Взрыв на макаронной фабрике - Фаина Раевская

– А как звали того студента? Ну, который с Катькой встречался?

– А я откуда знаю? – удивилась Полина. – Мне Катерина не докладывала. Да и какая теперь разница?

Домой я возвращалась со смешанным чувством. С одной стороны, все, что узнала, не давало мне абсолютно ничего в плане расследования убийств и поисках таинственного Родиона. Но с другой стороны… Вдруг убийца Феликса, Анастасии Романовой и неизвестного азиата – одно и то же лицо? Тем более что все три преступления были совершены одним и тем же оружием – стилетом, похищенным из коллекции господина Круглова. Да, было над чем подумать, ей-богу!

Собственное жилище встретило меня неожиданной пустотой и просто сказочным беспорядком. Такой бардак в последний раз я устраивала, когда по окончании курсов дизайнеров затеяла дома ремонт. Однако сейчас никакого ремонта не предвиделось, по крайней мере, с утра. Я точно помнила, что довезла Рассела и Рудольфа до подъезда, и по всем прикидкам они оба должны были быть дома. Однако ни того ни другого не наблюдалось. Я прошла по комнатам, заглянула на Венькину половину, в туалет, в ванную – никого.

– Интересно! – пробормотала я, опускаясь на диван. – Куда все подевались? Ну, Рассел-то понятно – мог к Вовке податься. А вот собачка моя где?

Я набрала номер рабочего телефона Ульянова.

– Слушаю, – отозвался следователь.

– Привет, Вовасик, – вежливо поздоровалась я. – Рассел у тебя?

– Нет. Он дома должен быть. А что?

– Значит, нету его у тебя, – проигнорировала я вопрос Вовки. – И Рудольфа тоже нет?

– Да что случилось-то, можешь толком объяснить?

– Не знаю. Я пришла домой, а их нет, хотя я точно помню, что привозила обоих. Вов, а может, их похитили?

– Кто? – подозрительно спокойно поинтересовался Ульянов.

– Ну, бандиты какие-нибудь. – Я пожала плечами. – А теперь выкуп начнут требовать. Чего делать-то, Вов?

Старший следователь издал какой-то нечленораздельный звук.

– Чего-чего? – не поняла я.

– Сиди дома и не двигайся, – прорычал родственник. – Скоро буду!

В трубке раздались короткие гудки.

– Хам! – подвела я итог и задумалась.

Надо что-то делать. Пока я ни на шаг не приблизилась к раскрытию двойного убийства. Да и таинственный Родион не найден. Единственное, что я знаю на данный момент, так это то, что кто-то в нашем городе занимается контрабандой якутских алмазов. Дело поставлено на широкую ногу. Плюс ко всему здесь каким-то образом замешана и компания «Алрос». Странное дело, но Вовка, кажется, на этот раз говорил правду: все, кто так или иначе причастен к этим алмазам, умирают. Вот и Рассел пропал вместе с моим Рудькой! Я горестно вздохнула. В этот момент раздался настойчивый звонок в дверь.

– Так, рассказывай! – велел Вовка Ульянов, протопав в ботинках по моим любимым коврам и оглядев невообразимый беспорядок. – Где были, что делали, ну и так далее.

– В ресторане были. Там мы обедали, – послушно начала я. – Потом Рудольфа женили, а потом я их обоих отвезла домой, а сама поехала…

– Куда?

– В гости к подруге. А теперь вот… Прихожу, а никого нет.

Мы немного помолчали.

– Вов, – робко начала я, – а про того дядьку что-нибудь удалось выяснить?

– Про какого дядьку? – не понял Ульянов.

– Про того… Убитого… Ну, казаха с бриллиантом… – ляпнула я и прикусила язык.

Господи, правильно говорят, язык мой – враг мой! Вовка же не знает, что в кармане у убитого был камушек.

В глазах у старшего следователя зажегся недобрый огонь, а лицо мгновенно окаменело, словно посмертная маска. Очень хорошо угадывалось, что дружеской беседы не получится.

– Та-ак… – туманно начал Вовка, но я его не слушала, ибо меня посетило озарение.

Да, вот так просто взяло и свалилось на мою голову. Весь этот ералаш в квартире объяснить более чем легко: искали бриллиант, который я изъяла у трупа! Но тут на пути бандитов внезапно возникли Рассел и отважный Рудольф. Бандиты недолго думая, их убили, а тела решили увезти, чтобы скрыть следы преступления. Представив себе американца и Рудольфа в виде «тел», я сдавленно всхлипнула и, закрыв глаза, застонала.

– Нечего слезы лить! – донесся до меня откуда-то издалека голос дорогого родственника. – Я тебе уже тысячу раз говорил, что…

Не обращая внимания на монолог Ульянова, я вскочила и ринулась в спальню, где был спрятан бриллиант. Вовка, не привыкший к такому невниманию со стороны обвиняемых, забыл, что хотел сказать, и остался сидеть с открытым ртом.

Как ни странно, в спальне был порядок. Ну, относительный, конечно. Дело в том, что я терпеть не могу застилать постель. Да и зачем, если вечером ее все равно разбирать? К тому же в течение дня я могу пару раз вздремнуть. А Рудольф вообще предпочитает проводить большую часть суток в кровати под одеялом. Поэтому однажды я решила, что неразумно тратить силы на процесс уборки кровати, и перестала это делать. Лишь иногда накидывала покрывало, чтобы соблюсти приличия. Вот и сейчас постель поражала своим беспорядком: одеяло комком, на подушке валяется моя пижама, Ромкин халат и кусочек морковки. Морковь – это, очевидно, из запасов Рудольфа. Поверх этого великолепия накинуто покрывало, сшитое моей маменькой. К слову сказать, так сразу и не определить, побывали здесь злодеи или нет. Я опустилась на четвереньки и заглянула под кровать. Там у меня находился очень даже неплохой тайничок, исполненный в виде тапки мужа, прибитой к полу. Первоначально это было шуткой. Я умирала от смеха, когда наблюдала за тщетными попытками Алексеева отодрать тапку от пола. А потом мне пришла в голову мысль, что из данного предмета обуви можно извлечь пользу. Частенько я прятала там денежные заначки, сигареты, если вдруг Ромка серчал на мою дурацкую привычку и выбрасывал пачки в окно. Мой песик тоже иногда употреблял тайник по назначению, откладывая в него стратегические запасы пищи на случай очередной диеты. В общем, тайник мне нравился, и я категорически запретила Ромке отдирать тапку от пола. В скором времени заботливая теща подарила любимому зятю новую домашнюю обувь, и он забыл о прибитой тапке. Я же убедила себя, что ни одному вору, если таковой вдруг окажется в нашей спальне, не придет в голову заглядывать в тапочку, завалившуюся под кровать. Так что за свой тайник я была спокойна.

Я стояла на четвереньках возле кровати и увлеченно ковырялась в тапке, пытаясь извлечь из него бумажку с бриллиантом. Дверь в спальню с шумом распахнулась, и на пороге возник Вовка с перекошенным от гнева лицом.

– Зайцева! – прорычал он и осекся, увидев, в какой позе я пребываю. – Ты чего там делаешь?

– Порядок навожу, – недовольно проворчала я, поднимаясь с колен. Камушек я нащупала и немного успокоилась. – Убийства убийствами, а жить в таком бардаке негоже. А ты чего хотел, Вов?

Я подняла на следователя чистый, наивный взгляд и захлопала ресницами. Вовка схватил себя обеими руками за голову, словно собирался ее свернуть, и со стоном опустился на кровать. В ту же секунду раздался громкий вопль на английском языке:

– Fuck you!

Вслед за тем последовало длинное и замысловатое ругательство на русском, но с сильным американским акцентом. Покрывало зашевелилось, и оттуда вынырнула голова похищенного и убитого Рассела. Тут же появилась и заспанная мордочка Рудольфа. Песик, потревоженный криком, недовольно сморщился и, что-то проворчав, залез обратно. Из-под покрывала отчетливо были слышны звуки собачьих ругательств. Оторопевший Ульянов стоял посреди комнаты, вытаращив глаза и сжимая в руке пистолет Макарова.

– О, Женька! – воскликнул Доуэрти и нацепил на сонную физиономию дежурную улыбку. – Пришла? А мы тут уснуть маленько…

Я хмыкнула и покосилась на Ульянова:

– Ты, Вова, пистолетик бы прибрал от греха подальше! А то, не приведи господь, пальнешь в заморского гостя. Зачем нам международный скандал? А ты, дорогой товарищ из Америки, расскажи мне: как ты оказался в моей спальне?

Вовка убрал пистолет, а Рассел очень доходчиво объяснил, что они с таксой играли в прятки. Рудольф, счастливый недавно свершившимся таинством бракосочетания с Шуркой, носился по квартире, снося по пути все предметы. То, что уронить не удавалось, он хватал зубами и тоже бросал. Чтобы отвлечь собачку от процесса разрушения, Рас решил с ней поиграть. Таким образом они и добрались до нашей спальни. При виде кровати Рудольф, забыв о том, что он молодожен, завалился спать. А сон, как известно, вещь заразная. Вот Рассела и подкосило.

– Ясно, – протянула я. – Еще вопрос: кто тебя так материться научил? Не каждый русский сможет столько этажей построить!

– О! Это Иваныч! – Американец гордо расправил плечи. – Я конспектировать незнакомый слова и учить!

– Какой Иваныч? – не поняла я.

– Кхм, – смущенно кашлянул Вовка Ульянов. – Это заместитель моего начальника, Михаил Иванович.

Я восхищенно присвистнула: