Конюшенная площадь, дом 1 - Юрий Михелевич Гедзберг

стоят карбюраторщик (по кличке "жоклёр") и моторист, работают они энергично (ведь запчасти – это первое дело для любой халтуры). Я присоединяюсь к ударникам труда, которые, не сомневаюсь, могли бы утащить и наши детали.

Неожиданно появляется старший мастер Михаил Константинович Гостев. Обращаясь ко всем, он строго требует: "Снятые детали сдайте потом по описи на склад!". Работяги незаметно перемигиваются и покорно отвечают: "Конечно-конечно…".

Работа кипит.

Пока я работал, склонившись к машине, незнакомый водила подкрался ко мне сзади и схватил между ног. Я оттолкнул – он отскакивает и потрясенный (с деланным удивлением, с наигранной завистью) сообщает:

– Ишь-ты, какой у него большой на одного! У нас-то с женой такой на двоих…

Да, и такие шутки бытовали у работников милиции.

34. По Невскому на велосипеде

Я помню, хоть и было это давно, как на Конюшенной площади мотоциклисты сдавали вождение, чтобы получить водительские права. "Макаки", "Ижы", "Явы", туповатые "Восходы", мощные "Ирбиты", какие-то трофейные мотоциклы – все были здесь, все наперебой надрывали двигатели, чтобы продемонстрировать искусство своих наездников.

Скажу больше – когда-то надо было сдавать вождение даже на велосипеде ("змейка", "круг", "разворот", "восьмерка"), не говоря уже о сдаче теории. На самих велосипедах были государственные номера.

У меня до сих пор где-то лежат велосипедные права, так что ПДД я знал, и знал, что по Невскому на велосипеде ездить нельзя. Но ездил (на работе я ставил велосипед в цехе, у неработающего стенда, чтобы никому не мешать).

Так вот, пилю я с работы по Невскому, а у кинотеатра "Художественный" меня тормозит ГАИшник.

Штраф платить совсем не хотелось, поэтому я понёс какую-то околесицу, мол, работаю на Конюшенной площади, мы помогаем вам – милиции и пр. Неожиданно ГАИшник перешел на "ты":

– Тебя как звать?

– Юрий.

– Слушай, Юра! Меня зовут Андрей. У меня "Москвич" – как на Пулково поднимаюсь, двигатель начинает захлёбываться, я уже и клапана регулировал, и карбюратор проверял – не помогает. Может, посмотришь трамблёр, а я тебе разрешу по Невскому ездить. А когда не моё дежурство, если что – скажешь, Андрей разрешил.

– Хорошо, Андрей! Завтра подвози трамблёр. Снизу из проходной позвонишь в электроцех, я выйду.

На следующий день без всякого звонка прямо в электроцех неожиданно входит Андрей (вот проныра!), разворачивает небольшой сверток – там траблёр.

Что сказать? Трамблёр я Андрею перебрал, а в обеденный перерыв прямо в комбинезоне с его трамблёром рванул по Невскому до "Художественного".

Еще раз, по Невскому на велосипеде, Карл! В черном промасленном комбинезоне! Вот она – минута славы…

Что-то в моём сознании изменилось: оказывается, я крутой, я даже могу изменять правила игры в этом мире! Это я-то, со своим рабским ИТРовским мышлением, с прежним раболепием перед всеми – перед вохровцем в проходной, перед машинисткой, перед секретарём директора, перед начальником, даже перед бригадиршей в подшефном совхозе…

P. S. С юридической точки зрения, возможно, эта история не вполне однозначна.

35. Как работа?

Теперь при каждой встрече родственники и друзья, словно сговорившись, тактично, как им кажется, интересуются: "Ну, как работа?". Вот ничего их так не волнует, как моя работа! Раньше моя работа никого не интересовала, а теперь, ну, вот просто ужас как интересует. Кто-то даже может посочувствовать: "Хорошо, что твоя мама не дожила". Ну, спасибо за сочувствие.

"И день за днем ужасно злить меня вот это стало"

Я родился в один день с В.И.Лениным (так получилось). На моём дне рождения сидят гости, а школьный друг, Сашка Сандунов, поднимается из-за стола со стопкой водки и собирается произнести, как ему кажется, очень смешной, пространный тост. Зачин такой: "Владимир Ильич Ленин тоже сидел…".

Я не выдерживаю и перебиваю его: "Еще что-то скажешь – получишь в морду!".

Моё обучение на Конюшенной начинало давать плоды.

36. "Циклоп"

Каждый раз, когда надо было проверить какой-нибудь переключатель или какое-нибудь реле (а их много, разных типов), Клён пытался примотать к контактам провода от стенда. Провода тут же отваливались, искрили, Клён пытался удерживать их руками, матюгался, и этот кошмар повторялся из раза в раз:

– Не работал я с этими релюхами, а то бы посмотрели, кто кому Иванов!

"Серёжа, давай соберем свой стенд, чтобы было удобно работать," – сказал я Клёну. Он посмотрел на меня, как на инопланетянина.

Короче, я прикинул, какие приборы чаще всего приходят в ремонт (реле-регуляторы, реле поворотов, переключатели света и т.д.) и нарисовал схему простейшего блока питания с регулировкой напряжения, с измерением напряжения и тока, с удобным подключением, а в качестве нагрузки решил взять лампу (эта лампа в плафоне в центре передней панели потом и подсказала мне название самоделки – "Циклоп").

Я составил список необходимых деталей – часть из них Клён тут же нашёл в старом хламе, вольтметр и амперметр мы сняли с неработающего стенда. Хуже всего было с тумблерами – они были дефицитом, потому что широко использовались для "секреток", то есть противоугонных систем того времени. Чаще всего "секретки" врезались в разрыв провода зажигания и прятались под торпедой, но были и более хитроумные системы. (Признаюсь, я даже подготовил обзорную статью для журнала "За рулём", где разобрал особенности различных вариантов "секреток", но, увы, журнал мне не ответил).

Как бы то ни было, но за бутылку и Клён, и Васька ставили простейшие "секретки" на любые машины; я тоже их ставил, но за бесплатно, однако если водитель настаивал, то я предлагал выставить полагающуюся за труды бутылку ребятам. Замечу, самое главное – для таких секреток требовались тумблеры.

И вот, когда все детали уже были в шкафчике у Клёна, я предложил ему приступить к изготовлению "Циклопа". Серёга в этот момент был уже хорошо поддатым, и он мне мрачно сообщает, что тумблеров нет.

– Как нет? – удивляюсь я. – Вчера же были.

– Нет! – как отрезав, отвечает мне обычно добродушный Клён, и я впервые увидел его такой остановившийся, волчий взгляд.

Я отошёл от него, и пару дней мы общались с Серёгой по минимуму.

Потом Клён, как ни в чём не бывало, сообщил, что теперь тумблеры есть.

Ну, а дальше, как в сказке: пошли в кузню – там Клён на гильотине отрезал кусок алюминия в размер по моему эскизу. Потом на гибочном станке согнул заготовку. Потом, работая по очереди, мы вскрыли все отверстия на передней панели прибора. Потом сходили в малярный цех и там покрасили "Циклопа" в синий цвет. Потом смонтировали все комплектующие и установочные детали. Потом уже я взялся за паяльник. Вот, собственно, и всё. (В "почтовом ящике", где я раньше работал, на согласование, проектирование и изготовление подобного стенда ушло бы несколько месяцев.)

Теперь работать стало намного удобнее. Клён торжествовал, когда водители приносили реле. Он чудодействовал, легко подключая реле к "Циклопу", включал питание, регулировал напряжение, стрелки приборов отклонялись, а единственный "глаз" (лампочка