Сто три жемчужины (СИ) - Юлия Кирина

размаху опустила кружку на стол. Хоббит от неожиданности подпрыгнул, в таверне стало подозрительно тихо. Капитан окинула зал мрачным взглядом, двое оборотней у стойки как раз ударили по рукам, заключая пари.

— Тунса. Мне. Позови, — процедила сквозь зубы ректор.

— Вы-таки хотите сделать ставку? — из-за стойки показалась кудрявая голова. Тунс радостно заулыбался и потопал к столику.

— Нет, — Рей кивнула на стул напротив. Стыд за неуместную вспышку и раздражение мешались в жуткий коктейль, который необходимо было запить элем. Хоббит устроился за столом и с энтузиазмом присоединился к молчаливому тосту Рей.

Бесплатный эль пился отлично. Спустя две кружки капитан и хоббит были лучшими друзьями, а на третьей кружке Тунс наконец вспомнил магистра эльфа в полосатых штанах. Со слов хоббита выходило, что магистр Лениэниэль работает грузчиком в порту. В порт тут же был отправлен трактирный мальчишка. Ждать его пришлось на удивление долго, и хоббит с Рей распили по четвертой. Вернувшись, мальчишка рассказал удивительную историю. В порту эльфа опознали, и по всему входило, что неуловимый магистр Лениэниэль — это посыльный из кондитерской лавки господина Элли. Господин Элли уверял, что знал эльфа, но работал тот не у него, а у госпожи Сорины — хозяйки Дома Удовольствий на Рыбной улице. Мадам Сорин по секрету сообщила, что эльф в полосатых штанах — это не кто, иной как маг Арбхольц, который читает в Академии курс финансового права. Круг замкнулся. Ни о магистре Арбхольце, ни о его предмете в Академии никто слыхом не слыхивал. С горя Рей и хоббит накатили по пятой.

Поблагодарив мастера Тунса, Рей слегка пошатываясь, вышла из трактира. На улице царила непроглядная тьма. Во мраке слышались чьи-то шаги, город жил своей, невидимой человеческому глазу жизнью. Точно зная, что где-то там на другом краю площади есть мальчишка рио-ри с заветным огоньком, ректор шагнула на мостовую и уперлась лбом кому-то в грудь.

Незнакомец озадаченно хмыкнул и шумно втянул носом воздух. Ректор сделала шаг назад, но неизвестный желал продолжить знакомство. Горячая рука опустилась на талию, не позволяя отстраниться. За пять лет Рей успела обойти все припортовые кабаки на северном побережье, и в каждом находился как минимум один самоубийца, рискнувший протянуть к ней руки. Пьяные матросы слов не понимают, а пьяные капитаны их просто не помнят. Рей чуть присела и со всей силы ударила головой. Удар пришелся ровно так, как учил боцман — прямо в подбородок, незнакомец пошатнулся, но хватку ослабил. Получив немного свободы, капитан попыталась уже собралась двинуть неизвестному ногой в пах и спасаться бегством в трактир, как ее отпустили. А в следующее мгновение груди коснулась холодная сталь.

— Да твою же нойрину в душу мать, — прорычала Рей, стараясь понять, как далеко находится неизвестный.

— Госпожа ректор?! — меч дрогнул, и новая рубашка госпожи де Оре лишилась нескольких пуговиц. Над головой незнакомца, вопреки королевскому запрету, вспыхнул неяркий огонек. Дейнирский принц потирал ушибленный подбородок, по-новому глядя на своего ректора. Кончик черного хвоста метался из стороны в сторону. Инери де Ро невозможно было застать врасплох, он не оставлял места случаю или удаче, предпочитая им скрупулезное планирование. Сказать по правде, жить, зная каждый шаг наперед, было отчаянно скучно, но Инери держался. Он с отличием окончил Исхарскую Академию Магии и уже несколько лет фактически возглавлял Тайную Канцелярию Дейнира. И отчаянно скучал. Талларские маги, ограбив королевскую сокровищницу, оказали ему большую услугу. И теперь принц хотел получить от предстоящей игры максимум удовольствия. Следуя за ректором, Инери рассчитывал «случайно» встретиться и проводить незадачливую человечку до Академии, но уж никак не сломать клык и получить в челюсть.

Ректор поспешно запахнула ворот рубашки, но внимательные глаза оборотня успели заметить кулон на серебряной цепочке. Маленькой человечке удалось удивить его второй раз за вечер.

— Ваше Высочество, вы нарушаете комендантский час, — рассерженно зашипела Жемчужина, еще плотнее стягивая тонкими пальчиками ворот.

— Прошу прощения, — Инери улыбнулся. — Завтра я готов собственными руками вымыть пол в Главной Башне. А сейчас позволите вас проводить? — Рей подумала, что ослышалась, и открыла рот, чтобы отказаться, но Дейнирски принц не дал ей и слова вставить: — Вы же ничего не видите в темноте. Стоило ли вообще выходить в город в такое время?

— У меня были дела, — с холодной вежливостью ответила Рей. — Вам необходимо как можно быстрее вернуться в Академию, ночной Шуман — не лучшее место для студента. И где же ваша охрана, Ваше Высочество?

— Где-то в Шумане… у нее дела, — пожал плечами Инери и снова улыбнулся.

У Рей внутри все похолодело. В порту стоит три Иширских судна, стоит работорговцам узнать, что по Шуману без охраны гуляет младший наследник соседнего королевства, и Таллару обеспечен дипломатический скандал, а принцу — теплое место в одном из Иширских гаремов.

— Ваше Высочество, мы немедленно возвращаемся в академию, — отрезала Рей, и в этот момент на площади показалась стража. Нелегальный светляк был тут же замечен, а доблестные стражи порядка направились прямо к нарушителям.

Не теряя времени даром, адепт де Ро цапнул за руку ректора, светляк тут же погас. Принц рванул к трактиру, протащил Рей мимо довольно улыбающегося Тунса, мимо поваров к задней двери. Дверь открывалась в пахнущую гнилой рыбьей требухой подворотню, Инери моментально сориентировался и потащил Рей за собой в темноту. Спустя пару кварталов оборотень остановился, отпустил руку своей спутницы и зашептал заклинание. В тусклом свете чудом горевшего фонаря невозможно было разглядеть знаки и пассы, но ректор могла поклясться, что оборотень использовал одно из заклятий высшей магии.

Оборотень перестал шептать, заклинание неярко вспыхнула на кончиках когтей и унеслось вдоль по улице. Прежде, чем Рей успела задать хоть один из вертевшихся на языке вопросов, Инери снова схватил ее за руку и потащил дальше.

Принц остановился только тогда, когда впереди показались ворота Академии. Над плотно закрытыми створками висел запрещенный в городе фонарь, вокруг стайкой вились ночные мотыльки. Оборотень тяжело дышал и довольно скалился на