Универсальный ключ успеха - Сергей Усков

Воздух казался ионизированным, точно шел разряд оголенного электрического кабеля. Старлей приостановился. Псы замерли, наклонив головы. Ноздри подрагивали, по полу разливался смертельный яд. С каждым мгновением инородного газа становится больше.

Не стоять, – читалось в свирепых мордах.

Бежать навстречу! Рвать, кромсать, размазывать по стенам.

(как равно тридцать лет назад размазался по стене кровавый силуэт Торса)

Старлей передернул затвор автомата. В камере полнится нечисть. Звуки сверхнизкой частоты – это набат нечисти. Так идёт призыв её к сбору. Так оглашается окрест началом шабаша. С каждым мгновением их становится больше. Удары – это вливание новых сил. Черти, ведьмы, упыри сплачивается в единого кроваво монстра. Когда их станет так много, рухнет преграда. Бетонная стена, способная противостоять ударной волне ядерного взрыва, превратится в песок от наплыва нечисти. Видимо, наверху дела обстоят еще хуже, чем в тот памятный день, ровно тридцать лет назад.

Единственная защита – разъединить. Мгновенно в голове обрисовался план. Пуля калибра 7,62 вошла в патронник. Последние метры растворила ярость. Псы, чувствуя настрой хозяина, с каждым мгновением словно теряли телесную форму. Псы словно превращались в ударную волну отмщения.

У массивных ворот шлюзовой камеры воздух до предела насыщен озоном. По ту сторону ворот уже начался распад реальности. Эта страшная реакция – один из сценариев загадочных смертей, нового оружия ликвидации очагов сопротивления. Вместе со всем: с людьми, животными, сооружениями. Тот благостный воздух, без которого любая жизнь остановится через четыре минуты, стал сырьем для отравляющего заряда. Двухсоставные молекулы кислорода под воздействием непонятной энергии распадались на атомарные. На озон, которые тут же вступая в соединение с азотом, образовал смертельный туман из паров азотной кислоты, закиси и окиси азота, не менее опасных. Контур двери светился желтой линией – это прорывался яд сквозь герметичное уплотнение. Само уплотнение разрушалось.

Вот как их хотят уничтожить?! Это чудище бьёт как шаман в барабаны. От буйства ударов воздух стал ядом. Старлей повернул рубильник мощных вентиляторов, предусмотренными проектировщиками, как раз на случай выхода в среду с чрезвычайно опасной концентрацией распыленного яда.

Загудели двигатели вентиляторов. Желтый контур двери растаял, как иней.

Во входной двери имелось смотровой окно, через которое мог пролезть лишь Порфирий. Это окно также уплотнялось винтовым зажимом. Старлей крутанул штурвал зажима. Окошко вышло из рамы, плавно повернулось на шарнирах. Черный квадрат отобразил блики громадного фиолетового осьминога. Так вот каков облик чудовища! Старлей сбросил с плеч ранец с патронами два автомата АК, взял наперевес ручной пулемет, расправил ленту с патронами.

Получай же, гад, порцию горячего! – вороненое дуло вошло в окошко. Щелкнул предохранитель. И палец Старлея до упора надавил на гашетку. В шлюзовую камеру ворвался вихрь огня. Огня нашего, рукотворного, отлитого в пули.

Прошил Фиолетового Могильца сверху вниз, слева направо, по диагонали. Снова сверху вниз, слева направо, по диагонали… Пули рикошетом дважды, трижды прошивали чудище. Бетонный пол собирал обильный урожай пустых гильз. Вскоре лента пулемета кончилась. Старлей отбросил в сторону разгоряченный ствол, воткнул в окошко два дула автомата. Один ствол взяв правой рукой, другой левой. Пальцами на обеих руках одновременно надавил на спусковые крючки.

Автоматная очередь дуплетом полетела в шлюз. Гул стихнул. Наступила привычная абсолютная тишина, если не считать мощные раскаты двух автоматных стволов.

Отвел душу. Давно так не стрелял, разве что в Афганистане в 1984 году. Автоматные очереди расчленили Могильца на сотни клочков. Отработав по пять рожков с патронами, Старлей швырнул на пол дымящиеся автоматы.

Вслед за тишиной наступила тьма. В черном квадрате окошка на полу шлюзовой камере словно тлели угли от пожарища, разнесенного другим ураганным огнём.

Но эти крохотные сгустки разорванного чудовища вдруг обрели подвижность. Из каждого огонька вырастала нечто такое, от чего зашевелились волосы. Черный квадрат стал экраном, и картина, развернувшаяся в нём, потрясла. Перед глазами с феноменальным ускорением развивалась эволюция живой жизни. Из зарева пожара вылетели искры. Они словно намагничены. Они притягивали частица окружающего. Они превратились в младенца, на котором различим гребень дракона, затем в крупноголового ящера, где гребень уже простирался от головы до хвоста. Вдруг тысячи ящеров взлетели, ударились в стену и рухнули вниз. Но это не смерть – это начало укрепление зла.

Рухнувшие ящеры обрели четыре лапы и багровую шерсть. Гребень драконы вырос в пылающей пасти. Четвероногое воинство вновь кинулось грызть бетон стен. С умопомрачительным остервенением выбивали щербины в монолите бетона. Отгорев яростью, сползали на пол. И следующая волна – нашествие огненных обезьян, где драконье клеймо вылилось в устрашающие клыки и перепончатые крылья. Они с визгом, разрывающим слух, облепили стены, потолок.

Старлей отшатнулся, подхватил остывший пулемет. Вороненое дуло вновь выглянуло из смотрового окна, как из бойницы дзота. Палец уверенно лег на курок.

Вытаращенный зрачок пулемета возымел действие. Огненное отродье ухнуло на пол, словно дьявольский котел принял новую порцию плоти. Взметнулся огонь. Какие-то мгновения котел бурлил, метая огненные блики. Лицо Старлея побагровело. Он выпустил из рук пулемет, схватившись руками за лицо. Острая боль прошила тело. Казалось, кожа на лице обгорела. Теперь он и есть Красная Маска Смерти Эдгара По, перешедшая в другой мир.

Тревожась, что это действительно так. Действительно, на лице обгорела кожа, оголив пропитанные кровью мускулы лица, Старлей опустил руки, отвернулся от окна, поднял веки. Короткий вздох вырвался из коченеющей груди: глаза не лопнули. Он видит! Псы, точно по команде, сидели в линию, как второй рубеж охраны. У Порфирия зрачки мерцали тем же огнем, что бушевал в камере. Взгляд гипнотизировал. Старлей впился в эти зрачки. Вдруг багровые оттенки пропали, осталось обычное сияние кошачьих глаз. Бледно-голубое сияние звездного неба.

Старлей повернулся к окну. В бледно-голубом сиянии копошились фигурки. Маленькие человечки с огромными головами. Вдруг они разом повернули головы. Старлей в ужасе отпрянул. Эти лица искажены смертельной агонией. С выражением отчаяния, злости, жаждой мщения многие уходят из жизни.

Старлею довелось лицезреть на ужасающие минуты смерти. Мало кто умирает с любовью к прожитой жизни с надеждой на трансформацию этой любви, словно она и есть то русло, что вынесет душу в райские кущи благостной вечной жизни.

Умирают со злостью, с надрывом, со скрежетом зубов. Кто-то в беспамятстве, захлебываясь рвотной массой, кто-то с пеной в глотке, закатив глаза. Их не ждут в благостной вечной жизни. Их держит реальный мир. Держит богатством, роскошью, высшим набором физических наслаждений. Держит незавершенными делами по ликвидации конкурентов и врагов, вознамерившихся вырвать лакомый кусок жизни. Они не могут уйти – они поселяются рядом как призрак грядущей беды.

Шлюзовой камеры им мало. Им нужен подземная база, чтобы вооружиться, дабы совершить групповой акт насилия.

Такого отвратительного сосредоточия фигур, захлебывающихся в злости, Старлей не видал. Безумные взгляды, лязгающие челюсти, искаженные лица… Ба! Да тут полно знакомцев. В реальной жизни они были отъявленными негодяями, первостатейной сволочью, хладнокровными убийцами, гадкими лицемерами. И сколько еще не менее отвратительных морд, пусть не знакомых, но схожих по обуреваемой злости, безумной страсти крушить остатки доброго. Словно это доброе – причина безвременной кончины.

Старлей захлопнул окно. Голос дрогнул:

– Что получилось еще хуже, страшнее, опаснее. Если они проникнут сюда, нам точно копец.

Псы окружили Старлея. Кот прыгнул на руки. И припадая к груди хозяина, обхватил лапами шею. Влажный нос уткнулся в человеческую кожу.

Они вместе. Но этого мало.

Глава 4. Дом для чувственного счастья

Стоит погожий майский день. Небо блестит яркой синевой; нежным пухом зеленеет травка на газоне, у которого стоит Полина, рассеянно внимающая весеннему теплу. Сегодня она обулась в новые туфли на высоченном каблуке, и с некоторым колебанием сменила привычные темные джинсы на модную юбку, наполовину обнажающую стройные ножки. Вот бы ещё курточку с получки сменить и тогда… тогда обалдевший муж исцелует её всю и сумеет довести до классной чувственной развязки.

Полина поджидала Евгения Борисовича, совершенно не думая о нём. Так поджидают запропастившийся служебный автобус, чтобы поехать в центральный архив. Редкий эффект расширения внимания открывал прежде неведомое разнообразие оживающей природы. Бронзовый жук и юркая ящерица, прошмыгнувшая по бордюрному камню, птичий щебет, стрекотание, воркование. Всё это создано для неё, стройной дивчины в модных обновках.