Двуликая правда - Евгения Игоревна Державина

сын? – резко сменила она гнев на милость в ожидании новостей.

– Новое расследование.

Мама печально вздохнула:

– Ясно. Вот помру, а так и не похвастаюсь перед подружками твоим новым литературным шедевром. Кстати, как там Кларочка?

– Э-э-э… Все хорошо.

– Вот увидишь, она наконец сделает из тебя человека. Не то что эта твоя Маргарита.

Началось…

– Мам, ну при чем тут Марго?

Марк предпочел бы лишний раз не вспоминать неудачный брак, который, однако, подарил ему вполне удачную дочь. На этом плюсы заканчивались. Десять лет назад тогда еще любимая жена наставила ему рога с Александром Канаевым, коллегой Марка по литературной тусовке. А когда он так и не смог простить и подал на развод – выставила его тираном и обвинила в побоях. СМИ еще долго лихорадило от громких заголовков: «Знаменитый писатель Марк Асимов избил жену», «Бывшая жена стала жертвой домашнего насилия» и так далее. Через год и километр измотанных нервов Марк наконец получил развод и «официальное опровержение порочащих честь и достоинство сведений»: суд признал, что Марго его попросту оклеветала. Однако все эти события погрузили Марка в долгую депрессию, украв у него главное сокровище – писательский талант.

Мама тем временем оседлала любимого конька и не думала с него слезать:

– При чем тут Марго?! Да она же обобрала тебя как липку, а теперь вон – купается в роскоши.

Марк закатил глаза.

– Я сам отдал ей квартиру.

Послышался ироничный смешок:

– Ну конечно! Не отдал бы, она бы тебя за решетку упрятала. Вот поэтому ты и в долгах по уши – слишком добренький. Ваньке своему сколько тогда денег отдал? И все, с концами! А теперь и сам должен. И как, спрашивается, собираешься отдавать?

– У меня есть еще два года.

– Вот именно – всего два года! Не разбрасывался бы деньгами, сейчас уже жил бы нормально, – проворчала мама и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ты уж Клару-то береги, а то убежит от тебя. А мне внуки нужны! Маргарита совсем с Лизой видеться не дает. Кстати, устрой мне с ней встречу, Марк. Марк?

– Через три дня у Лизы день рождения. Веду ее на японскую выставку. Хочешь – присоединяйся. – Марк отправил в рот кусочек хлеба с остатками томатного соуса и залпом допил кофе.

– Вот еще, нужны мне ваши японцы. Вы с ней ко мне приезжайте, я ее любимых пирогов напеку.

Дома у матери он не был больше года и совершенно туда не стремился. В ее двухкомнатной сталинке не нашлось бы уголка, свободного от писателя Марка Асимова: на полках пылились бесполезные литературные награды – медали, дипломы, памятные статуэтки, – стены украшали афиши с выступлений и мастер-классов. Никакие пироги не стоили того, чтобы вернуться в этот склеп его несбывшихся надежд.

Он расплатился, не забыв оставить чаевые, и вышел из кафе. Апрельское солнце выедало глаза. Надев темные очки, Марк направился в сторону метро, прижимая к уху мобильный.

На другом конце линии мама подробно описывала ему, в какой шикарный турецкий отель возил отдыхать соседку ее сын.

– Ладно, заболтала я тебя совсем. Не забудь, в следующую среду жду твоего звонка, – закончила она разговор.

– Я тоже тебя люблю, мам, – пробормотал Марк, убирая телефон в карман.

Он спустился в метро и через три четверти часа уже шагал по проспекту Вернадского к зданию современного бизнес-центра, похожего на гриб с голубой, усеянной окнами шляпкой на белой бетонной ноге.

Поднявшись на седьмой этаж, Марк отыскал офис Ильи Жданова. Его просторная приемная скорее напоминала кабинет стоматолога, чем адвоката: светлая мебель сливалась со стенами, хромированные ручки шкафов и стеклянные поверхности поблескивали в свете галогеновых ламп.

Марка встретила строгая девушка, вероятно секретарь, и предложила кофе. С радостью согласившись, он уселся на белый кожаный диван и принялся разглядывать картины на стенах – монохромные рисунки хищных животных.

Вскоре секретарь принесла кофе и поставила чашку на прозрачный столик – в стерильной тишине раздался звук, напоминающий лязг медицинских приборов.

Эспрессо оказался на редкость удачным, и Марк в два глотка осушил микрочашку. Он уже раздумывал, не попросить ли вторую, когда внутренняя дверь открылась и в приемную вышел высокий, крупный мужчина в белой рубашке и идеально сидящем синем костюме. Кустистые черные брови нависали над маленькими карими глазками, аккуратные усы и бородка обрамляли мясистые губы.

Илья Жданов поприветствовал Марка густым басом и пригласил в свой кабинет.

– Владислав связался со мной, просил оказать вам содействие, – прогудел адвокат. – Извините, что не сразу нашел время. Располагайтесь. – Он махнул рукой в сторону двух черных квадратных кресел. – Вам кофе повторить?

– Не откажусь.

Илья отдал распоряжение секретарше и внимательно взглянул на Марка.

– Итак, вы журналист. Позвольте узнать, что вы собираетесь написать? Это не праздный интерес – Владислав по-прежнему мой клиент.

– Прежде всего – правду.

– Несомненно. А конкретнее?

– На данном этапе я допускаю, что Влад может быть невиновен. – Марк заметил, как при этих словах адвокат слегка приподнял брови. – Однако все может измениться. Вы же понимаете: я еще толком не видел ни материалов дела, ни экспертиз…

– Я кое-что для вас приготовил. – Илья неожиданно резво выскочил из своего кресла, чем напомнил Марку большого синего шмеля, и взял со стола объемную картонную папку. – Это копия уголовного дела Владислава Мохова. Тогда я был помоложе – с тех пор и зубы отрастил, и живот, – усмехнулся он, усаживаясь обратно. – Но в то время нам капитально не повезло. Во-первых, пошла волна дел, когда наличие тела стало необязательным, чтобы осудить за убийство. Во-вторых, суды охотно рассматривали явки с повинной, даже если на допросе не было адвоката. Это сейчас стало получше, а тогда знаете, что творилось? Одно такое «признание», пара косвенных доказательств – и вуаля: никакого «глухаря».

– Знакомо, – пробормотал Марк и, увидев недоумение на лице Ильи, пояснил: – После института довелось поработать в системе.

– Кем трудились?

– Следователем, кражами занимался. Правда, недолго, всего пару лет.

– Понимаю, – кивнул адвокат.

– У вас был суд присяжных?

– Нет, обычный состав суда, иначе у него был бы шанс… Вообще, мы долго бились, прошли все инстанции, но приговор оставили без изменений.

В кабинет проскользнула секретарь и, поставив поднос на журнальный столик, бесшумно прикрыла за собой дверь.

– Получается, без признательных показаний они бы не доказали факт убийства? – уточнил Марк.

– Именно! Опасная это практика, скажу я вам. – Илья взял крохотную чашечку двумя пальцами, комично оттопырив мизинец. – У нас же вроде как презумпция невиновности, так? То есть любые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Однако… – он выдержал театральную паузу. – …таких сомнений у суда может не быть вовсе. И, по их мнению, все улики указывали на Влада.

Марк сделал глоток густого терпкого кофе, пока адвокат копался в толстой папке. Наконец тот нашел, что искал.

– Вот выводы следствия. С вашего позволения, я зачитаю. – Илья откашлялся: – «В отсутствие трупа установить причину смерти потерпевшей не представляется возможным, однако найденные на месте происшествия биологические следы и частицы волос с головы потерпевшей, отделенные при ударе тупым предметом, предположительно, указывают на нанесение Моховой черепно-мозговых травм. Выдвинута криминалистическая версия произошедшего – убийство». Ну и дальше пошла вся эта свистопляска с выбиванием показаний… А суд вместо проверки наших доводов о пытках обвиняемого просто указал: раз протоколы подписаны им самим – значит, все законно, а действия следствия в суде не подлежат оценке. Вот так-то.

Марк заглянул в заранее составленный перечень вопросов.

– До этой так называемой «явки с повинной» других подозреваемых по делу не было? – спросил он.

Илья откинулся в кресле.

– Других даже не рассматривали. Сами знаете: следствие всегда отталкивается от типичных версий. А в случае сокрытия трупа принято считать, что преступник – кто-то из близкого окружения. Да и по статистике, убийцами чаще всего оказываются именно мужья. Редкие исключения лишь подтверждают правила. Все как по учебнику. – Адвокат развел руками.

Марк задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Кто из окружения Анжелики, на ваш взгляд, мог быть замешан в ее убийстве?

– А я вообще сомневаюсь, что