Русские народные сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

подхватил их, чиркнул огненным пальцем — и опять все головы на местах, а Ивана Быковича забил по пояс в сыру землю.

Запросил богатырь опять роздыху, снял левую рукавицу и пустил и избушку. Рукавица крышу пробила, а братья все спят, ничего не слышат.

В третий раз размахнулся он мечом еще сильнее и срубил Чуду-юду девять голов; Чудо-юдо подхватил их, чиркнул огненным пальцем — головы опять приросли, а Ивана Быковича вогнал он в сыру землю по самые плечи.

Иван Быкович опять запросил роздыху, снял с себя шляпу и пустил в избушку; от того удара избушка развалилася, вся по бревнам раскатилася. Тут только братья проснулись, глянули — кровь из миски через край льется, а богатырский конь громко ржет да с цепей рвется. Бросились они на конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами на помощь спешат. «А! — говорит Чудо-юдо, — ты обманом живешь: у тебя помощь есть!..»

Богатырский конь прибежал, начал бить его копытами, а Иван Быкович тем временем вылез из земли, приловчился и отсек Чуду-юду огненный палец. После того давай рубить ему головы: сшиб все до единой, туловище на мелкие части разнял и побросал всё в реку Смородину.

Прибегают братья. «Эх вы, сони! — говорит Иван Быкович. — Из-за вашего сна я чуть-чуть головой не поплатился!»

Поутру ранёшенько вышел Иван Быкович в чистое поле, ударился оземь и сделался воробышком; прилетел к белокаменным палатам и сел у открытого окошечка. Увидала его старая ведьма, посыпала зернышек и стала сказывать: «Воробышек-воробей! Ты прилетел зернышек покушать, моего горя послушать. Насмеялся надо мной Иван Быкович: всех зятьев моих извел!» — «Не горюй, матушка! Мы ему за все отплатим», — говорят чудо-юдовы жены. «Вот я, — говорит младшая, — напущу голод, сама выйду на дорогу да сделаюсь яблоней с золотыми и серебряными яблочками: кто яблочко сорвет, тот сейчас же лопнет!» — «А я, — говорит средняя, — напущу жажду, сама сделаюсь колодезем; на воде будут две чаши плавать: одна золотая, другая серебряная; кто за чашу возьмется, того я утоплю!» — «А я, — говорит старшая, — сон напущу, а сама прикинусь золотой кроваткою; кто на кроватку ляжет, тот огнем сгорит!»

Иван Быкович выслушал эти речи, полетел назад, ударился оземь и стал по-прежнему добрым молодцем. Собрались три брата и поехали домой.

Едут они дорогою, голод их сильно мучает, а есть нечего. Глядь — стоит яблоня с золотыми и серебряными яблочками; Иван-царевич да Иван — кухаркин сын пустились было яблочки рвать, да Иван Быкович наперед заскакал и давай рубить яблоню крест-накрест — только кровь брызжет! То же сделал он и с колодезем и с золотою кроваткою. Так погибли и чудо-юдовы жены.

Как проведала о том старая ведьма, нарядилась нищенкой, выбежала на дорогу и стоит с котомкою. Едет Иван Быкович с братьями, они протянула руку и стала просить милостыню. Говорит Иван-царевич Ивану Быковичу: «Братец! Разве у нашего батюшки мало золотой казны? Подай этой нищенке святую милостыню!» Иван Быкович вынул червонец[44] и подает старухе; она же не берется за деньги, а взяла его за руку и вмиг с ним исчезла. Братья оглянулись — нет ни старухи, ни Ивана Быковича, и со страху поскакали домой хвосты поджавши.

А ведьма утащила Ивана Быковича в подземелье и привела к своему мужу — старому старику. «На тебе, — говорит, — нашего погубителя!»

Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Позвал он двенадцать могучих богатырей и стал им приказывать: «Возьмите-ка вилы железные, подымите мои брови и ресницы черные: я погляжу, что он за птица, что убил моих сыновей!» Богатыри подняли ему брови и ресницы вилами, старик взглянул: «Ай да молодец Ванюша! Так это ты взял смелость с моими детьми управиться! Что ж мне с тобою делать?» — «Твоя воля, что хочешь, то и делай, я на все готов!»

«Ну, да что много толковать, ведь детей не поднять; сослужи-ка мне лучше службу: съезди в невиданное царство, в небывалое государство и достань мне царицу — золотые кудри: я хочу на ней жениться!»

Иван Быкович про себя подумал: «Куда тебе, старому черту, жениться, разве мне — молодцу!» А старуха взбесилась, навязала камень на шею, бултых в воду и утопилась.

«Вот тебе, Ванюша, дубинка, — говорит старик, — ступай ты к такому-то дубу, стукни в него три раза дубинкою и скажи: «Выйди, корабль! Выйди, корабль! Выйди, корабль!» Как выйдет к тебе корабль, в то же самое время отдай дубу трижды приказ, чтобы он затворился; да смотри не забудь! Если этого не сделаешь, причинишь мне обиду великую!»

Иван Быкович пришел к дубу, ударил в него дубинкою бессчетное число раз и приказал: «Все, что есть, выходи!» Вышел первый корабль, Иван Быкович сел в него, крикнул: «Все за мной!» — и поехал в путь-дорогу.

Отъехав немного, оглянулся назад и видит: сила несметная кораблей и лодок! Все его хвалят, все благодарят.

Подъезжает старичок в лодке: «Батюшка Иван Быкович, много лет тебе здравствовать! Прими меня в товарищи!» — «А ты что умеешь?» — «Умею, батюшка, хлеб есть!» — «Фу, пропасть! Я и сам на это горазд;[45] однако садись на корабль, я добрым товарищам рад!»

Подъезжает в лодке другой старичок: «Здравствуй, Иван Быкович! Возьми меня с собой!» — «А ты что умеешь?» — «Умею, батюшка, вино-пиво пить!» — «Нехитрая наука! Ну, да полезай на корабль!»

Подъезжает третий старичок: «Здравствуй, Иван Быкович! Возьми и меня!» — «Говори: что умеешь?» — «Я, батюшка, умею в бане париться!» — «Фу, лихая тя побери! Эки, подумаешь, мудрецы!»

Взял на корабль и этого, а тут еще лодка подъехала; говорит четвертый старичок: «Много лет здравствовать, Иван Быкович! Прими меня в товарищи!» — «Да ты кто такой?» — «Я, батюшка, звездочет». — «Ну, уж на это я не горазд, будь моим товарищем!»

Принял четвертого, просится пятый старичок. «Прах вас возьми! Куда мне с вами деваться? Сказывай скорей: что умеешь?» — «Я, батюшка, умею ершом плавать!» — «Ну, милости просим!»

Вот поехали они за царицей — золотые кудри. Приезжают в невиданное царство, небывалое государство, а там уже давно сведали, что Иван Быкович будет, и целые три месяца хлеб пекли, вино курили, пиво варили. Увидал Иван Быкович несчетное число возов хлеба да столько же бочек вина и пива, удивляется и спрашивает: