Глубинный путь - Николай Трублаини

Не успели мы осмотреться, как в вестибюль вошла сестра. Аркадий Михайлович подошел к ней и спросил:

- Скажите, пожалуйста, где можно видеть доктора Корсакову?

Пристально взглянув на него, сестра в свою очередь спросила:

- Вы профессор Довгалюк?

- Да. Меня просили сюда приехать.

- Мы с нетерпением ждем вас. Сейчас я попрошу сюда доктора.

Один из посетителей, юноша, сидевший в углу, внимательно прислушивался к разговору. Едва сестра скрылась за дверью, он подошел к Аркадию Михайловичу.

- Я тоже жду вас, профессор, - сказал он.

Довгалюк удивленно посмотрел на него.

- Моя фамилия Маковский, - сказал юноша. - Адриан Маковский.

- Прошу прощения, - Аркадий Михайлович оглядел юношу с головы до ног, - прошу прощения, но вы, как я вижу, совершенно здоровы!

- Я? Разумеется, я здоров. Меня сюда вызвали.

- И вас вызвали?

- Главный врач вызвал меня по делу о моем паспорте.

Тут память моя совершенно прояснилась. Я вспомнил, что читал в газете объявления об утерянных документах и среди них было одно с фамилией "Маковский".

- Я потерял паспорт, - объяснял тем временем юноша, - а может быть, у меня его украли. Я дал об этом объявление. Позавчера оно было напечатано в газете, а сегодня мне позвонили, позвали сюда и сказали, чтобы я ждал вас. Вы знаете, где мой паспорт?

Аркадий Михайлович посмотрел на меня поверх очков, потом повернулся к юноше, беспомощно развел руками и сказал:

- Голубчик мой, впервые слышу и о вас и о вашем паспорте. Может быть, нам объяснят, в чем дело, те, которые нас сюда вызвали?

Вернулась сестра.

- Снимите, пожалуйста, пальто и наденьте халат, - предложила она профессору. - Пойдем в палату. Доктор ждет вас возле больного.

- Со мной этот товарищ, - Аркадий Михайлович указал на меня.

- Товарищ тоже наденет халат.

Выдав нам халаты, сестра повела нас на второй этаж. В конце длинного коридора она отворила дверь в тридцать вторую палату.

В большой, с голыми стенами комнате стояли три кровати. Две были пусты, на третьей лежал больной. Над ним склонилась светловолосая женщина в халате.

Как только мы вошли, она улыбнулась профессору и сказала:

- Здравствуйте, Аркадий Михайлович. Я не видела вас больше десяти лет, но узнала сразу. Когда я училась в школе, вы преподавали нам ботанику.

Довгалюк, по всей вероятности, не узнал свою бывшую ученицу, но приветливо пожал ей руку.

- Очень приятно! Я к вашим услугам.

- Прошу вас подойти к больному и посмотреть на него. Он без сознания сейчас... Знаете ли вы его?

Склонившись вместе с профессором над больным, я пристально вглядывался в его лицо. Насколько позволяли разглядеть бинты, это был подросток со вздернутым носом и тонкими, плотно сомкнутыми губами.

- Аркадий Михайлович, ведь вы видели фотографию? - спросил я.

- Видел. Да разве по ней можно узнать?

Фотографию Тараса Чутя Аркадию Михайловичу показывали в Староднепровском детском доме.

- Может быть, и он, - проговорил наконец профессор, но уверенности в словах его не было. - Попрошу вас, - обратился он к врачу, - покажите мне его уши.

Умелые пальцы Корсаковой осторожно отогнули марлю, и из-под нее показалось сначала одно, а потом и другое ухо. Меня они ничем не поразили. Но Аркадия Михайловича этот осмотр совершенно удовлетворил.

- Видите, - прошептал он, - уши без мочек. А верх левого словно чуть-чуть срезан.

Врач, сестра и я смотрели на профессора, ничего не понимая.

- Это его приметы, - объяснил он нам, но понял его только я. - О них мне сказали в Староднепровском детском доме. Это он... он, он! взволнованно повторял профессор.

- Вы знаете его? - спросила сестра.

- Это Тарас Чуть, - ответил профессор, не сводя глаз с больного.

- Так он не Адриан Маковский? - спросила доктор.

- Нет, Адриан Маковский сидит в вестибюле. А это Тарас Чуть... Но расскажите же нам о состоянии его здоровья и как он попал к вам.

- Присядьте, профессор.

Аркадий Михайлович сел у постели на предложенный ему стул.

- Очень прошу вас, товарищ Корсакова, объяснить нам, что с мальчиком.

- Состояние его тяжелое, но не безнадежное, - ответила та. - Правда, первые дни мы почти не верили, что он выживет. Его принесли к нам с проломленной головой и разбитой грудью. Кроме того, у него сломана рука. Его нашли возле высокого моста, по которому проходит железная дорога. По-видимому, он упал с этого моста и разбился. Мы три раза делали ему операцию. Только прошлой ночью он впервые пришел в сознание и проговорил несколько слов... Из всего, что он говорил, я разобрала только вашу фамилию, профессор. Он повторил ее несколько раз. Я и решила позвонить вам. Ведь мы ничего об этом мальчике не знаем. Мы думали, что его зовут Адрианом Маковским - при нем нашли паспорт на это имя, - но вчера, прочитав в газете объявление об утерянном паспорте на имя Адриана Маковского, мы вызвали владельца паспорта сюда.

- Видел, видел этого владельца, - кивнул профессор. Настоящий Маковский его совершенно не интересовал. - Вы мне скажите, - он показал на больного, - этот мальчик будет жить?

- Я почти уверена в этом.

- Очень вам благодарен! И имейте в виду: чужих паспортов он не крал, а своего не имел. Хотя он выглядит, как шестнадцатилетний, ему всего тринадцать лет.

Через минуту мы были в кабинете врача. Аркадий Михайлович составлял телеграмму в Староднепровск, а я звонил в редакцию, чтобы сообщить Черняку новость. Редакторский телефон был занят, и я набрал номер общего телефона. Трубку снял Догадов. Он сразу узнал мой голос.

- Послушай, друг, - закричал я, - позови редактора. Важная новость.

- А что именно?

- Скажи, что нашелся Тарас Чуть.

- Где?

- Зови скорее!

- Он жив?

- Жив, жив! Давай Антона Павловича.

Черняк прибежал немедленно и, судя по голосу, чуть не плясал у телефона.

- Сейчас я приеду к вам на машине, - взволнованно сказал он. - Как проехать?.. Ну, ждите. Позвони следователю, я за ним заеду.

Прокуратура откликнулась сразу.

- Хорошо, - сказал, выслушав меня, Томазян. - Вы еще кого-нибудь оповестили о Тарасе, кроме меня?

Я сказал.

- Не следовало бы... Больше никому не говорите и предупредите всех, чтобы об этом деле не разговаривали. Телеграмму в Староднепровск без меня не посылайте. Маковского задержите до моего приезда.

11. СПОР

Академик Саклатвала, встречая меня, любезно улыбался, и, казалось, в его глазах светилось даже сочувствие.

В самом деле, заведующий прессбюро - это человек, которому по должности положено заботиться о многочисленных статьях, посвященных строительству, о специальных страницах в газетах, о широкой популяризации всего, что касается проектируемого туннеля. Но у меня пока все обстояло наоборот. Два раза в месяц я писал коротенькие информационные заметки. Кроме этого, мои обязанности сводились к беседам с журналистами. Они интересовались будущим строительством, а мне приходилось убеждать их, что сейчас писать что-либо о туннеле нет никакого смысла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});