Джокер Рейха - Герман Иванович Романов

Эти предназначались для крейсерства в Индийском океане. Только артиллерию на них устанавливали иную — восемь орудий, но все калибром в 120 мм, снятые с британских вооруженных лайнеров, что сейчас стали обычными транспортами. Английские мелкокалиберные устаревшие пушки заменили заранее снятыми с «Фатерланда» новейшими для этого времени спаренным зенитным 37 мм автоматом и парочкой 20 мм эрликонов, вместе с расчетами, добавили и торпедные аппараты, забранные с «Альтмарка».

Один рейдер получил имя «Гейер» («прародитель» маленький старый крейсер типа «Буссард» уже интернировался на Гавайях, дойдя до САСШ), и должен был нанести визит в Бенгальский залив, где после подвигов «Эмдена» о германских крейсерах почти забыли, перейдя в спящий мирный режим. Второй такой же трамп, повторно названный «Кормораном» (первым оказался пароход русского Добровольного флота «Рязань», захваченный «Эмденом» в самом начале войны, вооруженный в Циндао, но уже интернированный американцами на Гуаме) сейчас готовился к походу в ту же Австралию, но уже к ее западному побережью.

Догнать все эти рейдера в хорошую погоду будет теперь весьма проблематично — адмирал Шпее сквозь стекло отчетливо видел парящий над горой маленький белый треугольник.

Очередная задумка Лангсдорфа потрясла даже видавших виды летчиков авиагруппы. Простейшее приспособление небольшого бензинового мотора (благо на «Альтмарке были загружены два десятка мотоциклов из трофеев первого похода) с пропеллером, к каркасу из алюминиевых трубок с натянутым шелком, сидение для пилота-наблюдателя с биноклем — готов импровизированный самолетик. Который Лангсдорф назвал мотодельтапланом еще на Южной Георгии, где проводился первый экспериментальный полет такой несуразной, на первый взгляд, конструкции.

Изобретение привело в восторг опытных пилотов люфтваффе, не говоря уже о тех немцах из состава кригсмарине, что имели какой-то опыт полетов на планерах и авиетках. Добровольцев набрали с избытком, сразу десяток летчиков, на острове ежедневно проводились тренировочные полеты. Носовую часть рейдеров очистили от всего лишнего, приготовив импровизированную площадку, под ней расположили маленький ангар на два аппарата. Взлетать могли исключительно на стоянках, с короткого разбега, поднимаясь над каким-нибудь островом на высоту нескольких сотен метров. В отличный цейссовский бинокль видимость по горизонту увеличивалась многократно — теперь германские рейдеры могли избежать нежелательной для них встречи с военным кораблем в самый роковой момент, когда на стоянке чистили котлы. Или наоборот — если к самому острову приближалась пригодная для охоты неосторожная жертва…

Первый Лорд Адмиралтейства

Уинстон Черчилль

Лондон

— Поразительная способность выбирать самых напыщенных болванов! Такие ошибки будут стоить кусков собственной шкуры…

В мягкое кресло тяжело опустился еще довольно моложавый человек, живой и подвижный, несмотря на некоторую избыточную полноту. Затем он тщательно отрезал кончик сигары ножичком, выполняя этот, вот уже много лет тянувшийся ритуал. Страсть к этому процессу он приобрел в Гаване, во время войны между испанцами и восставшими против них кубинцами двадцать лет тому назад (а заодно и традиционный сон во время затяжной дневной сиесты в жару, что неизбежно привело к излишнему весу).

Так уж вышло — энергичный у него характер, а в придачу бьющаяся ключом любознательность, которая толкала молодого литератора на подвиги. Его отец, лорд Рэндольф Генри Спенсер Черчилль, третий сын 7-го герцога Мальборо, депутат палаты общин и канцлер казначейства воспитанием сына практически не занимался, а потому юный Уинстон учился спустя рукава, окончив школу двенадцатым в списке по успешности, предпоследним, роковая «чертова дюжина». Жизненный путь направил его в военное училище в Сандерхесте, которое он и закончил в феврале 1895 года с присвоением чина секунд-лейтенанта кавалерии, и направлен для прохождения военной службы в Четвертый его королевского величества гусарский полк. Там испытал первое разочарование, оставив в дневнике красноречивую запись — «чем дольше я служу, чем больше мне нравится служить, но тем больше я убеждаюсь в том, что это не для меня».

Задействовав все связи, благо у молодого аристократа была масса покровителей и влиятельных родственников, он добился перевода, так сказать, в военные репортеры и был направлен на Кубу. За цикл статей, опубликованный в «Нью-Йорк таймс» получил свой первый гонорар 25 гиней, весьма увесистая сумма для новичка, а испанское правительство наградило его медалью «Красный крест», что вызвало неудовольствие у бывших колонистов Британской короны. Однако Черчилль наплевательски отнесся к критике из-за океана — янки он сильно недолюбливал, и это еще мягко сказано, зато умело скрывал свое недоброжелательство.

В следующем году его полк направили на службу в Индии, с расквартированием в Бангалоре. Однако тянуть лямку в провинциальном гарнизоне молодому офицеру было в тягость — он посвящал время учебе, путешествиям по сказочной стране, много занимался спортом, став изрядным фехтовальщиком. Уинстона вновь потянуло к журналистским приключениям в «горячих точках», коих в конце 19-го с его последними колониальными войнами хватало с избытком. Так что в 1897 году Черчилль добился прикомандирования к экспедиционному корпусу, что был направлен на подавление восстания пуштунских племен в провинции Малаканд.

Там проявив безумную храбрость в стычках с туземцами (зачастую демонстративную, чтобы получить репутацию «храбреца»), он не менее отважно подверг критике неудачные действия корпуса. Статьи издали в Англии, и молодой офицер получил заказ на книгу, которая и была напечатана весьма солидным тиражом. А затем последовала экспедиция в Африку, на подавление восстания махдистов в Судане. Пришлось побывать в ожесточенных боях, о которых он написал следующие строки — «я перешел на рысь и поскакал, стреляя им в лицо из пистолета, и убил нескольких — троих наверняка, двоих навряд ли, и еще одного весьма сомнительно».

И снова потомок герцогов Мальборо резко критиковал британское командование, особенно прославленного генерала Китченера, что сейчас, ставши фельдмаршалом, красовался на плакатах во всех городах Англии с призывом вступать в армию и ехать на войну с тевтонами. И не сомневался в том, что лорд Китченер не питает сейчас к нему теплых чувств за ту крайне язвительную характеристику, которую Уинстон ему дал семнадцать лет тому назад — «он великий генерал, но его еще никто не обвинял в том, что он великий джентльмен».

В 1899 году Черчилль уволился со службы, но вскорости живость его характера привела на бронепоезд, на котором репортер отправился воевать с бурами — Британская империя вознамерилась проглотить основанные голландскими переселенцами государства в южной Африке Трансвааль и Оранжевую республику. Однако германские пушки (кайзер втихомолку вооружал буров) разбили бронепоезд, и любитель приключений попал в плен. Из узилища он бежал, причем прижимистые буры назначили за его голову награду в 25 золотых рандов, равных по весу британскому фунту. Добравшись с немалыми приключениями до португальской колонии