Студёная любовь (СИ) - Билык Диана

Мы перемешались в салоне колесницы, как овощи в казанке с супом. Глория что-то пыталась кричать, но лишь хрипела, шорох и свист сожрал все внешние звуки.

Вязкая глухая чернота была везде. Вокруг. Внутри. Вне.

Кажется, что нас вертело с сумасшедшими оборотами, но не покидало ощущение, что мы застыли намертво в пространстве, как букашки в янтаре, не сдвигаясь и на миллиметр.

Через трудно осознаваемое время железная машина рассекла мрак и вытолкнула нас в место, похожее на пустыню. Только песок здесь был черный, а небо низкое, грифельно-мутное.

Лыжи, прочесав рыхлое пространство, вспороли болотистую грязь, где и увязли намертво, а через несколько секунд колесница плавно поехала в смолистое озеро и, наткнувшись на жесткую преграду, завалилась на бок.

Слишком быстро. С треском стекла. Выбивая из груди воздух.

Глория протяжно закричала — ее предплечье разрезало осколками, платье окрасилось алым. Острые крошки, смешанные со странной черной субстанцией, взмыли в воздух и повисли перед глазами.

Я протянула руку и магией отогнала сгустки в зияющий проем. Они отступили неохотно, но со стороны крыши, что теперь была боковиной, полилась новая порция черноты. Будто смола, что нагрелась в казане.

Машина кренилась и качалась, со всех сторон булькало и хрустело.

Глория вцепилась в мою руку, но уже не сипела и не пыталась кричать, лишь шевелила беззвучно губами и хватала окровавленными пальцами острый конец стекляшки, что торчал из ее плеча. В глазах сокурсницы читалась настоящая паника, смешанная с мукой.

Холодно отодвинув ее рукой на сидение, чтобы не мешала, я лишь на миг напряглась, ожидая привычной рези в груди от прикосновения, но ее больше не было. Она ушла, словно осталась за пределами портала.

Дернув осколок на себя, я мазнула по ране Глории быстрым заклинанием, что останавливал кровь. Края тут же потемнели, взялись корочкой, но моих сил стихийника для подобных вещей недостаточно, потому кровь с новой силой засочилась, обмазывая белое платье бурыми лентами. Здесь нужен кто-то сильнее меня.

— Ты должна мне помочь, — обратилась я к девушке, — сама я тебя не вытащу. Готова?

Она слабо кивнула и сжала побелевшие губы.

Распахнув широкую дверь, что теперь оказалась над головой, я вытолкнула рыжую наружу. Несмотря на ее тучность получилось легко, Глория сама подтянулась на руках, пышная юбка мелькнула в проеме.

Еще толчок, машина затряслась, угрожая меня сбить с ног, но я успела добавить магии и отшвырнула Глорию за пределы водоема. После чего рухнула вниз, сильно ударившись затылком. Перед глазами потемнело.

Колесницу потянуло в ил, черные частички напали на мои руки, запутав между собой пальцы. Еще миг, и они оплели грудь, зашипели, будто обожглись о нее, рванули вверх, чтобы вцепиться в шею.

Это было словно во сне. Воздух заканчивался, в горле что-то захрустело.

Колесницу крутануло, черная мерзость сместилась в сторону, я увидела сквозь окно край озера, что будто обсыпан был черными кристаллами, и Глорию.

Толстушка поднялась на ноги, но тут же грузно упала, взбив песок. Над ней поднялся черный веер капель, что в миг рассеялся.

Там берег, она спасется. Возможно, мне это только показалось, отсюда было плохо видно, да и после полного мрака в переходе даже тусклое светило на небе слепило глаза.

Пока я всматривалась, колесница резко ушла на пару локтей вглубь, меня бросило вперед на цветную мигающую панель, и салон наполнился мутной гадостью. Кричащей, будто голодные сычи, и вонючей, как деготь. Эта мерзость будто желала полакомиться моей плотью, зализывала стены колесницы, выбрасывала вперед щупальца-ленты.

Когда она коснулась моей лодыжки, как раскаленным угольком из камина, прожигая кожу до мяса, я отчаянно дернулась. Хотела выбраться через крышу, но тяжелая бальная юбка мешала забросить ногу повыше, пальцы скользили, срывались, волосы липли к глазам и перекрывали видимость.

Я из последних сил вцепилась в склизкий обод накрытия, но ноги потянуло вниз. Смесь черной воды с голодной живностью, что не заметна человеческому глазу, превратила мою светлую юбку в траурный наряд. Мне ничего не оставалось, как рвануть плечевой шов и, сдирая кожу, выскользнуть из платья. Колесница немыслимо быстро, с бульканьем, тонула, утягивая меня за собой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Над головой оказалось овальное смотровое стекло для возницы. Едва ли там пролезу, но пробую. Рама открылась одним движением, нажатием на рычаг. Спасибо за легкую в управлении колесницу, принц. Не покидало ощущение, что я знала, как заводить чудо-машину, будто делала это раньше. Либо ментальная связь с ин-тэ помогла мне разобраться?

Я с трудом помню, как в руках оказался медальон. Я будто знала, что алый камень, заключенный в арисовом причудливом плетении, запускает машину.

Успела выдернуть ноги из салона, когда черная грязь бросилась за мной. Не дотянувшись до кожи, она заверещала, как крыса, которую поймали за хвост.

Крича и щелкая, чернота ползла следом, карабкалась за мной. Пришлось отвлечься и развернуть в ладони магию, потратить последние капли на удар.

Получилось вызвать хлыст льда, и черная тварь разлетелась на куски по крыше, но тут же скаталась в дрожащие шарики и снова связалась в живую бесформенную субстанцию.

Опустив руки на колени и немного присев, я выкрикнула:

— Репенте! — и взмыла в небо, подгоняемая силой магического прыжка. Благо на такую мелочь силы почти не тратятся и не нужен конкретный дар. Это заклинание общего типа, архимаги могут пользоваться подобными без кодового слова, управляя одной мыслью.

От моего толчка железные лошади и колесница оказались в плену черной твари, но она осталась недовольна таким лакомством. Плевалась, металась, кипела. Ор стоял оглушительный.

Я плюхнулась на твердь в нескольких десятках метров от Глории. Ужаленная нога подвернулась с хрустом, отчего я не успела сгруппироваться и покатилась по выжженной земле и пыли, пока не ударилась спиной о камень. Кожа чувствительно треснула от толчка, по лопатке заструилась горячая кровь. С трудом повернулась, чтобы выставить ушибленные руки в защитном блоке и вдохнуть. Зараза была занята колесницей, у меня осталось несколько вдохов на отдых.

Я смотрела в грифельно-багровое небо, по которому с безумным карканьем летало воронье, и вдруг поняла, что меня душат слезы.

Эмоции, что дремали внутри, вдруг вырвались, ошеломив, заставив сжаться от переизбытка.

Бороться за жизнь, когда она не нужна — механизм непонятный. Так было всегда. Стоило угрозе нависнуть надо мной, включались какие-то резервы, и я реагировала быстрее молнии.

Однажды в библиотеке с верхней полки упала тяжелая книга. В полпуда точно, прибило бы, попади по голове. За миг до удара, я скрестила руки над собой и вызвала щит. Не знаю, почему. И книга, превратившись в лед, разлетелась в снежную пыль, не причинив вреда.

И сейчас после того, как я отчаянно боролась за свою жизнь, едва дышала и не могла понять, что со мной. Странное неконтролируемое состояние пугало. Я беззвучно рыдала и придерживала ладонями грудь. Казалось, что там теперь не одно, а два сердца. Это распирало и шокировало…

Еще немного, и я задохнусь от перенапряжения.

Камень за спиной внезапно стал мягким, нагрелся, зашевелился, а твердь подо мной увлажнилась. Пальцы приятно защипало, взывая к магии снова. Обернувшись, я застыла от ужаса, над головой поднялось нечто черное, капающее слизью. Озерная тварь не отстала, она разозлилась и вместе с яростью набрала мощи, вытянулась, расширилась до размеров горного медведя. Мелкие отростки с визгом набросились на мои руки, сковывая и не давая защититься.

Даже если бы я могла освободиться, у меня не осталось сил сопротивляться. Глория тоже не двигалась — она не поможет, слишком слабенький маг, поэтому я лежала и ждала. Конца.

Тело изнутри вдруг пронзило лучами горячей магии, чуждой для меня. Я выгнулась, будто кто-то желал сломать позвоночник. Волосы приподнялись белой копной и рассеяли вокруг серебристую пыль, кожа полыхнула, словно меня в кипяток бросили.