Мрачная трапеза. Антропофагия в Средневековье [Литрес] - Анджелика Монтанари

ужасов резни он описывает как у одного из «врагов» было вырвано и съедено сырым сердце из груди, в то время как тела «обжаривали и потом съедали»[137]. Что нам расскажут об этом другие современные источники?

2. Свидетельства

Одно из первых упоминаний вышло из-под пера Уго Фалькандо: в Мессине в 1168 году народ восстает в защиту короля Вильгельма II. Ярость мессинцев вызвали новые налоги, установленные Эдом Кварелем, каноником из Шартра, любимчиком и соотечественником Стефана дю Перша, возведенным в секретари по воле Маргариты Наваррской. Квареля посадили задом наперед на осла и провезли по улицам города, под ударами и оскорблениями, пока один из восставших не убил его, пронзив череп ножом, и, «дабы выразить свою ужасную и неутолимую ненависть», слизал «прилипшую к лезвию кровь»[138]. Еще в «Истории Имератора Ираклия и Захвате Заморских Земель» (фр. Estoire de Éracles Empereur et la Conqueste de la Terre d’Outremer), переводе «Продолжения» (лат. Continuatio) «Истории» Гийома Тирского, повествуется как в 1185 году в Константинополе жестоко расправились со свергнутым базилевсом Андроником I Комнином. Сам ритуал в целом похож на предыдущий, но заключительный акт антропофагии обретает более конкретные черты: голый и ослепленный на один глаз – чтобы уцелевшим он мог наблюдать за причиняемыми ему унижениями – монарх был разрезан на куски; душегубы отделили кости от мяса, которое приготовили и поглотили вплоть до последнего кусочка. В XIV веке этот рассказ включает в свой сборник «О судьбах выдающихся мужей» Боккаччо, описывая как исключительный эпизод падения тирании[139].

В том же веке другое литературное произведение передает нам воспоминание, покрытое дымкой на границе между исторической памятью и легендой: трагедия «Эцеринида», посвященная жизни, подвигам и трагической смерти кондотьера Эццелино III да Романо, была написана в 1313 году с целью, которую автор не стремится скрывать: сподвигнуть современников восстать против владычества рода делла Скала. Альбертино Муссато, описывая истребление семьи тирана в Тревизской марке, повествует об обезображенных трупах, дочерях, сожженных заживо на глазах у отцов, и загубленных младенцах: одному из детей раздробили череп ударом такой силы, что мозг вылез наружу, а другого, совсем еще молодого племянника Эццелино, зарезал один из восставших, наколов его голову на шест, в то время как его товарищ впился зубами в печень[140]. В последующих веках упоминания о подобных случаях передаются все чаще в более достоверных источниках.

К 1305 году восходит эпизод, связанный с подозрением в убийстве последнего маркиза Монферрато, происходящего из рода Алемаричи, Джованни I, единственного наследника Вильгельма VII Монферратского. Узнаем мы об этом из «О подвигах Астийских горожан» (лат. De gestis civium Astensium) Гульельмо Вентуры, который, будучи современником этим событиям, не являлся им прямым свидетелем[141]. Текст повествует о том, как Джованни I дельи Алемаричи, добившись сдачи Асти в 1303 году, тяжело заболевает в январе 1305-го. Через несколько дней он умирает, не оставив наследников и завещав владение своими землями павийской коммуне. В неожиданной смерти был обвинен его личный врач, мастер Эмануэле ди Верчелли, согласно Гульельмо – безосновательно. В считанные мгновения по прошествии похоронной церемонии министры усопшего маркиза убили доктора без суда, нанеся ему многочисленные удары, и многие из них даже ели его плоть.

Прошло шесть лет, и в городе Бреша людоеды действовали по-другому и с иными целями. В 1311 году император Генрих VII переходит Альпы со своим войском и осаждает восставший город. «Летопись города Вариньяна», входящая в состав «Болонского корпуса Хроник» (лат. Corpus Chronicorum Bononiensium), повествует, что жители Бреши «защищались с мужеством и силой» и «жарили и поедали»

всех попавших к ним в плен вражеских солдат[142]. Имперцы держали удар: захватив в плен Тебальдо Брезато, душу повстанцев, они засунули его в бычью шкуру и протащили вдоль городских стен, а потом обезглавили, четвертовали и выставили останки в четырех концах города. Осажденные, в отплату за нанесенное оскорбление благородному Брузато, схватили одного из родственников императора, «изжарили его и съели»[143].

Переместимся на островной юг, чьи перипетии поведаны в хронике Микеле да Пьяцца. Мы на Сицилии, в Городе Джерачи, в 1337 году, где за властью над городом идет борьба между двумя семьями, Вентимилья и деи Кьяромонте. После очередной ссоры с семьей Палицци, союзниками семьи Кьяромонте, которые заполучили поддержку государя Пьетро II, Франческо Вентимилья обвиняют в измене, осаждают в Грачи и убивают – существует вероятность, что он умер во время попытки убежать от разъяренных горожан. Жители города впали во всевозможные зверства, отрубили ему пальцы рук, вырвали глаза из глазниц, выбили зубы камнями, вырвали волосы из бороды с кожей, пока его тело не было «разорвано на куски» (лат. scissus de membro in membrum), а кто-то, добавляет хронист, «съел его печень»[144].

В 1343 году во Флоренции вспыхивает восстание против афинского герцога Готье де Бриенн. Случившееся описывает хроника Джованни Виллани, очевидца событий, и рукопись Маркионне ди Коппо Стефани, жившего на одно поколение позже и в некоторой степени вдохновлявшегося произведением Виллани (что-то он берет также из «Историй города Пистойи»)[145]. 26 июля 1343 года восставшие заключают герцога в собственном дворце, а его посредников обращают в бегство. В обмен на свободу восставшие потребовали выдать им на руки хранителя Вильгельма Ассизского с сыном, которых «разъяренный народ» тут же убил и растерзал «на мелкие куски». Люди в собравшейся толпе потрясали копьями с насаженными на них останками, а те из них, что были особенно дерзки, даже проглатывали мясо «в пылу ярости»[146].

Похожий случай произошел в Монтепульчано в 1368 году. Джакомо Дель Пекора, единственный тиран после изгнания брата Никколо, защищался в осажденном городе. Снаружи мятежники, бежавшие с помощью сиенцев, налегали на городские стены. Проникнув внутрь, с поддержкой горожан осаждающие смогли схватить Джакомо. Хронист Донато ди Нери рассказывает, как на следующий день «монтепульчанский люд направился в тюрьму, куда был заключен Джакомо, прорвался туда силой, разрезал его самого на куски с жестокостью, которой не подвергалась ни одна живая тварь, и съел его»[147].

Если попытки свергнуть Джакомо Дель Пекора и герцога Готье де Бриенн увенчались успехом, иная судьба была уготована восстанию против Никколо II д’Эсте в 1385 году: 3 сентября 1395 года жители Феррары воспротивились неподъемным налогам и пошли против Томмазо да Тортона, напрямую ответственного за налоговую политику. Эпизод описан в двух хрониках: «Хроника дома Эсте» (лат. Chronicon Estense) и «Реджийская Хроника» (лат. Chronicon Regiense); в обеих повествуется, как перед неконтролируемой буйностью толпы маркиз решил спастись ценой жизни своего викария[148]. На Томмазо обрушился град из плетей и палок, его пронзали лезвием, протыкали крюками, закидывали камнями, ранили топорами, его «гнусным образом» протащили от площади к костру, в котором бунтующие сожгли таможенные и пошлинные регистры. Тут же ему вырвали сердце и печень, которые были съедены, а остальное пронесли по городу на шестах и копьях. Какой-то из мрачных трофеев выставили в порту в знак предупреждения остальным. То малое, что оставалось от тела, было брошено в огонь с книгами и документами[149].

Спустя почти сотню лет мы перемещаемся в Милан 1476 года, откуда доносится новость об еще одном эпизоде антропофагии. Речь идет об убийстве Джан Галеаццо Марии Сфорца. Его по пути на