Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А почему кукушкины слезки? Кукушка плакать умеет, что ли? — дознавался я у своей бабушки.
— А то как же. Вестимо, умеет, — сказала бабушка. — Кукушка — самая несчастная птица на белом свете, бездомница. В чужие гнезда яички кладет, а своего-то гнездышка не знает, как свить. Не дал ей бог на это уменья. Ну, вот она и плачет весь век, жалуется на свою судьбу горемычную, кукует. А где упадет ее слезка, там и цветочек вырастет…
По тихой мутноватой воде лодка шла легко, ровно, оставляя за собой след. За веслами сидел Яшка, а я работал кормовиком. Мы так и договорились, что туда будет грести Яшка, а оттуда — я.
Где-то совсем близко надрывно кричала красная утка-огарь. Крик ее напоминал плач грудного ребенка, и нам, ребятишкам, не нравились утки-огари. В густых ветловых зарослях неумолчно пели соловьи, перекликались кукушки, а над гривами, забавно кувыркаясь в воздухе, кружили чибисы и кого-то спрашивали: «Чьи вы, чьи вы?» Чибисов мы очень любили, потому что они смешные, и каждый раз с готовностью отвечали на их вопросы. Вот и сейчас, только что они прокричали «чьи вы», как послышался наш дружный ответ:
— Мы зареченские!
Лодку мы причалили к берегу самой дальней гривы и тут же, не теряя ни минуты, стали собирать ландыши. Собирали прямо с листьями в надежде, что аптекарь смилуется и купит не только одни цветы, но и листья, хотя бы по пятаку за фунт. И дело у нас шло ходко. К обеду мы туго набили наши мешки ландышами, только у Федюньки было маловато. Пришлось нам помогать ему… А в это время нежданно-негаданно с западной стороны надвинулась черная туча. Сразу стало как-то хмуро, неприветливо. Порывистый ветерок путал тонкие ветви ивняка, рябил воду. Мы уложили мешки в лодку, наскоро поели и собрались ехать домой. Но Аграфенка не хотела ехать.
— Обождать надо, а то как бы шторма не поднялась — потонем.
— Не тужи, Аграфенка, не потонем, — с задором выкрикнул Яшка и посмотрел на меня.
Я одобрительно кивнул головой. А Федюнька, доедая кусок хлеба, припрыгивал и повторял:
— И я тоже не боюсь, и я тоже не боюсь!..
Долго упиралась Аграфенка, но потом все-таки согласилась ехать, потому что мы с Яшкой настойчиво требовали, чтобы она не оттягивала время, а то аптекарь может уехать раньше, и тогда пропадут все наши ландыши.
Ветер дул попутный. Мы срезали кудрявый куст вербы и воткнули его вместо паруса. Я изо всей силы работал веслами, Яшка помогал кормовиком, а ветер с визгом зло нагибал вербовый куст, и лодка неслась так, что дух захватывало!
Порывы ветра с каждой минутой становились все сильнее и сильнее. По всему разливу бойко запрыгали белые барашки. Лодку начинало бросать то вверх, то вниз. Аграфенка держалась одной рукой за борт, а другой придерживала братишку. Вдруг лодка метнулась в сторону, окатив брызгами Аграфенку и Федюньку.
— Яшка, правь хорошенько! — командовал я. — Крепче налегай на кормовик, держи лодку ровнее…
Аграфенка потеряла всякое терпение и заревела:
— Ай, мамынька моя родима! И зачем только ты меня послала с Васькой да с Яшкой! Потопят они нас с братиком… А тому аптекарю чтобы света не воз-видать!
Яшка выправил лодку и, как ни в чем не бывало, бросил шутку:
— Не плачь, Аграфенка, а то мы тебя сейчас вон туда, за борт, маханем, как персидскую княжну! Помнишь, твой тятька пел про Стеньку Разина:
Мощным взмахом подымаетОн красавицу-княжнуИ за борт ее бросаетВ набежавшую волну…
Слыхала?.. Федюнька маленький и то не плачет. А еще у матери просишь, чтобы она тебе платье сшила небесного цвета. Вот продашь кукушкины слезки, тогда и платье будет…
Мы подъехали к последней гриве — это как раз на полпути к дому. Туча закрыла все небо, стало темно. Ветер, как дикий конь, рванулся с такой силой, что под самый корень сломал наш «парус». Лодка провалилась как будто в бездну и чуть не захлебнулась. Я кричу Яшке:
— Правь на гриву!
Аграфенка заревела еще пуще, а на нее глядя, точно поросенок, завизжал и Федюнька. Лодка все больше и больше наполнялась водой. Мы с Яшкой тоже струхнули, но виду не показывали, а напрягали последние силы, чтобы лодку подогнать ближе к берегу.
— Мамынька, тону-у!.. — надрывалась Аграфенка.
Яшка смерил кормовиком глубину и обрадованно, изо всей мочи крикнул:
— Не слушай ее, тетка Христинья, Аграфенка врет! Тут и воды-то всего по пояс.
Не доплыв несколько шагов до берега, лодка стала медленно погружаться на дно. Яшка и я прыгнули в воду и первым делом отволокли Федюньку на гриву. Аграфенка, вся мокрая, ухватившись за мешок, не решалась прыгнуть. Но ветер сшиб ее с ног, и она вместе с мешком шлепнулась в воду.
— Эх ты, княжна персидская! — засмеялся Яшка, подходя к ней. — И прыгнуть-то как следует не умеешь. Пойдем.
Яшка взял Аграфенку за руку и проводил до берега. А я придерживал мешок, угоняемый волнами.
Мы с Яшкой выбились из сил, но бросать мешки с ландышами нам было жалко — они для нас дороже жизни… И вот, к нашему удивлению, расхрабрилась Аграфенка. Сердито поправляя то и дело свисающие на глаза льняные пряди волос, она молча и усердно помогала нам с Яшкой вытаскивать мешки на берег.
…Пока мы сушили одежонку и мешки, туча ушла на восток. И там, где-то далеко, изредка и глухо, будто сытый зверь, ворчал гром. Дождя не было — над нами пронеслась только буря.
Вскоре стало совсем тихо, но взбаламученная вода все еще продолжала колыхаться, точно в огромной чаше, которую будто кто слегка покачивал. Отчерпали лодку, подтянули ее ближе к берегу, а потом погрузили мешки с ландышами и поехали. Мы плыли домой, полные гордости и радости. Даже Аграфенка, всегда нахмуренная, сейчас улыбалась, поглаживая Федюньку по лохматой голове. А выглянувшее солнышко скатывалось к западу. Оно было теплое и ласковое.
На второй день высушенные ландыши мы с Яшкой сложили в один маленький мешочек и отнесли аптекарю. Их оказалось всего-навсего около фунта, а у Аграфенки — и того меньше.
Ну, а за листья аптекарь не то что по пятаку за фунт, как мы надеялись, но и по копейке не дал.
Осиное гнездо
Июль шел к концу. Дни стояли знойные, тихие. В один из таких дней мы с Яшкой собрались в лес. Собирались давно, но как-то все не могли окончательно договориться. К тому же задуманное нами дело было довольно трудным. А собрались мы идти на Барский пчельник. Неподалеку от нашего села когда-то была небольшая рощица, а в ней — барская пасека. С годами рощица разрослась до того, что стала непроходимой. Овраги густо затянуло дремучим орешником, крапивой, вьющимся хмелем. По дну их бежали студеные родниковые ручьи.
- Мир Книги джунглей - Ян Линдблад - Природа и животные
- Степные сказки Семьи Ш'иимар - Рино Кроу - Прочая детская литература / Природа и животные
- О всех созданиях - прекрасных и удивительных - Джеймс Хэрриот - Природа и животные
- Все о голубях. Лечение, кормление, разведение, содержание - Татьяна Плотникова - Природа и животные
- Белая радуга - Михаил Пришвин - Природа и животные
- Лес – наш дом - Евгения Кибе - Прочие приключения / Природа и животные / Прочее
- Между двух огней - Петр Абрамов - Природа и животные
- Львиная пещера - Жозеф Рони-старший - Природа и животные
- Сыновний зов - Василий Юровских - Природа и животные
- Шимпанзе горы Ассерик - Стелла Брюер - Природа и животные