Ночные волки - Фридрих Незнанский

– Вы хотите вычислить его, да? – спросил он.

Я сделал уклончивый жест рукой:

– Работаем. У меня есть к вам кое-какие вопросы, Александр Аркадьевич.

– Охотно отвечу.

– В день, когда произошло ограбление вашего банка, вы обналичили большую сумму денег.

– Очень большую, – согласился Горшенев. – В рублях и валюте.

– Сумма составляла…

– Семнадцать миллиардов рублей и восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, – подсказал Александр Аркадьевич.

Прочитав эту цифру в материалах дела, я уже пережил ее величину, поэтому сейчас воспринял ее спокойно.

– Немалые деньги, – заметил я.

Горшенев промолчал.

– С какой целью вы обналичивали эти деньги? – спросил я. – Разве нельзя было их просто перевести на нужный счет?

– Дело вот в чем. Неплатежи в наше время стали самым настоящим бичом. Зарплату людям не выдают по нескольку месяцев…

– Да уж, – не удержался я.

– Как вы знаете, – продолжал он, – в Приморском крае создалась крайне неблагоприятная ситуация. Еще немного – и там отключат электроэнергию. Люди останутся без электричества, встанут предприятия и так далее в этом духе. Я не буду читать вам лекцию про энергетический кризис и последствия, которые он может вызвать…

– Не надо.

– Ну вот. Правительство послало им деньги, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию, но они, эти деньги, не дошли до адресата. Затерялись в дороге. Где-то на каком-то этапе их просто бессовестно прокручивают.

– И вы так спокойно об этом говорите?

– А что я могу?

– Да. – Я был недоволен собой, что перебиваю его не совсем по существу. – Вы правы, это дело скорее нашей епархии, чем вашей.

Горшенев продолжал:

– Недавно губернатор края был у нас. Мы заключили с ним договор, подробности которого я пока опущу, это сейчас не важно. Важно то, что мы договорились кое о чем на взаимовыгодных условиях. Губернатор предоставил для перевозки денег свой личный самолет и охрану. Но инкассаторская машина, как вам известно, до аэропорта не доехала.

– Сколько человек было посвящено в подробности сделки? – спросил я.

Горшенев пожал плечами:

– Я и наш генеральный директор – с нашей стороны. Ну и Кондратенко, естественно. Губернатор.

– И все? – недоверчиво спросил я. – А охрана, экипаж самолета были не в курсе того, что им предстоит перевозить?

– Абсолютно! – твердо ответил Горшенев. – Мы подготовили наличные и практически за минуту до того, как начали грузить их в инкассаторскую машину, произвели на компьютере необходимые операции. Никто бы не смог их проследить, а даже если бы и смог – не успел бы ничего организовать. Это просто физически невозможно.

– Вы не поняли, – сказал я. – Я спрашиваю вас об охране и экипаже самолета.

– Они просто должны были сопровождать Кондратенко, – покачал головой Горшенев. – Он как бы летел обратно, домой. Никто не был в курсе того, что именно могло быть в самолете. Кроме нас троих, разумеется.

– Я хотел бы поговорить с остальными двумя.

– Нет ничего проще. Кондратенко, разумеется, не уехал никуда, остался в Москве. Живет он в гостинице «Рэдиссон-Славянская». Что касается нашего генерального директора, то он подъедет в банк где-то часам к трем.

– Как его зовут?

– Меркурьев Олег Васильевич.

Я записал это имя.

– Спасибо, – поблагодарил я Александра Аркадьевича. – Он сможет зайти к нам в прокуратуру?

– Если это нужно…

– Разумеется, нужно.

– Конечно, он придет, – с заметным напряжением в голосе проговорил Горшенев.

Честно говоря, мне его тон не понравился.

– Если нужно, – заявил я, – я пришлю ему повестку. Это обязательно?

Он посмотрел на меня испуганно:

– Ну что вы. Конечно, нет.

И в эту минуту на его столе заговорил селектор, причем весьма приятным голоском молодой девицы:

– Александр Аркадьевич! Вам звонят из Московского уголовного розыска. Спрашивают господина Турецкого.

Горшенев снял трубку и передал ее мне.

– Мы нашли его, Саша, – услышал я голос Грязнова. – Некий Хащенко Алексей Алексеевич.

– Адрес?

– Не гони лошадей. Мы поедем туда вместе.

– Я собираюсь это сделать прямо сейчас.

– Не сомневаюсь, – ответил Грязнов. – Я уже на полпути к тебе. Звоню из машины.

– Это что – так серьезно?

Вопрос мой остался без ответа.

– Если ты там закончил, – распорядился Грязнов, – то можешь выходить к подъезду. Мы будем там через семь-восемь минут.

– Слушаюсь.

Перед тем как уйти, я вспомнил кое-что и попросил Горшенева:

– Передайте, пожалуйста, Меркурьеву, что, прежде чем собраться ко мне в прокуратуру, ему хорошо было бы позвонить и условиться со мной о времени. Боюсь, меня может не быть на месте.

– Хорошо, – кивнул Горшенев.

Судя по настроению Грязнова, я вполне могу задержаться. Что, интересно, он там надыбал?

Я спустился по лестнице и вышел на улицу.

Ждать мне пришлось недолго – Грязнов был точен.

После того как я пристроился на заднем сиденье около Грязнова, Слава хитро на меня посмотрел и спросил:

– Известно ли тебе такое имя – Алексей Хащенко?

– Нет.

– Я так и думал, – довольный, произнес Грязнов. – Что он там написал Горшеневу?

– Откуда ты знаешь, что он что-то там ему писал?

– Нет ничего проще. Ты звонил мне из Бета-банка, не так ли? Звонок был срочный, значит, послание пришло в банк: в ином случае ты бы позвонил мне из другого места. Логично?

– Пока да.

– Я и подумал, – продолжал Грязнов, – что ты пришел к Горшеневу, а он озадачил тебя каким-то необычным посланием, и ты сразу же бросился названивать мне, чтобы узнать, откуда был послан факс.

Я усмехнулся:

– Приятно видеть, что в МУРе еще не разучились думать. Все правильно.

– Так что это было за послание? – повторил Грязнов свой вопрос.

Я пересказал ему содержание присланной по факсу бумаги.

– Звучит по-идиотски, – заметил Грязнов.

– Ты думаешь?

– Уверен. Особенно если учесть личность того, кто послал эту бумагу.

– Кстати, – сказал я, – ты ничего не хочешь мне сообщить?

Грязнов расплылся в улыбке.

– Хащенко Алексей Алексеевич, – сказал он. – Прописан в той самой квартире, откуда был послан факс. Но я уверен, что он этого не делал.

– Что-то мне сложно следить за твоими мысленными процессами. Поясни, пожалуйста, – попросил я.

– Это отец его, – ответил Грязнов.

И замолчал. Чего он добивается? Чтобы я умолял его просветить меня?

– Дальше. – Я уже еле сдерживал себя.

– Сам Алексей Алексеевич Хащенко, – сказал Грязнов, – является средним, по нашим данным, бизнесменом. Все до мелочей мы узнать пока не успели, но нам известно, что он занимается сбытом финской бумаги. Но не он должен нас интересовать в первую очередь. Тем более что самого его в настоящий момент в Москве нет. Не далее как вчера он отправился в Хельсинки.

– Неплохо, – сдержанно похвалил я Грязнова. – И все это – за те несколько минут, что я ждал у Горшенева?

– Так точно! – шутливо козырнул мне Грязнов. – Кое-что мы умеем.

– Еще есть что? – спросил я, уверенный в том, что не ошибаюсь, – давно не видел Славу в таком радужном настроении.

Ему явно было что рассказать.

– Есть, – сказал он. – В свое время был такой Алексей Хащенко по кличке Хащ. Знатный был вор. Родом с Украины, но ошивался в столице – уже тогда.

– Отец?

– Он.

– Ты что, разговаривал с ним? Мало ли на свете бывает совпадений?

– В таких делах, Саша, совпадений не бывает, и ты хорошо это знаешь. Ну, конечно, мы навели справки. Он это, он. Сын и отец.

– Да как ты смог успеть все это узнать за такое время? – искренне удивился я.

– Саша! – торжественно произнес Грязнов. – Ты даже не представляешь, на что способна эта «Пантера», то бишь группа, которая создана чуть ли не специально для нашего с тобой удобства. Все, что мы просим, исполняется со скоростью необычайной. Такое ощущение, что на нас работают все компьютеры Москвы и ее окрестностей.

– Здорово!

– А ты думал. Так вот, этот Хащ…

– Ах, ну да, – спохватился я. – Сейчас ты мне скажешь, что проследил не только местонахождение искомого факса, но и добыл отпечатки пальцев, которые остались на черновике этого послания.

Грязнов вздохнул:

– Если бы. Впрочем, это даже лишнее. Это и ежу понятно.

– Как это?

– Очень просто. Мы знаем, что отец хозяина факса – тот самый Хащ, по которому плакала вся московская милиция семидесятых и восьмидесятых годов. Это совершенно точно. Сын в отъезде. А Хащ, чтоб ты знал, одно время довольно тесно общался с небезызвестным тебе Портновым.

– Хорошая новость, – сказал я.

– Теперь ты понимаешь, почему я так категоричен? – спросил Грязнов.

– Теперь понимаю. Ну что ж. Есть во всем этом какая-то сермяга. И куда мы сейчас едем?

– А мы уже почти приехали, – ответил мне Грязнов. – Два квартала осталось. Улица Малая Филевская.