Один на миллион - Андрей Земляной

– Какой ты стал... – Чуткие пальцы старого корейца осторожно коснулись лица Алексея и двумя короткими движениями стёрли мокрые дорожки с его щёк. – Совсем воин.

– Воины не плачут, учитель Хо, – проскрипел непослушным голосом Алексей.

– Все плачут, мой мальчик, – не согласился Вин Хо и несколько суетливо стал доставать из небольшого рюкзачка сладости. – Вот. Поешь. Ты всегда любил сладкое.

Но Алексей только мотнул головой.

– Лучше расскажите, как вы...

– Да как... – Виктор Петрович улыбнулся и поставил Алексея на землю. – После того, как нас попытались арестовать, пришлось срочно менять прописку. Но, в общем, вовремя ушли. Там такая заварушка началась...

– Я знаю. – Алексей сжал губы. – Дженсена убили.

– Угу. – Виктор Петрович тяжело вздохнул. – Потом пришлось задержаться на Земле и рассчитаться с некоторыми долгами. Как закончили – сразу к тебе.

– Ясно. – Алексей вскочил. – Учитель Хо, дядя Витя, подождите меня. Я сейчас.

Он метнулся к дежурному и постучал в стекло.

– Товарищ подполковник!

– Слушаю! – раздался усиленный динамиком голос.

– Я хочу вызвать такси к училищу и получить отпускное.

Дежурный внимательно посмотрел сквозь толстое бронестекло и уже гораздо тише спросил:

– Они тебе кто?

– Они? – Белый задумался на долю секунды. – Они вся моя семья.

Дежурный коротко кивнул и прижал клавишу интеркома.

– Восьмая машина на выезд. К штабу. – И, уже обращаясь к курсанту, добавил: – Ты бы переоделся. Не дай бог патруль.

Генеральский лимузин отвёз их сначала к Первому Имперскому банку, где Белый быстро оформил две кредитки и перевёл на них часть денег со своего счёта, а потом привёз Виктора Павловича и Вин Хо в пустующий особняк на Мраморной улице. За время отсутствия Белого дом преобразился. Дизайнерское агентство Семенихина ело хлеб недаром, и особняк приобрёл не только жилой вид, но даже некоторый шик.

– Малыш, неужели это твоё? – Дядя Витя удивлённо почесал коротко стриженный седой затылок.

– Нет. – Алексей оглянулся. – Это – наше.

* * *

Информационная справка экспертно-аналитического управления ЦРС[4] по запросу OVR-45277

Проведёнными мероприятиями Алексей Белый уверенно идентифицируется как Алексей Чарский – сын Веры Чарской и Евгения Дьяконова. Предположительно Чарский является носителем информации о последней работе Дженсена, посвящённой межзвёздной связи.

Кроме того, он единственный оставшийся в живых потомок генерала КГБ Российской Федерации Дениса Дьяконова – фигуранта №1 по материалам спецрасследования, проведённого ЦРУ США в 1976–1990 годах. Код – 995 926 Эвенгард.

Предположительно в архивах семьи, или в доступных им местах, может храниться информация о расположении и способе активации объекта Эвенгард (внутренний код МГБ СССР «Объект 11 Вьюга»).

Напоминаю, что эмигрировавший в 80 годах бывший подполковник КГБ Липицкий, зная о факте наличия объекта «Вьюга», не знал точного места его расположения и способов управления.

Рекомендуем провести тщательный обыск постоянного места жительства объекта и изъятие самого объекта с последующей передачей в службу дознания ЦРС.

В случае невозможности положительного использования информации по объекту Эвенгард или риска использования объекта русскими объект уничтожить.

* * *

Старший 58-й оперативной группы ЦРС майор Лундквист – начальнику 6-го сектора ЦРС генералу Ханту

Проведённые мероприятия по поиску Алексея Чарского (Белого) результатов не дали. Отмечая крайнюю сложность работы на территории Российской Империи и высокую активность контрразведывательных служб России на этом направлении, прошу временно прекратить поиск в связи с опасностью потери агентуры.

* * *

Третий курс начинался с боевой практики. Алексея приписали к мобильному взводу тяжёлого несущего крейсера «Азов». Корабль нёс службу в далёкой системе Арканы, не примечательной ничем, кроме отчего-то погасшей в расцвете сил звезды, полного отсутствия крупных планет и огромного количества астероидов из тяжёлых, сверхтяжёлых и сверхтрансурановых элементов. Разрабатывали астероиды гражданские старатели, а флотская группировка осуществляла прикрытие района от браконьеров и различного рода искателей лёгкой поживы. Учитывая тот факт, что система была чрезвычайно богата редкоземельными и сверхтяжёлыми металлами, искатели удачи не переводились. Пять лет назад, в очередной раз руководство России решило, что «хватит», и издало так называемую 140-ю директиву, согласно которой неопознанные корабли уничтожались без попытки войти в контакт.

Но, несмотря на суровость шага, запретный плод был слишком сладок, а флотская группа всё равно не могла перекрыть всю систему.

Ощущение от работы такого сложнейшего механизма, как эскадра, было весьма сложным. Первое, что приходило на ум, это завод. Уж от флотских-то Белый мог ожидать хоть немного романтики. Но всё оказалось проще и сложнее одновременно. Стартовые коридоры, упирающиеся в грузовые аппарели, и вереницы боевых скафандров на карусельном подвесе. Настоящий ремзавод на нижних уровнях и полноразмерные офисы штабных помещений на верхних.

Но романтика была. Просто не парадная, для кино. А скорее тихая. Для внутреннего употребления.

Сигнал боевой тревоги застал Белого за поеданием очередного куска слоёного пирога в офицерской столовой и очередной попытки соблазнить длинноногую и нереально красивую Елену Коломиец, служившую в техобеспечении. Он с сожалением отложил пирог и, грустно попрощавшись с девушкой, порысил в сторону шлюза.

Мягкий голос Светочки Волковой, офицера связи соединения, зазвучал, стоило Белому надеть бронешлем и подключиться к бортовой сети.

– Одиночный вылет. Неподтверждённый сигнал тревоги с обогатительного центра РусЗолото «Ракита». Координаты загружены. Боевая задача. Путём визуального осмотра выявить возможность проникновения на фабрику посторонних и скорректировать дальнейшие действия флота. При необходимости осуществить осмотр комплекса.

Он проверил индикаторы скафандра и бортовой системы.

– Приём подтверждаю. К вылету готов.

– Запуск разрешаю.

– Старт.

И тут же магнитный ускоритель выплюнул машину навстречу звёздам.

Никаких действий во время полёта от Белого не требовалось. Он просто скучал, рассматривая проплывающие вдалеке карликовые планетки, пока истребитель не вошёл в фазу торможения. Красный квадрат сразу подсветил серый купол перерабатывающей фабрики и серебристую ажурную антенну гиперсвязи.

Он несколько раз попытался вызвать фабрику на стандартных радиочастотах, но всё было глухо. Подведя корабль совсем близко, включил оптику на максимальное увеличение, но внешне всё было тоже нормально. Только какая-то неправильная искорка у корневого сегмента антенны на мгновение привлекла его внимание, но тут же исчезла. Он осторожно включил двигатели коррекции и снова поймал блёстку. Что за штука сверкала в лучах местного светила, было решительно не разобрать. Алексей включил цифровое увеличение и решительно двинул ползунок вверх.

При максимальном увеличении стало ясно видно, что кабель-волновод был просто перерезан и даже слегка отогнут в сторону для обеспечения полной гарантии отсутствия связи.

– Здесь сто пятый.

– «Азов» на связи.

– Вижу перерезанный волновод антенны спецсвязи. Внешних повреждений купол не имеет. Разведывательный модуль пристыкован к заправочной ферме. Собираюсь высадиться на фабрике для выяснения подробностей.

– Вас поняла. К вам направляется малый патрульный корабль. Время подхода – двадцать минут.

– Ясно. Конец связи.

– Конец связи.

Осторожно подрабатывая маневровыми движками, Белый подвёл корабль прямо к шлюзовой камере и сбросил швартовочный блок. После того, как истребитель подтянулся к блоку и плотно встал на захваты, отщёлкнул крепёжную систему и через шлюз вышел к фабрике. Система искусственной гравитации работала нормально, и ему не пришлось плыть, подтягиваясь на леерах, завешенных как раз на случай отключения тяготения.

Дверь шлюза открылась легко. Алексей внимательно осмотрел поверхность и увидел пару свежих и глубоких царапин и подпалину, характерную для следа от лёгкого лазерного карабина.

Руки сами выдернули автомат из захвата на спине, и ткнув стволом в кнопку закрытия шлюза, он встал за небольшую стенку, обрамлявшую основной шлюзовый затвор.

Лучше любого индикатора о повышении внешнего давления ему сказал слегка опавший пластик скафандра. Наконец с лёгким шипением поползла в сторону дверь в помещение фабрики. Дежурный свет из тусклых фонарей едва освещал площадку перед шлюзом, но даже в этом неверном свете был ясно виден плохо затёртый след крови на рифлёном металле.