Иннокентий 2 - Ал Коруд

в столице задержишься.

— Спасибо.

— Спасибо не булькает. Тебе за съемки, кстати, доплатят новосибирцы из своего фонда.

— Понял, не вопрос!

На том и расстались. Кеша по пути вниз мучительно вспоминал, а что употребляет Ванадий Геннадьевич? Он с ним еще не пил, а спросить не у кого. Не у Симы же.

«Вот я дурак!»

Михалыч! Они же вместе вась-вась!

С делегацией ученых далекого Академгородка работать оказалось довольно просто. Благо организатор от Центра присутствовал. Людмила Прокопьевна, женщина бальзаковского возраста все нюансы знала, распоряжалась четко и по делу, не суетясь понапрасну. Делегаты, относительно молодые ученые больше жаждали пообщаться с московскими коллегами. Это им обещали завтра. Сегодня экскурсии и знакомство с институтами и лабораториями Центра.

После обеда, который прошел в столовой, на РАФике выехали из Зеленограда. Иннокентий уселся рядом с Михалычем. Людмила Прокопьевна в салоне развлекала сибиряков. На улице пылало августовское жаркое солнце. В приоткрытое окошечко задувал легкий ветерок. На душе было в кои веки спокойно. Все путём! Васечкин даже немного расслабился.

«А что, так работать можно! Стоит ли стремиться дальше?»

Посещение знаковых мест гостя столицы быстро приелись. У новосибирцев оказался с собой список собственных оригинальных достопримечательностей. Вот что значит молодые ученые! Людмила на какой-то момент даже растерялась. Она не была, как и многие в Зеленограде знатоком старой столицы. Зато Михалыч взял в руки список и махнул, мол, поехали. Иннокентий без суеты делал групповые снимки на фоне особняков и оставшихся чудом в центре Москвы старинных дворцов, неизвестных широкой публике памятников. Не забывал и про «живой» репортаж. Ребята с Академгородка ему понравились. Они чем-то были похожи на людей из такого далекого, но близкого Кеше будущего. Свободные в общении, без лишних комплексов и не задавались.

По пути перекусили горячими пирожками с лимонадом. Кеша даже закупил у уличной торговки бубликов про запас. Любил он их страсть как. Так, незаметно они оказались около знаменитой Третьяковской галереи. Сибиряки каким-то Макаром узнали, что в эти дни проводится выставка русских икон и возжелали на ней побывать. Кеша малость опешил. Физики-электронщики и иконы. Чего-то только не увидишь в Союзе семидесятых!

Оставив аппаратуру у Михалыча, Иннокентий присоединился к экскурсии. Он сам никогда и в той жизни в известном музее так и не побывал. Это повсеместное явление. Люди едут жить в культурный центр страны, затем напрочь забыв об этом. Или застряв в банальной бытовухе и суетясь по карьере. А ведь зачем тогда деньги и успех, если ты не смог им порадоваться? И сейчас Васечкин-Петров, к своему огорчению, понимал, что очень многое потерял в том будущем прошлом. Сколько времени он провел в бессмысленных клубах, пивных, катая шары в боулинге.

То ли такое непродолжительное вращение в области искусства, то ли природная любознательность и шок от темпорального перемещения так повлияли. Но Иннокентий в этот год начал читать книги, рассматривать художественные альбомы и даже узнал, что такое «золотое сечение». Как бы сказали советские люди, существующие на плакатах и в кино — «Растем над собой!» Правда, куда им требовалось расти, оставалось непонятно. У местных о таком Кеша спрашивать постеснялся. Он с самого начала своего попаданства заметил, что советский народец себе на уме. Говорит одно, мыслит другое, совершает зачастую четвертое. Куда делось третье, рассказать не может.

Так и живем!

— Какая в этом ощущается недосказанность.

Иннокентий посчитал, что это произнес кто-то из сибиряков, поэтому на женский голос среагировал по-своему.

— Потому что «Троицы» веет вечностью. Она, как и божественная сущность вне времени и пространства. Отсюда и некоторая нам непонятность. Вопрос — откуда у средневекового человека взялись подобные ощущения?

Васечкин к своему огромному удивлению надолго застыл у знаменитейшей иконы Андрея Рублева. Он же в «досках» ничегошеньки не понимал! А тут, как встал и с места сдвинуться не смог. Мистика какая-то! И чем больше он глядел на «Троицу», тем сильнее она притягивала его. Что такое в ней мог заключить известный автор?

— Как вы здорово сказали! Не каждый искусствовед так может.

Иннокентий, наконец, нашел силы обернуться. Молодая симпатичная женщина, стоящая рядом, была ему незнакома. Светлые волосы коротко подстрижены, как принято у взрослых дам, миловидное лицо притягивало взгляд. Хотя не красавица. Вряд ли ей больше тридцати. Кеша уже научился разбираться в здешнем возрастном цензе. А поначалу частенько путал. Люди в СССР семидесятых отчего-то выглядели старше, чем в его будущем. Ухоженная, несмотря на балахонистую одежду отчетливо заметна высокая грудь. Блондинка смешливо фыркнула:

— Вы так глянули, как будто раздели.

Иннокентий почуял в её голосе нескрываемую иронию, смело ответив:

— Во всяком случае честно. Или лучше разглядывать исподтишка?

Женщина покачала головой:

— Вы большой оригинал. Художник?

— Фотограф. А что, это имеет значение?

Блондинка усмехнулась, став еще более притягательней, и отошла от иконы, как раз к ней подошла новая экскурсионная группа.

— Вы говорили, как человек художественно вовлеченный. Это чувствуется сразу. В «Троице» разбирается далеко не всякий. Она стоит особняком от остальных икон.

— Может, перейдем на ты?

— А ты нахал. Тебе об этом раньше не говорили?

Кеше отчего-то было легко разговаривать со смешливой незнакомкой. Он продолжал её бессовестно разглядывать.

— А ты всегда разговариваешь с незнакомыми мужчинами?

Опытный взгляд фотографа отметил, что несмотря на обилие золота на руках, свадебного кольца на пальце не было. Легкий и грамотно нанесенный макияж, модная прическа, фирменная одежда. Настоящая москвичка, деловая и знающая себе цену!

— Только когда они мне интересны!

— Получается, я попал в эту авторитетную когорту?

Васечкину было весело и внезапно приятно общаться с незнакомкой. Блондинка кокетливо повернула голову:

— Пока не разобралась.

— Помочь?

— С тобой просто невозможно общаться! Раздеваешь глазами на людях…

— И не только. У меня сильные руки!

Тонкая ткань тенниски практически не скрывала бугристые мышцы. Кеша ими честно гордился. Он полностью воспользовался физическими данными реципиента. Каждое утро начиналось с разминки и таскания тяжестей.

— Молодой человек, а это уже за гранью вежливости! Мы же еще даже незнакомы.

Кеша дурашливо подал руку:

— В чем проблема? Иннокентий Васечкин!

Блондинка прыснула:

— Это просто невозможно! Сочетание такого имени и фамилии! Ты меня дурачишь?

— И вовсе нет. Так уж вышло.

Женщина покачала головой:

— У меня все проще. Вероника Смирнова.

— Будем знакомы. Вот сейчас я могу