Шепот ночи - Лидия Джойс

Тогда Алси энергично поцеловала его, и его тело отвердело, от силы его реакции огонь у нее внутри разгорелся с новой силой. Легкий шлепок по ягодицам немного отрезвил ее.

– Перестань! – сдавленным голосом сказал Думитру, смеясь и задыхаясь. – Так я тебя никогда не раздену.

Алси боролась со смущением своим лучшим оружием – языком.

– Надеюсь, ты тоже разденешься, потому что я этого хочу. И хотя ты, кажется, игнорируешь мое желание, я уверена, что ты его понимаешь. Должна заметить, это совершенно разумное желание, учитывая нашу предстоящую активность, – Алси почувствовала, как при этих словах вспыхнуло ее лицо, но не опустила взгляд.

Думитру фыркнул, на его лице отразилось множество эмоций.

– Ты самая сложная из всех женщин, что я встречал, но мне это нравится, – торопливо добавил он, когда Алси попыталась отстраниться. В его глазах блеснуло нечто среднее между радостью и угрозой – Имей терпение, и твое желание исполнится. Ничего с тобой не случится, если ты немного подождешь.

С этими словами он резко дернул ее юбки, и Алси инстинктивно вскрикнула, когда они, скользнув вниз, застряли на ее бедрах. Думитру пропустил одну завязку, и его оплошность мешала юбкам упасть на пол.

Пробормотав что-то непонятное – Алси была уверена, что ругательство, – он снова притянул ее к себе и, глядя ей через плечо, нащупал последнюю ленту. Его волосы скользнули вперед, невыносимо щекоча ей ухо.

– Прекрати! – пискнула она сквозь смех, откинув голову – Мое ухо… мне щекотно!

Думитру тем временем развязал узел, и юбки скользнули по ее бедрам на пол, чего он и добивался с самого начала.

Алси видела, что он рассматривает ее, разрываясь между восхищением и желанием.

– Я не раз воображала мой первый контакт с мужчиной, – вдруг сказала Алси.

Она тут же закрыла рот, но было уже поздно, слова уже сорвались с ее языка. Алси инстинктивно отпрянула, словно стремясь отстраниться от своего признания.

Думитру изумленно посмотрел ей в глаза:

– Правда?

– Когда живешь только для того, чтобы выйти замуж, было бы странно не задумываться над этим, – с деланной беззаботностью сказала Алси, видя его изумление. Ей пришлось признаться себе, что она не слишком преуспела в убедительности. – Ожидание естественно, не важно, что ему сопутствует – надежда или страх.

Что-то промелькнуло в лице Думитру, но так быстро, что она не смогла понять.

– Ты боялась?

– Чаще всего я представляла, что это будет неприятно, но терпимо. Порой мне грезилось блаженство или кошмарные страдания. – Алси замолчала, слишком обеспокоенная своей искренностью, чтобы продолжать. – Я не должна была этого говорить и упомянула только потому, что никогда не воображала, что в такой ситуации буду смеяться.

– И мне никогда не было настолько приятно, чтобы смеяться, – немедленно последовал фривольный ответ, но ответная улыбка Думитру показалась Алси чуть натянутой.

Стремясь отделаться от путаных эмоций, Думитру взял Алси за талию и поднял над упавшими юбками. Поставив ее на пол, он занялся корсетом, то и дело наклоняясь, чтобы поцеловать ее. Нежная твердость его горячего рта, мощь его тела, дурманящий аромат – смесь мужского одеколона и его собственного, индивидуального запаха, – все слилось в одно подавляющее чувство. Мысли Алси разбежались, она оставила их, несмотря на мелькнувшее чувство, что Думитру снова обманывает ее, и сдалась, купаясь в тепле его поцелуев, топя здравый смысл в ощущениях.

Когда Думитру наконец освободил ее, Алси поняла, что он достаточно остроумен и сумел ослабить ее корсет так, чтобы только крючки на передней планке удерживали его. Сам Думитру так и не расстался ни с одним предметом своей одежды. Волна раздражения окатила Алси, она вознамерилась упрекнуть Думитру, но слова застряли у нее в горле, когда он одним движением снял сюртук и жилет.

Она не видела ни одного мужчины в рубашке, кроме отца, а Думитру весьма далек от того, что она могла себе вообразить, исходя из фигуры пухлого мужчины средних лет. Белоснежная ткань рубашки подчеркивала широкие, мускулистые плечи и сильный торс, сужающийся к талии. Теперь Алси поняла, почему белая рубашка сделалась мужской униформой, подходящей для каждого случая, и осознала, какие формы ей предназначено скрывать.

Положив ладони на живот Думитру, Алси почувствовала под руками мощные пласты мышц. В глубине души пораженная собственным безрассудством, она двинула руку вниз, к поясу брюк, и вытащила полы рубашки. Алси тут же расстегнула нижнюю пуговицу, но Думитру одной рукой сжал ее запястья. Подняв глаза, она поймала его пристальный взгляд.

– Пойдем в спальню, – сказал он. Его глаза были серьезны, хоть уголки губ подрагивали. – В другую ночь я с удовольствием развлекусь здесь, но не в нашу первую…

– Да, – перебила его Алси, разрываясь между желанием и чувством неловкости.

Слишком поздно менять решение и отступать, но она понимала, что этого и не хочет. Когда Думитру пошел в свою спальню, Алси молча последовала за ним, ее сердце стучало больше от желания, чем от страха.

Глава 5

Думитру осторожно поставил масляную лампу на туалетный столик и тихо закрыл дверь. Он отчаянно хотел ее, эту странную женщину, его жену, но, несмотря на ее очевидную смелость, понимал, что лучше не торопиться. Алси походила на храбрую маленькую птичку, гордившуюся собственной отвагой, но готовую тревожно вспорхнуть с места, если он поспешит. И это объяснило ему, как мало удерживает ее от бегства. Понимала ли она разницу между острым волнением, страстью, нервозностью? Он не знал. Обернувшись, он увидел, что Алсиона с интересом рассматривает спальню.

Алси была настоящей красавицей – не просто милая, прелестная, очаровательная, как большинство женщин, которых награждают этим эпитетом, но настолько красива, что желание пронзало Думитру всякий раз, когда он смотрел на нее. Ее корсет сейчас был распущен, но все еще дразняще поддерживал ее пышные формы, его белый дамасский шелк подчеркивал безупречность ее кожи. Полупрозрачная сорочка под корсетом падала мягкими складками, при каждом шаге обрисовывая контур ног. Несмотря на это, трудно было оторвать взгляд от ее лица. Безукоризненная кожа, точеные черты, сияющие глаза – все в Алси близко к совершенству. У Думитру вдруг возникло странное чувство, что красота как-то простит ее сложную натуру.

– Спальня такого же размера, как моя, – сказала Алсиона, прерывая его мысли. Закончив разглядывать комнату, она смотрела на него. Взгляд ее был твердым, но голос чуть дрожал. – Только лучше обставлена. – Это было наблюдение, а не упрек.