Ожидание футбола - Лев Филатов

То, что публика будто бы перестает жаловать футбол вниманием, – это говорится по впечатлению, задиристо и голословно. У нас принято ориентироваться по московским стадионам – они что-то вроде шкалы Цельсия. Но не может же футбол нести ответственность за то, что знаменитые столичные клубы переживают безвременье и их игра не задевает за живое москвичей. Вспомните, как в 1969 году, когда посягнул на первое место московский «Спартак», на его встрече с чемпионом, киевским «Динамо», Лужники были переполнены. Вспомните, как ломится от народа ленинградский стадион, пока «Зенит» подает надежды, как тесно на трибунах киевского стадиона, когда у местного клуба равный противник, как валит публика на «Раздан» в пору преуспевания «Арарата» и на чудесно реконструированный стадион «Динамо» в Тбилиси, если местные динамовцы берутся за игру всерьез. Людей не затянешь на плохой спектакль, на блеклую выставку живописи, на бесталанную симфонию. Те же законы действуют и в футбольном зрелище. Чтобы «продавать» матчи, надо по-хозяйски снарядить их участников. А вздохи «не тот стал футбол, не тот», мне кажется, служат для отвода глаз тем, кто нерадиво ведет футбольное дело.

Голов и впрямь стало чуть поменьше, это высчитано с точностью до сотой доли. Нет в этом ничего ни удивительного, ни катастрофического. В странах, где по старинке два-три клуба доминируют над остальными, сохраняются и крупные счета, и высокая суммарная результативность. Но это преимущественно страны в футболе второстепенные. Гол не мог не вздорожать. Остро развивавшееся всеобщее футбольное честолюбие неумолимо привело к выравниванию сил, к подтягиванию прежде слабых команд. Еще лет двадцать назад мы в своем чемпионате могли довольно легко предсказывать исход многих матчей. Сейчас это напрасный труд. Теперь наперед тщательно продумывают ход матчей, борьба на поле ожесточилась, вдоль и поперек изучены все спасительные шансы обороны. Так что забивать стало труднее. И тем дороже гол! И да здравствует трудный гол!

Спору нет, следует всячески поощрять и стимулировать забивание голов. Однако в хоре нетерпеливых доброхотов слышны и странные выкрики: «Один гол? Мало! Два? Мало! Три? Мало…» Но, позвольте, разве существует какая-то норма? С каких это пор достоинство матча стало измеряться числом голов? Разве во все времена не считались истинно футбольными, наиболее ходовыми и уважаемыми счета 1:0, 1:1, 2:1, 2:2? Даже пресловутый 0:0 и тот сопровождает футбол с пеленок и сам по себе его не дискредитирует, если обе команды играли честно и сделали все, что было в их силах. Незачем от футбола требовать того, что ему несвойственно.

Оборонительный футбол, как прибежище и утешение слабых, известен давным-давно. В эпоху больших турниров оборонительные изыскания разрослись пышным цветом. Их поощрила формула этих турниров: встреча состоит из двух матчей, на своем и чужом поле, гол, забитый в гостях, дороже гола, забитого дома. Держа в уме эту формулу, играют нынче и клубы и сборные. Так играют и в чемпионатах тех стран, где силы сторон примерно равны, как, скажем, у нас.

Чуть раньше, в предыдущей главе, я коснулся этой темы в ином аспекте. Но она слишком важна, слишком бедствует и страдает футбол из-за этой сравнительно недавно возникшей «стратегии», и я хочу лишний раз привлечь к ней внимание.

Футбол предстанет перед нами в двух вариантах, он как бы раздвоился даже в исполнении одной и той же команды, даже на протяжении одной недели. То и дело мы просто не можем узнать свою любимую команду, в сердцах обвиняем ее во всех смертных грехах, в трусости, тупости, забвении славных традиций. Мы трудно миримся с тем, что вместо вдохновенной игры нам вдруг преподносят деловую операцию по добыванию нужного счета и нужных очков, не считаясь со способами, ничем при этом не брезгуя.

К счастью, жизнь то и дело радует нас примерами отступления от деловой стратегии. Мы помним, что киевское «Динамо» выиграло у «Селтика» в Кубке чемпионов в Глазго 2:1 и у «Эйнтрахта» во Франкфурте-наМайне 3:2, московское «Динамо» ключевую игру в Кубке кубков у «Црвены звезды» в Белграде 2:1, «Спартак» в Кубке кубков у «Атлетико» в Мадриде 4:3. Это всегда выглядит как торжество футбола, выбившегося из-под власти пресловутых «стен». Разумеется, и в практике клубов, и сборных других стран тоже существует немало подобных обнадеживающих примеров. Однако никто не возьмется заявить, что эти «бунты» уже способны развенчать стратегию двойных матчей. В наши дни она царит и правит, заставляя футбол к себе приноравливаться и даже иногда поощряя призами тех, кто ей послушен.

Если еще с грехом пополам можно понять готовность приезжих игроков подчиняться чужой инициативе на далеком, незнакомом стадионе, то распространение этой линии поведения на матчи чемпионата страны выглядит не чем иным, как обезьянничанием, как нежеланием смело пойти наперекор условностям. Почему тбилисцы обязаны тушеваться на стадионе Донецка, а ереванцы в Ленинграде? Разумных аргументов не слышно. Чаще всего глухо говорят: «Судьи держат сторону хозяев поля». Да, подсчитано, что пенальти в три-четыре раза чаше назначаются в ворота приезжей команды, чем в ворота хозяев, гости чаще караются и дисциплинарными взысканиями. А судьи в ответ на это твердят свое: «А что удивительного, сядут гости в оборону, отбиваются, не мудрено, что чаще нарушают правила, а мы только фиксируем…»

Все эти доводы и контрдоводы лопаются на стадионах Москвы. Один из судей как-то сказал мне: «В Москве любят судить те из нас, кто в себе уверен». Неспроста иногородние команды в один голос отдают предпочтение стадионам Москвы перед стадионами всех других городов. Считается, что в Лужниках или на «Динамо» судья перед лицом всевидящих и всезнающих служебных лож будет стараться блеснуть квалификацией и сделать все, чтобы избежать самого для него страшного упрека в необъективности. Поэтому-то в Москве все, кто готов и умеет играть смело, играют смело. «Арарат» так тот даже получил прозвище «чемпиона Москвы» за то, что на протяжении нескольких сезонов регулярно обыгрывал столичные клубы. Словом, футбол в пределах Москвы может служить доказательством возможности играть одинаково на любом стадионе. Конечно, при уверенности в арбитре.

К стратегии «своего и чужого поля» вынуждает не сама по себе «современная» игра, к ней ведут несовершенства футбольного дела, в том числе неумение воспитывать и воодушевлять игроков, ибо им легче всего признать себя необязанными побеждать в половине матчей. Так легче и удобнее существовать.

Почему-то верится, что стратегия двойных матчей невёчна, что она будет все чаще ставиться под сомнение, что в этом изобретении люди сумеют разглядеть добровольное малодушное самоограничение, отнимающее у футбола ровно половину храбрости, сил и искусства. Непомерную жертву забирает себе сегодня прожорливое «чужое поле»!

О футболе в целом стали больше думать и писать во всех жанрах – от учебников до мемуаров. К нему прикладывают руку научные работники и медики. За его рентабельностью следят финансисты. Однако отношение к нему до сих пор не устоялось, оно – из одних противоречий.

Вот после какого-то особенно обидного поражения все начинают говорить о необходимости «широких мер по дальнейшему развитию футбола, самой популярной в народе игры». Проходит время, и вдруг звучат упреки в «футболомании», после чего кое-что из «мер» невольно свертывается. Всем страсть как хочется, чтобы «наша» команда стала чемпионом страны, но никто палец о палец не ударит, чтобы решить простой вопрос – соорудить в городе несколько хороших зеленых полей, где могли бы играть мальчишки, будущие мастера. Всем кажется, что футболом легко управлять, что нет в нем никаких особых сложностей, что с ним можно обращаться своевольно и резко, а он терпит такой стиль руководства до поры до времени, а потом вдруг отбивается от рук, и никто не знает, как его обуздать и призвать к порядку, чтобы он, хотя бы как прежде, обеспечивал прожиточный минимум самых необходимых побед, позволяющий всем нам спать спокойно.

Футбольное дело требует знаний, усилий, терпения и вести его надо мудро, с любовью. Серьезное отношение к футболу только лишь складывается.

Футбол сравнивают то с театром, то с шахматами, то с цирком, то с корридой, то с боями гладиаторов. Я тоже, каюсь, отдал дань этим выглядящим броско сравнениям. С какой стати проводятся параллели? Если для того, чтобы, сопоставляя, лучше понять интересующий нас предмет, в данном случае футбол, то это еще куда ни шло. Но большей частью желание прибегнуть к сравнению появляется либо от неумения, либо от нежелания увидеть в футболе некую оригинальную, самостоятельную величину, или для того, чтобы пристроить его к какой-нибудь уже известной, понятной дисциплине.

А футбол давно сам по себе. Родясь из невинной спортивной забавы и оставшись ею поныне на школьном дворе, на лесной поляне, на пляже, на городском пустыре, футбол вырос в повседневное, вошедшее в народный быт зрелищное предприятие невиданного размаха и невиданной страстности, со своими величественными сооружениями – достопримечательностями мировых центров, с международной влиятельной организацией (ФИФА), объединяющей свыше 140 стран всех пяти континентов, с нескончаемыми трансконтинентальными контактами, с неисчислимой телевизионной аудиторией. со своими законами и со своей моралью. Футбол давно перерос все остальные спортивные дисциплины, и попытки числить его среди них и по старинке подравнивать под них выглядят потугами усмирить Гулливера. И для футбола, и для остальных видов спорта было бы лучше признать его самостоятельность.