднику, хотя впоследствии, вспоминая этот день, не раз думала, что лучше бы его не было вовсе.

Пир задался на славу – огры с огрицами хрумкали, грызли, жевали, глотали и рыгали, так что слуги и служанки едва успевали подносить новые блюда. Среди последних была и наставница Окры по прозвищу Сорока-Чернобока, особа в чудном наряде из черной кожи и черных перьев. (Многие за глаза так и называли ее: «Чудо-в-Перьях».) Наряду этому было лет двести, чему не стоило удивляться, поскольку его обладательница являлась взаправдашней демонессой, прислуживавшей в разное время на самых примечательных празднествах.

Например, в замке Ругна, на приснопамятной свадьбе Доброго Волшебника Хамфри с принцессой Розой. Той самой, которая впоследствии отправилась к Черту в Пекло, да там и осталась. Пришлась ко двору, потому как в Пекле тоже любили розы, а она благодаря своему таланту выращивала лучшие розы в мире и за его пределами.

И это лишь один пример, а сколько всего интересного довелось повидать Чуду-в-Перьях за века ее существования, не мог бы сказать никто. Неудивительно, что ей так нравилось быть служанкой, ведь это лучший способ всегда оказываться там, где затевается что-нибудь интересненькое.

Не обошлось без интересненького и на сей раз. Все началось, когда внесли чан со щами и гости уже схватились за лапти, чтобы начать их хлебать. Но один слуга поскользнулся, чан опрокинулся, а огрица-повариха, взревев от огрчения, запустила в собравшихся именным тортом. Те сдуру решили, что пришло время послеобеденной драки, и с радостью занялись любимым делом. Всю посуду перебили в одно мгновение, усеяв столовую осколками, обломками, объедками и (как же без этого, в такой-то компании) всяческими огрызками.

Бедную именинницу судьба торта огрчила еще больше, чем повариху, и она со слезами на глазах выбежала из комнаты. А выбежав, столкнулась со своей тетушкой Огреллой.

– В чем дело, огреточка? – спросила тетушка. Надо сказать, что по правилам огримматики мальчик-огр называется огрей, а девочка огретка, но сами огры в большинстве своем об этом не догадываются. Потому как ограмотных среди них не водится.

– Они испортили мой день рождения, – пожаловалась Окра.

– А, вот оно что. А я думала, это обычная застольная Драка.

– Теперь так оно и есть.

– Ладно хныкать, будут у тебя и другие дни рождения. Сколько тебе стукнуло?

Другая на ее месте наверняка стукнула бы себя по башке столько раз, сколько ей исполнилось лет, но Окра ответила словами:

– Тринадцать.

– Ха-ха, гниль да потроха! – воскликнула тетушка. – Да тебе ведь давно пора замуж. Надо же, я и позабыла о твоем возрасте – все из-за того, что ты не вышла росточком. Решено, будем искать тебе жениха. Я скажу мужу, Кривошею Мордовороту, чтобы он вырвал с корнем ближайшее генеалогическое дерево – посмотрим, кто у тебя кузены. Лучшие мужья получаются из них, потому как жениться – значит родниться, а они и так готовые родичи.

– Но… – слабо попыталась возразить Окра, но тетушку уже было не остановить.

– Погоди-ка, я попробую вспомнить и без дерева. Молодой Круш-Крушило так туп, что не может разобрать, где у него башка, а где зад, но мне сдается, что на это место уже положила лапу другая огрица. Они поженятся как только выяснят, на какое именно. Есть братья Колтун и Вшивец, женихи завидные, потому как других таких уродов не сыщешь во всем Ксанфе, но их совершенно невозможно различить. Во всяком случае, им самим это по ею пору не удалось, а жениться неизвестно на ком нельзя.

Да и вообще, от этих сопляков толку мало: такой и огреть-то толком не может. Лучше тебе выйти за вдовца, вот хоть бы за Дам-Поддыха.

– А это кто?

– Смотри, – тетушка ткнула корявым пальцем в дверь, а поскольку та оказалась закрытой, то расщепилась и слетела с петель. И поделом – нечего торчать на пути у огрицы. – Видишь того грязного старикана? Да, пожалуй, он подойдет. Я, знаешь ли, сама трижды вдова и все три моих покойника были вдовцами, так что эту породу знаю хорошо. Ежели кто свел свою женушку в могилу, то он настоящий огр, а не какой-нибудь огрех. Будете жить по-огрски, или ты его уморишь, или он тебя. Не жизнь, а сплошная умора.

Насмерть перепуганная увиденным и услышанным, Окра грохнулась в обморок. К счастью, Огрелла не приписала это излишней чувствительности племянницы, а решила, что ненароком слишком сильно огрела, ее свой лапищей – по этой части она была мастерицей. Так или иначе тетушка без промедления занялась сватовством, но поначалу дело не клеилось. Завидных женихов Окра не привлекала – она была маленькой, хиленькой, не слишком уродливой, а некоторые даже подозревали, что и не такой глупой, как казалась. В конце концов удалось сговориться со Вдребезгом. Жил этот малый вдалеке, у Огр-Ограды, нареченной своей не видел и о ее недостатках ничего не знал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});