Непобедимый - Станислав Лем

– Рохан!

Этот окрик отрезвил его. Перед ним стоял Гаарб.

Рохан вздрогнул:

– Это вы?.. Вы видели?.. Кто это был?

– Кертелен.

– Что? Это невозможно…

– Я видел его до самого конца…

– До какого конца?

– Я был с ним вместе, – сказал неестественно спокойным голосом Гаарб.

Рохан видел отблески коридорных светильников в его очках.

– Группа, работавшая в пустыне? – пробормотал Рохан.

– Да.

– Что с ним случилось?

– Галлахер выбрал это место на основании сейсмозондирования… Мы попали в лабиринт узких, крутых оврагов, – медленно рассказывал Гаарб, словно обращаясь к самому себе, словно пытаясь вспомнить последовательность событий. – Там есть мягкие породы органического происхождения, размытые водой, много гротов, пещер; мы вынуждены были оставить машины наверху… Мы старались держаться вместе, нас было одиннадцать. Феррометры показывали присутствие большого количества железа, мы его искали. Кертелен думал, что там укрыты какие-то машины…

– Да, он мне тоже говорил что-то в этом роде. И что было потом?

– В одной из пещер, совсем неглубоко под илом – там есть даже сталактиты и сталагмиты, он нашел что-то вроде автомата.

– Правда?!

– Нет, не то, что вы думаете. Абсолютная рухлядь, съеденный даже не ржавчиной, он нержавеющий… как будто сгоревший, просто обломки.

– Но, может, другие…

– Да нет, этому автомату минимум триста тысяч лет…

– Откуда вы можете это знать?

– На нем оседал известняк, по мере того как испарялась вода, капающая со сталактитов свода… Галлахер сделал примерный подсчет исходя из скорости испарения, образования осадка и его толщины. Триста тысяч лет – это наиболее скромный результат… Впрочем, этот автомат похож, знаете, на что? На те развалины…

– То есть это вовсе не автомат…

– Нет, он должен был передвигаться, но не на двух ногах, и не как краб. Впрочем, у нас не было времени им заниматься… Сразу же…

– Что произошло?

– Время от времени я пересчитывал людей. Я был в прикрытии, должен был их охранять, понимаете… Но ведь все они были в масках, все друг на друга похожи, а комбинезоны, измазанные глиной, потеряли свой цвет. В какой-то момент я недосчитался одного человека. Я собрал всех, и мы начали искать его. А Кертелен был очень обрадован своим открытием и ушел дальше… Я думал, что он свернул в какой-нибудь боковой коридор… Там много всяких закоулков, но все короткие, неглубокие, хорошо освещенные… Вдруг он вышел на нас из-за поворота. Уже в таком состоянии. Нигрен был с нами, он думал, что это тепловой удар…

– Что же с ним случилось?

– Он без сознания. Хотя нет, он может ходить, двигаться, но с ним нельзя установить контакта. Кроме того, он утратил речь. Вы слышали его голос?

– Да.

– Сейчас он вроде немного устал. Сначала было еще хуже. Он не узнавал никого из нас. В первый момент это было самым страшным. «Кертелен, куда ты исчез?» – окликнул я его, а он прошел мимо, как будто оглох, прошел между нами и пошел вверх по оврагу, но такой походкой… Так что у всех мороз прошел по коже. Словно его подменили. Он не реагировал на оклики, и нам пришлось за ним гнаться. Что там делалось! Короче говоря, его пришлось связать, иначе бы нам не удалось его доставить сюда…

– Что говорят врачи?

– Как обычно, говорят по-латыни, но не знают ничего. Нигрен вместе с Саксом у командира, можете у них спросить…

Гаарб, тяжело ступая, ушел, наклонив голову. Рохан поднялся наверх, в рубку. В ней было пусто, но, проходя мимо картографической каюты, он услышал сквозь неплотно закрытую дверь голос Сакса и вошел.

– Как бы полная потеря памяти. Впечатление именно такое, – говорил нейрофизиолог.

Сакс стоял спиной к Рохану, рассматривая рентгеновские снимки, которые держал в руках. За столом над открытым бортовым журналом сидел астрогатор, опершись рукой на стеллаж, плотно набитый свернутыми звездными картами. Он молча слушал Сакса, который медленно укладывал снимки в конверт.

– Амнезия. Но исключительная. Он утратил не только память, но и речь, способность писать, читать… Это даже больше, чем амнезия, это полный распад, уничтожение личности. От нее не осталось ничего, кроме самых примитивных рефлексов. Он может ходить и есть, но только в том случае, если пищу всунуть ему в рот. Берет, но…

– Он видит и слышит?

– Да. Наверняка. Но не понимает того, что видит. Не отличает людей от предметов.

– Рефлексы?

– В норме. Это повреждение центральное.

– Центральное?

– Да, мозговое. Как будто полностью стерты все следы памяти.

– Значит, тот человек с «Кондора»?..

– Да. Теперь я в этом уверен. Это то же самое.

– Однажды я видел нечто подобное… – совсем тихо, почти шепотом сказал астрогатор. Он смотрел на Рохана, но не обращал на него никакого внимания. – Это было в пространстве…

– А, знаю! Как мне не пришло в голову! – возбужденно воскликнул нейрофизиолог. – Амнезия после магнитного удара, так?

– Да.

– Никогда не сталкивался с такими случаями. Знаю их только теоретически. Это бывало давно, во время прохождения на большой скорости через сильные магнитные поля?

– Да. Но в своеобразных условиях. Важна не только напряженность поля, но его градиент и скорость происходящих изменений. Если в пространстве есть большие градиенты, а встречаются очень резкие скачки, – приборы обнаруживают их на расстоянии. Раньше приборов не было…

– Верно… – повторил врач. – Верно… Аммерхатен проводил такие опыты на обезьянах и кошках. Он подвергал их действию магнитных полей огромной силы, и они теряли память…

– Да, ведь она связана с электрической активностью мозга…

– Но в этом случае, – громко заговорил Сакс, – кроме рапорта Гаарба у нас есть показания всех остальных членов группы. Мощное магнитное поле… ведь это должны быть, очевидно, сотни тысяч гауссов?

– Сотен тысяч не хватит. Нужны миллионы, – безучастно ответил астрогатор. Только теперь его взгляд остановился на Рохане. – Войдите и закройте дверь.

– Миллионы?! Но разве наши приборы не зарегистрировали бы такого поля?

– Постольку поскольку, – ответил Хорпах. – Если бы оно было сконцентрировано в очень малом пространстве, – скажем, имело бы объем, как этот глобус, – и если бы оно было экранировано снаружи…

– Одним словом, если бы Кертелен всунул голову между полюсами гигантского электромагнита?..

– И этого мало. Поле должно колебаться с определенной частотой.

– Но там не было никакого магнита, никакой машины, кроме проржавевших обломков, ничего, только промытые водой овраги, гравий, песок…

– И пещеры, – мягко, словно безразлично, добавил Хорпах.

– И пещеры… Неужели вы думаете, что кто-то его затащил в такую пещеру, что там есть магнит, – нет, ведь такое…

– А как вы это объясните? – спросил командир так, будто ему надоел этот разговор.

Врач молчал.

В три сорок ночи все отсеки «Непобедимого» наполнил протяжный звон сигналов тревоги. Люди, ругаясь, срывались с постелей и, одеваясь на ходу, разбегались по местам. Рохан через пять минут после начала тревоги влетел в рубку. Астрогатора еще не было. Рохан подскочил к большому экрану. Черную ночь освещали на востоке тысячи белых вспышек, как будто вылетающий из одной точки рой метеоритов атаковал корабль. Он взглянул на приборы контроля поля. Автоматы он программировал сам; они уже не могли реагировать ни на дождь, ни на песчаную бурю. Из невидимой во мраке пустыни что-то летело и разбрасывалось огненным бисером. Взрывы происходили на поверхности поля, и загадочные снаряды, отскакивая уже в огне, прочерчивали параболы бледневшего свечения или стекали по выпуклости энергетической защиты. Вершины барханов на мгновение появлялись из темноты и снова исчезали, стрелки лениво дрожали – эффективная мощность, используемая системой эмиттеров Дирака для защиты от загадочной бомбардировки, была относительно невелика.

Уже слыша за спиной шаги командира, Рохан взглянул на спектроскопические индикаторы.

– Никель, железо, марганец, бериллий, титан, – прочитал на хорошо освещенной шкале астрогатор, встав рядом с ним. – Много бы я дал, чтобы увидеть, что это такое.

– Дождь металлических частиц, – медленно сказал Рохан. – Судя по разрядам, их размеры невелики…

– Я охотно бы взглянул на них вблизи… – буркнул командир. – Как вы думаете, рискнуть?

– Выключить поле?

– Да. На долю секунды. Небольшая часть попадет в защитную зону, а остальные отбросим, снова включив поле… Рохан ответил не сразу.

– Что ж… Можно бы, – ответил он наконец с колебанием.

Но прежде чем командир подошел к пульту управления, огненный муравейник исчез так же внезапно, как и появился, и снова корабль обступила тьма, такая, какую знают только лишенные лун планеты, кружащиеся вдали от центральных звездных скоплений Галактики.

– Охота не удалась, – проворчал Хорпах.