Колесница бога - Генри Кеннет Балмер

металл, по которому бежали бело-голубые блики.

— Ты умрешь за свое богохульство, Габаль!

— Я не служу Задану, ослиному богу! Я поклоняюсь Ниргалю, богу огня! Я не боюсь тебя, Мненон Кет, не боюсь твоего меча!

— Умри, богохульник!

С гневным криком Мненон Кет бросился на Габаля. Массивное тело священника двигалось со скоростью, которую не ожидал Габаль. Лезвия скрестились, Габаль увидел, что на его лезвии появилась глубокая вмятина, в то время как на бело-голубом лезвии Мненон Кета не было ни следа. Мненон Кет с криком наступал, и Габаль был вынужден пятиться к окну.

Одан бросился к Габалю и схватил его за ногу. Он повис на ней, и Габалю пришлось волочить его по комнате, отбиваясь от жреца. Но жрец не был такой искусный воин, как дядя короля.

Удар меча обрушился на плечо Мненон Кета, при этом раздался звон, как при ударе о металл.

Габаль выругался. Видимо, жрец, кроме меча, носил под своей мантией и кирасу.

Резко отскочив назад, Габаль освободил пространство для своего меча, которым он владел искуснее, чем жрец. Одан все еще висел у него на ноге и кусал ее. Габаль резко взмахнул мечом и ударил. Мальчик заметил угрозу и пытался уклониться, но лезвие плашмя ударило его по голове. Рухнул на спину Одан-полубог. Принц Эреша беспомощно растянулся на полу. Он даже не крикнул. Он лежал без звука, без движения.

— Теперь ты проклят богами! — вскричал Мненон Кет. — Король доверил мальчика мне! Я Мненон Кет, высший жрец Задана! Умри, предатель! — с яростным криком жрец вскинул меч и бросился на Габаля. Габаль отчаянно отбивался, призвав на помощь все свое искусство. Он спасал свою жизнь. Но наступление было таким отчаянным, что ему приходилось отступать.

Наконец он уперся в подоконник. Мненон Кет все еще наседал на него. Габаль был уже совсем прижат к стене, и Мненон Кет бросил свое огромное тело вперед для решающего удара. Но Габаль, искусный боец, встретил его ударом. Меч вошел глубоко в тело, найдя место, не защищенное краем кирасы.

Мненон Кет сделал шаг назад. На его рыхлом лице появилась выражение безграничного удивления. Он прижал левую руку к животу. Пальцы его окрасились густой красной жидкостью, его кровью. Но Габаль тоже не избежал удара. С отчаянным криком, раскинув руки, он упал на пол. Он сильно ударился спиной и теперь лежал на полу, и перед глазами его плясали звезды всех созвездий.

Мненон Кет медленно опустился на колени. Большой бело-голубой меч Задана выпал из его ослабевших пальцев. Удар Габаля был смертельным. Мненон Кет понимал, что жить осталось совсем немного. Он поднял голову и сквозь туман в глазах посмотрел на отряд людей Габаля.

— Не убивайте мальчика, — сказал Мненон Кет. — Он принц. Ничего хорошего вам убийство не принесет. — Он знал, что умирает. Один из парней с огромной коричневой, заросший черными волосами, бородавкой на левой руке, шагнул вперед.

— Не убивайте мальчика, — Мненон Кет чувствовал, что на него опускается темнота, как будто из чернильницы разлились чернила. О, сколько он пережил, когда был мальчиком и учился тому, что должен знать жрец. Разбитые таблички, разлитые чернила, побои за недостаточное усердие. И он учился. Он работал. Он стал высшим жрецом Задана. — Я, Мненон Кет, я высший жрец Задана…

И его последними словами были:

— Я храню верность королю и моему господину Задану. — Бандиты смотрели на тело. Никто не коснулся серого меча Задана, хотя он был ценнее сотни бронзовых мечей. А в некоторых городах тысячи бронзовых мечей стоил бело-голубой меч Задана.

— Что будем делать? — спросил один из них, раненный в бою с охранниками в голову.

— Убить ублюдка! — сказал человек с бородавкой.

— Нет. Нам нужно осмотреть господина. Может, он жив.

— Схватить мальчишку! Заверните его в ковер и унесите отсюда. Только ради бога, идите спокойно.

Выйдя из спальни, все собрались вокруг Габаля. Он смотрел на них. Выражение его лица изменилась. Рот превратился в щелочку, глаза ввалились и в них горел лихорадочный огонь.

— Поднимите меня, псы, — сказал он. — Тащите меня в мои покои. У меня переломаны все кости.

Во дворе везде стоял шум. Все бегали туда-сюда, обеспокоенные недугом короля. Мерцали огни. Люди подняли Габаля, и тут он увидел завернутого в ковер мальчика.

— Мы думали… — начал человек с бородавкой.

— Я буду думать. Вы делайте, — говорить Габалю было трудно. Он застонал и еще сильнее сжал губы так, что они стали совсем голубыми. — Убейте его, и все кончено.

— Но…

Человек с раной на голове махнул четверым, держащим Габаля, увидев, что тот потерял сознание.

— Несите господина в его покои. Перевяжите его. Если он спросит, скажите, что мальчик мертв.

Человек с бородавкой кивнул.

— И за это мы получим золото.

Габаля понесли в покои. Он был в бреду и не понимал, где он, что с ним. Единственное, в чем он был уверен, — это в своем ранении. Это он понимал.

Одана, завернутого в ковер, вынесли на набережную реки.

Здесь люди быстро договорились с хозяином корабля, плывущего на север. Одана осмотрели. Он был еще жив.

— Ну что же, разумная сделка, — сказал работорговец. — Но если вы думаете, что он много стоит, то вы ошибаетесь.

Они долго торговались над телом Одана. Наконец он был продан за семьдесят серебряных монет. А ковер они продали за семьдесят пять монет. Задолго до наступления утра корабль отчалил от берегов Эреша и взял курс на север.

Вот так Одан-полубог вступил в свое наследство.

Глава 6

САБЛЕЗУБЫЙ ЛЕВ ОХОТИТСЯ В ГОРАХ ЗУМЕРА

Одан корчился в своем укрытии из ивовых прутьев и чувствовал себя как никогда в жизни. В его голову даже закралась мысль — хорошо бы выдержать ритуальное испытание. Он должен высидеть здесь всю ночь, как приказано шаманами племени, а затем своим копьем с наконечником из кремня добыть пищу на день. Он должен убить кабана и только. Птицы, антилопы, горные козлы — все было запрещено ему. Ритуальное испытание требовало, чтобы он убил кабана.

Горы к югу поднимались уступом, пока не переходили в покрытые снегом пики, на которых появились блики восходящего солнца. Да, в холодном воздухе чувствовался приближающийся рассвет.

Одан поднялся легко и свободно, несмотря на всю ночь сидения в неудобной позе. Он считался самым большим среди мальчиков племени народа Хекеу уже девять зим. И уже достаточно вырос, чтобы выдержать испытание, которое чудесным образом превратит его из мальчика в воина.

Хекеу были широко известны среди жителей гор и долин дикостью и