Украду твою жизнь - Елена Рахманина

его внимание направлено именно на меня и только я притягиваю его взор, доставила мне странное удовольствие. Ведь тут полно других красивых девушек. Это ощущение разорвалось на языке сладкой разъедающей кислотой, прямо как пузырьки выпитого шампанского.

Захотелось, чтобы он пожалел о каждом брошенном мне в лицо оскорблении, о каждой грубости в мой адрес, о том, что выставил меня как не дешёвую проститутку на публику. Поглумиться. Обсудить мои прелести с приятелями.

Медленно опустилась так, что платье задралось, оголив ноги до самых ягодиц. Увела колени вбок. Замерла на долю секунды.

Будь я развязнее и смелее, могла бы развести коленки в стороны, открыв вид на мизерные трусики, не предназначенные для того, чтобы скрыть то, что под ними. Скорее наоборот. Но я ещё не была готова делиться с окружающими своим внутренним миром. Опустила по очереди колени к полу, сделав ими полукруг, и поднялась, выгибаясь в пояснице. Томно. И очень надеясь, что не менее эротично, чем девушки, танцевавшие до меня.

Уже не смотрела на Ямадаева. Мелодия затягивала в свою паутину. Дурманила. Я плыла вместе с ней, ощущая на себе взгляды многих мужчин. Странно, но это тоже доставило мне удовольствие. Быть желанной, но недоступной.

Якуб сам загнал себя в ловушку. Я к нему не приду ни за что в жизни. Но ведь он, уверенный в обратном, пока не тронет меня. До того момента, когда поймёт свою ошибку.

Отбросив трость, я придумывала на ходу танец, воображая себя участницей шоугёлз, танцующей на сцене одно из казино Лас-Вегаса. И вдруг поняла, что мне стал интересен этот опыт. Либо алкоголь заставлял так думать.

Когда ещё я смогу представить себя совершенно другим человеком? Таким, как моя сестра. Горячей, как костёр в ночь на Ивана Купала. И в то же время понимая, что это именно я. Сейчас, в данный момент я горю, пусть даже потом, когда схлынет адреналин, испытаю стыд и неловкость.

Музыка вибрировала где-то внутри, в самом сердце, посылая импульсы по телу, заставляя его двигаться. И я отдавала ту энергию, которая копилась во мне всё это время, голодной публике, следившей за каждым моим движением.

Опасалась, что мышцы закостенеют из-за отсутствия практики. Но из-за высокой влажности они стали мягкими, эластичными. А движения – плавными, пластичными.

Я не собиралась раздеваться. Заигрывала с платьем, проводила ладонями от груди к бёдрам, приподнимая край чуть выше, но не более того. Даже вообразить не могла, что сниму его. Это ужасно. Зрители и так считают меня доступным куском мяса.

Неожиданно музыка замолкла. Опустившаяся на зал тишина отрезвила. Я сбилась с ритма, переступая с ноги на ногу, растерянно ища глазами хозяина сего банкета.

Он сидел, развалившись на диване. Но за время моего выступления что-то в нём кардинально изменилось. Якуб больше не выглядел расслабленным и довольным жизнью. Ему не пришёлся по вкусу мой танец?

Подозвал к себе. Мне не понравился этот жест. Вздёрнула упрямо подбородок, но тут же за спиной выросли охранники, толкнули в спину и повели к его столику.

– У меня строптивая рабыня, – произносит, обращаясь не ко мне, но сканируя моё тело требовательным взглядом.

Ощущение, что за короткое время нашего знакомства он забыл, что принимает меня за сестру. А только что резко вспомнил и указал мне на моё место.

Сейчас для них всех я игрушка. Поиграл – передай следующему. Сердце от страха сжалось. Возможно, я неправильно поняла его слова в день знакомства? Какая вероятность того, что он просто хочет отдать меня своему другу, а это была демонстрация товара? Может эти самые друзья и есть его люди, а не, как я считала, подчинённые.

Облизываю пересохшие губы, напрягшись всем телом, ощущая холодок, пробежавший по позвоночнику.

– Хороша, – протягивая гласные, произносит мужчина рядом с ним.

Старше Якуба на десяток лет, либо жизнь его не пощадила, состарив раньше времени. Ростом, полагаю, ниже меня, с животом, который из последних сил удерживают пуговицы рубашки.

Его взгляд жадный. Разглядывает меня открыто, как товар. Он не скрывает, что я завела его танцем. А у меня щёки вдруг запылали от осознания своего воздействия на незнакомца. Только не от радости, а от ужаса.

Перевожу взгляд на Якуба. Его глаза говорят мне, что, если я моргну против его воли, он убьёт меня. На месте.

Хлопает ладонью себе по бедру. Будто я собака, которая тут же должна подскочить к ноге хозяина. Подавляю внутренний протест и опускаюсь к нему на колени. Он обнимает меня за талию, притягивая ближе. Дыхание замирает в груди, когда наши носы почти сталкиваются.

Пялимся друг на друга. Внизу живота разворачивается ураган. Сладко тянет.

Не могу разобрать, это моё сердце после танца не вернулось в привычный ритм или на меня так действует он. Ощущаю пульсацию в ушах и висках. Она заглушает все прочие звуки.

Только когда его товарищ настойчиво покашлял, я опустила взгляд, смутившись. Радуясь тому, что моих пылающих щёк в полумраке зала не видно.

Так и сидела с широко распахнутыми глазами. Боясь признаться себе в одолевающих меня чувствах. Жаркая волна накрыла с головой, унося на дно. Облизала губы и бросила взгляд на столик. Мне нужно было что-то выпить.

Короткое платье сильно задралось, открывая вид на мои ноги, затянутые в сетку чулок. И вдобавок этот незнакомец раздевал меня взглядом, так что мне захотелось укрыться. Спрятаться. Что не ускользнуло от внимания Якуба.

– Дашь ей попользоваться? – спрашивает товарищ Якуба с сильным акцентом.

Его голос больше похож на лай собаки. Неприятный, царапающий слух. Я вздрогнула, осознав смысл вопроса.

Он продолжает смотреть на меня плотоядно. А я пытаюсь разгадать реакцию Якуба. Его челюсть плотно сжата. В полумраке мне видны напряжённые желваки. Очень медленно он переводит взгляд с моих острых коленей на своего собеседника.

Глава 14

Отвечает не на русском. Голос спокойный, ровный. Но на мгновение глаза его собеседника расширяются. Он бледнеет, принимается кашлять и тут же тянется к своему стакану.

А я дико сожалею, что не выучила язык на котором изъясняется муж моей сестры. Всё бы отдала, только бы узнать, что Якуб сейчас произнёс.

Придя в себя, мужчина поднял руки вверх, будто сдаваясь.

– Брат, да я пошутил, – улыбается заискивающе и тут же продолжает: – Ладная девочка. Но мы же оба знаем, что ты быстро потеряешь интерес. Как развлечёшься, сколько попросишь за неё? Куплю. Называй цену. Не хочу упустить.

Полагаю, Ямадаев не честь мою отстаивал. А свою собственность. Раз уж