Цена измены - Агата Лель

и она раскололась. Но загвоздка в том, что она не знала, куда ты уехала. И к кому. И я решил узнать сам, — он замолчал, словно ожидая ответа, но мне нечего было ему сказать. Тогда он снова продолжил:

— Когда ты вчера ушла в ванную, я обыскал твои карманы, в поисках телефона, и нашёл в нём вот это, — он взял с тумбочки мой айфон, и повернул ко мне экран. С него на меня смотрело лицо Глеба. — Далее я осмотрел твою сумку, и нашёл там кое-что поинтереснее, — откуда не возьмись в его руках оказался мой посадочный талон, — прости, у меня не было выбора, сама понимаешь. Думаю, на моём месте ты поступила бы точно так же. — Будто извиняясь произнес он, и положил билет мне на одеяло. — Так что ты делала в С.? И кто этот мужик? Ты летала к нему?

Лучший способ защиты — это нападение. Неожиданно во мне проснулась невиданная ярость.

— Ты рылся в моих вещах? Да как ты посмел! — заорала я, резко вскакивая с кровати. — Ты всегда так делаешь: лазишь в моём телефоне пока я не вижу, ноутбуке, косметичке, ящике с бельём?

— Ты не ответила на мой вопрос. Что ты делала в С. и кто он? — кивнув на айфон спокойно повторил он, стойко игнорируя мой перформанс.

— Я не хочу отвечать не твои вопросы, и не должна! Ты не мой надзиратель, понял? Что хочу, то и делаю! Фото скачала из интернета. Понравился он мне, вот и скачала. Нельзя? Захотела полететь в С. и полетела! — я кричала, тыча указательным пальцем ему в лицо. — Я просто хотела побыть одна, подальше от тебя, потому что ты меня достал, вместе со своей долбаной работой, на алтарь которой ты положил свою семью! Такой ответ тебя устроит? Прокричав это, я громко хлопнув дверью вышла из комнаты. Закрывшись в ванной, меня вырвало. Меня трясло, я рыдала и одновременно смеялась, продолжая злиться. Наверное, это именно то, чего мне не хватало. Взбучки. Эмоций. Криков. Мне хотелось задушить своего мужа голыми руками. Я не могла простить ему то, что он меня раскусил. И мне ужасно хотелось бросить ему в лицо всю правду. Рассказать о Глебе, о том, чем мы занимались в отеле, и что секс с ним гораздо, гораздо лучше! Мне хотелось побить своего мужа, исхлестать по щекам, а потом вымаливать прощения на коленях, потому что я очень его люблю. Я запуталась. У меня наступил настоящий нервный срыв. Истерика. Я была полна решимости сделать задуманное, но неожиданно услышала робкие стуки в дверь.

— Мама. Мамочка, ты тут?

Настя. Она проснулась, и слышала весь позорный концерт, что я устроила. На меня будто ушат ледяной воды вылили. Вытерев лицо, я открыла дверь. Дочка стояла напротив, в розовой пижаме, держа в руках старого пятнистого жирафа. Его хвост давно был оторван, и не хватало одного глаза, но дочь всё равно любила эту игрушку больше всех.

— Мама, ты заболела?

— Да, немножко заболела. Иди сюда, — я встала на колени, и прижала к себе дочь. Мимо прошёл Никита, в костюме и кожаным портфелем в руках. Он не проронил ни слова.

Именно тогда я поняла, что это начало конца.

Глава 16

Две недели прошло после моего возвращения из С., и все две недели наши отношения с мужем напоминали мину замедленного действия. Если разговоры, то коротко и по сути, в основном только о дочери и бытовых мелочах. Никита всем своим видом показывал, что ждёт объяснений, но свои мысли не озвучивал, лишь его пронзительный взгляд говорил о том, что он ничего не забыл, и так просто этого не оставит. А я решила залечь на дно, что ещё мне оставалось делать.

Первые несколько дней после приезда, я, собрав всю свою волю в кулак, стойко игнорировала ноутбук, убрала его в самый дальний шкаф, в надежде, что остыну, забуду и о самой поездке, и о том, что там произошло. Забуду о Глебе. Но каждую ночь он настойчиво продолжал мне сниться, и я, просыпаясь в холодном поту, больше не могла уснуть до самого рассвета. Это было мучительное состояние: чувство вины, стыда, злости, разочарования… Он не предложил мне остаться, я оказалась ему не нужна…

Может быть были причины, и он просто не мог поступить иначе? Может быть он женат? Да, скорее всего так и есть. А я была настолько слепа, что не увидела очевидного. “Есть вещи, которые не зависят от нашего желания. Так быть должно, и это нужно просто принять, Софи. И есть люди, перед которыми мы в долгу, и которым мы просто не имеем права делать больно.” Это были его слова, и сейчас они обрели для меня новый смысл.

Мимолётный роман, интрижка… Но так ли это? Я видела его взгляд, я чувствовала его прикосновения, они не могли лгать. Может быть он тоже страдает, думает обо мне? А что вдруг… Схватив ноутбук, я поскорее подключилась к интернету, и ввела пароль своей соцсети. Пусто. Сообщений нет. Зайдя на его страницу, я увидела, что он ни разу не заходил с того дня… Я не нужна ему, он даже не попытался со мной связаться. Ему всё равно. Накатило такое глубокое разочарование и отчаяние, что обхватив голову руками, я рыдала целый час. Рыдала от жалости к себе, от того, что оказалась такой дурой. Мало того, что я подпустила его к своему телу, я разрешила ему проникнуть в мою душу. Я предала своего мужа, который был верен мне все эти годы. Я была зла на себя, мне было стыдно, но ещё больше меня злило то, что не смотря на всю горькую правду, на всё осознание действительности, я до сих пор не могла выкинуть Глеба из головы. Пока не могла.

Взяв из бара початую бутылку коньяка, я чуть ли не залпом осушила половину, и, немного позже, когда выпитое вязкой пеленой затуманило мой мозг, я пододвинула к себе ноутбук, и высказала ему то, что накипело за эти дни. Всё, без утайки и прикрас. Я ругалась, поливала его на чём свет стоит, обвиняла, угрожала. Мне хотелось, чтобы он понял, как больно сделал мне своим