Разведка боем - Василий Звягинцев

— А еще у японцев есть хороший обычай. Там фельдфебель или унтер бьет солдата бамбуковой палкой, а потом предлагает объяснить, за что последовало наказание…

— И вы что же, думаете, что такие меры помогут?

— Господин полковник, — Берестин даже развел руками от полноты чувств, — вам что, мало всего пережитого и одной эмиграции, чтобы во второй еще раз на досуге порассуждать о роли сознательной дисциплины в гражданской войне? Удивлен, честное слово, удивлен вашей позицией… Ну, ничего, у нас еще будет время обсудить эту тему, а пока прошу вас вместе с капитаном подготовить схему действий батальона в предложенном мной варианте.

…Пока Ирина одевалась, Новиков спросил ее, сможет ли она не только разыграть роль целительницы, наследницы жрецов майя, но и внушить Врангелю некоторые истины, которые он должен будет счесть собственными, выстраданными мыслями.

— Боюсь, что нет. Я немного владею способами логического воздействия на собеседника, да и то не в полной мере. Берестина я сумела убедить сотрудничать со мной, а тебя вот нет, хотя мы с тобой были гораздо более близкими друзьями…

— Наверное, именно поэтому. — Новиков вздохнул, вспомнив о прошлом, виновато опустил глаза.

— Для этого тебе лучше обратиться к Сильвии. Она владеет невербальными методами внушения в совершенстве.

Пришлось Новикову разыскивать Сильвию в лабиринтах шести верхних палуб корабля. Благо, что он и без помощи Воронцова имел возможность получать нужную информацию.

Бывшая аггрианка встретила его на пороге своей каюты одетая по-домашнему, в джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами.

Если бы он не знал, то никак не смог бы заподозрить в этой женщине, похожей на американку из Северо-Восточных штатов, даму, на протяжении сотни лет принадлежавшую к наиболее аристократическим кругам Великобритании.

— Чем я обязана столь неожиданному и приятному визиту? — спросила Сильвия, скромно приопустив длинные ресницы.

«Ах ты, стерва рыжая», — беззлобно, скорее даже уважительно подумал Новиков, еще не зная о ее сговоре с Берестиным, просто чутьем профессионального психолога догадываясь о претензиях этой проигравшей, но не побежденной женщины на лидерство. Пусть пока даже в прекрасной половине их компании.

— Войти вы меня пригласите?

— Конечно-конечно, прошу меня извинить. — Она провела Андрея в тот самый холл, где позировала Берестину. Указала на глубокое кресло у камина.

— Что-нибудь выпьете?

— Спасибо, до заката солнца не употребляю. Разрешите говорить без преамбул?

— Пожалуйста. Случилось что-нибудь серьезное?

— Думаю, что пока нет. Просто не хочется тратить время на протокольные фразы, не нужные ни вам, ни мне.

— Возможно, так действительно будет лучше. А то даже странно получается — вы как бы негласный лидер здешнего общества, а мы с вами даже ни разу не говорили по душам…

— Наверное, это моя вина. Постараюсь ее загладить. Итак, Сильвия, вы действительно сознательно и чистосердечно решили стать членом нашего… э-э… коллектива? Вот черт, никак не могу избавиться от стереотипных выражений.

— У вас есть в этом сомнения?

— У меня лично нет. Но я хотел бы услышать ваш ответ.

— Если вам нужно это услышать, то да. Клятвы требуются?

— Клятвы — нет. А вот практическое подтверждение, пожалуй, потребуется. Сейчас мы с Ириной собираемся на ужин к генералу Врангелю. Постараемся обсудить с ним ряд важных вопросов. Прошу вас поехать со мной.

— С вами к Врангелю? — искренне удивилась Сильвия. — Зачем я вам? Подтвердить вашу близость к британскому королевскому двору?

— И это было бы невредно. А заодно удивить генерала красотой наших дам. Вы вместе с Ириной — достаточно яркая пара, согласны?

— Мы — это вы, она, я, и кто четвертый?

— Правильно. Четвертый нужен. Если это будет Берестин?

— Почему он? — насторожилась Сильвия, и Новиков, уловив ее эмоцию, подобрался тоже.

— Возможно, вы предпочли бы общество Шульгина, но для пользы дела я бы хотел представить Врангелю именно Алексея. Поскольку он должен занять должность главного военного советника.

— Ах, вот как, — в ее голосе послышалось облегчение, и Новиков сделал в памяти очередную зарубку. Будет о чем подумать на досуге.

— Согласны?

— Не имею оснований возражать. И это все?

— Почти. Вам придется сыграть еще одну роль — этакой роковой женщины, владеющей древними секретами врачевания. Неплохо бы вам надеть черный парик, подвести глаза, подкрасить губы бордовой помадой…

Сильвия надменно вскинула подбородок.

— Уж если мне придется играть такую роль, я сама в состоянии подобрать подходящий образ…

— Ради бога, — поднял руки Новиков. — Конечно, не мне вас учить, это я так, исходя из вкусов текущего времени. Но в принципе вы согласны?

— Вы же сами сказали, что считаете меня членом своей команды.

— Отлично. Теперь дальше. Вы проводите сеанс лечения с помощью браслета, одновременно производя всякие пассы и бормоча заклинания… Но мне еще нужно, чтобы вы внедрили в подсознание пациента некоторые идеи. Что он действительно считает Берестина своим советником, настолько умным и авторитетным, что любая его рекомендация по кадровым и стратегическим вопросам должна приниматься не только без сопротивления, но и ценой конфронтации с любым другим генералом белой армии. И еще — чтобы любой сотрудник Врангеля, который попытается внушить ему недоверие ко мне, Берестину, Шульгину, вообще любому из нас, воспринимался им как агент большевиков или Антанты, мечтающий лишить генерала единственных верных и бескорыстных друзей…

Сильвия, до того стоявшая перед Новиковым, опершись локтем о каминную полку и словно нетерпеливо ожидавшая, когда он выскажет все, что намеревался, и оставит ее в покое, сейчас вдруг посерьезнела, опустила голову, подошла к креслу и села, положив на колени ладони со сплетенными пальцами.

— Знаете, Алексей, а ведь вы требуете от меня почти невозможного.

— Отчего же? Мне казалось, вы не останавливались и перед более радикальными вмешательствами… Не только в психику отдельной личности, но и в человеческую историю.

Сильвия сожалеюще покачала головой.

— Не так. Вы ведь знаете Ирину довольно давно?

— Восемь лет, с некоторыми перерывами.

— Ну вот. А позволила она себе хоть раз вмешаться в вашу психику, даже имея куда более веские основания? Когда вы не отвечали на ее чувства, когда отказались помогать ей в ее миссии, когда, наконец, нужно было спасать из временного сдвига вашего соперника Берестина?

— Вы все это знаете? — не смог скрыть удивления Андрей. — Преклоняюсь. Не зря вы занимали свой пост…

— Наверное, да. Так вот, она убеждала вас, как могла, страдала, унижалась даже, но внушать вам что-либо помимо вашей воли не сочла возможным. У нас это как бы категорический императив. Убить противника в случае необходимости допускается, но вторгаться в глубины его личности… Да что далеко ходить — Шульгина ведь мы хотели сломать, сами находясь уже в отчаянном положении, исключительно методами внешнего воздействия. Почему и проиграли…

— Тогда зачем вам вообще способности к невербальному воздействию?

— Исключительно для самообороны. На случай, если противник применит такие методы первым.

Новиков задумался. Чтобы собраться с мыслями, обвел взглядом холл, в котором оказался впервые. Хотя выглядел он достаточно сумрачно из-за темных дубовых панелей, мебели, обтянутой мягкой шоколадной кожей, персидских и афганских ковров кровавых оттенков, все равно чувствовалось, что хозяйка этого жилища — женщина. Витали здесь запахи изысканных терпких духов, стояли на полках разные безделушки, да и зеркал было многовато для такого помещения, обитай здесь чопорный джентльмен соответствующих интерьеру времен.

Разговор с Сильвией его озадачил. Плоская картинка начинала приобретать объемность. Раньше он думал, что только Ирина оказалась такой «человечной», прочие же аггры — монстры, какими их рисовал Антон. А вот теперь и Сильвия…

Надо придумать довод, способный ее переубедить. А то ведь беда — слишком много в его окружении появилось персонажей с принципами. Олег, эта инопланетянка… Кто следующий?

— Понимаю, — осторожно сказал он. — Но сейчас, по-моему, особый случай. Во-первых, стоит ли держаться за устаревшие принципы? Обстоятельства изменились довольно резко. Вы уже не резидент, обязанный соблюдать дипломатический протокол, а просто земная женщина, и вам следует исходить из этого. Мы теперь с вами люди одного клана, и интересы этого клана имеют приоритетное значение. Во-вторых, мое предложение не подразумевает вмешательство с какими-то враждебными целями. Планируемое мною внушение должно облегчить достижение жизненно важной для самого субъекта вмешательства цели и избавить его от опасного раздвоения личности… Так сказать — превентивная терапия. Вы должны это учесть, когда будете взвешивать «за» и «против».